России предстоит выстраивать ближневосточную политику с учетом появления в регионе нового государства

Президент Иракского Курдистана Масуд Барзани выступил за независимость автономии и обратился в парламент региона с просьбой о подготовке соответствующего референдума. Как он заявил, в условиях, когда Ирак стремительно распадается, «курды не должны ждать, пока кто-то определит их судьбу, и сегодня самое время сделать это».

Долгожданная мечта курдов всего мира – создание собственного государства. Мечта, к которой они шли со времен Первой мировой войны, поочередно воюя то с Турцией, то с Саддамом Хусейном, то с Ираном, а зачастую со всеми этими государствами одновременно, становится реальностью.

Проведение референдума и прочие «технические вопросы» не займут много времени, несколько месяцев – и на политической карте мира появится новое государство. Момент выбран более чем удачно.

Во-первых, заседание иракского парламента 1-го июля, на котором ожидалась смена абсолютно скомпрометировавшего себя премьер-министра Нури аль-Малики, закончилось ничем. Шиитское большинство так и не представило собравшимся альтернативную кандидатуру. А потому депутаты от курдской и суннитской общин покинули зал заседаний с убежденностью, что теперь они не имеют никаких обязательств перед центральным правительством в Багдаде.

Во-вторых, что более важно, воспользовавшись тем, что иракская армия разбегается перед боевиками движения ИГИЛ, правительство Иракского Курдистана явочным, что называется, порядком решило вопрос о присоединении к себе богатейшего нефтеносного района Киркук, введя туда отряды курдского ополчения - пешмерга.

«У нас никогда не было сомнений в том, что Киркук является частью Курдистана, - прокомментировал этот шаг М. Барзани. – А, так как сейчас в Ираке сложилась новая ситуация, то мы просто вернули себе то, что всегда принадлежало нам. В этих районах была иракская армия, потом она бежала, возник вакуум в сфере безопасности, и пешмерга вошли, чтобы эту пустоту ликвидировать».

Итогом такой «заботы о безопасности» стало то, что Курдистан сумел увеличить свою территорию примерно на 40 процентов и окончательно установил контроль как над богатейшими нефтяными полями севера страны, так и над рукавом стратегического нефтепровода Киркук-Джейхан. А заодно показал всем остальным вовлеченным в иракский кризис сторонам, что пешмерга – это уже никакое не ополчение, а самая что ни на есть регулярная армия, насчитывающая в своем составе 12 пехотных батальонов, силы специального назначения, части тяжелой артиллерии, вспомогательные подразделения - всего около 120 тысяч военнослужащих.

Отлично вооруженная и обученная, спаянная жесткой дисциплиной и идеей независимого Курдистана, армия пешмерга является в нынешнем безвластном Ираке тем козырем, который «бьет» все остальное, чем располагает и официальный Багдад, и мятежники из суннитских провинций.

Но основа борьбы за независимость иракских курдов сейчас – не только и не столько военная сила, сколько нефть и заинтересованность в этой нефти транснациональных корпораций, а также Турции и Израиля.

Да, администрация Барака Обамы отнеслась к идее провозглашения независимого Курдистана без особого восторга. Государственный секретарь США Джон Керри в ходе недавнего телефонного разговора с М. Барзани заявил, что Ирак должен объединиться перед лицом исламистов, и что курды смогли бы играть важную роль в новом коалиционном правительстве страны. Осторожная позиция Барака Обамы – не более чем отражение той «двойственности», которой характеризуется вся внешняя политика нынешнего хозяина Белого дома на Ближнем Востоке.

Президент США может выступать с любыми заявлениями, но на реальной ближневосточной политике Вашингтона это почти никак не отражается, поскольку есть дипломатический протокол – и есть вполне конкретные интересы американских компаний, ЦРУ и Пентагона, израильского лобби и необходимость поддерживать стратегического партнера – Анкару. Багдадское правительство Нури аль-Малики в полной мере ощутило вашингтонскую «двойственность», и в том числе – в курдском вопросе. Официально Белый дом осуждал все эти годы самостоятельный экспорт нефти из Иракского Курдистана, экспорт, осуществлявшийся без согласования с Багдадом. Но дальше устных заявлений дело никогда не заходило, и Вашингтон никак не препятствовал прямым договоренностям, которые нефтяные компании заключали с курдской администрацией.

Более того, никаких препятствий не вызвало и строительство альтернативной, сугубо «курдской» ветки нефтепровода, идущей от нефтяных полей Киркука до пограничного города Файш-Хабур, где она подключается к старому маршруту Киркук–Джейхан. Ветка строилась специально под пятидесятилетний контракт, который Турция подписала с администрацией Иракского Курдистана. Его суть: курдская автономия получает возможность поставлять нефть и природный газ на мировые рынки через турецкую территорию. Завершение строительства ветки в конце 2013 года официально ознаменовало возникновение нового крупного игрока на мировом рынке нефти, а, согласно договоренностям, к 2017 году будет построен еще и газопровод, замыкающийся, как и «нефтяная труба» на турецкие средиземноморские терминалы.

В итоге на словах США не поддерживали стремление Иракского Курдистана повысить свой статус до самостоятельного государства, но в то же время постоянно предостерегали Багдад от любых «недружественных акций» в отношении курдов. Даже в истории с задержкой предоставления правительству Нури аль-Малики необходимого вооружения вполне прослеживается «курдский след». Ведь окончательное решение притормозить поставки Вашингтон принял именно тогда, когда в конце прошлого года, стремясь ограничить курдскую экспансию в Киркук, официальный Багдад ввел в провинцию дополнительные войска, на что руководство автономии ответило мобилизацией пешмерга.

Все просто: появление на мировом рынке углеводородов еще одного поставщика вполне отвечает интересам Вашингтона, Брюсселя и Анкары, которые более чем заинтересованы в диверсификации поставок энергоресурсов.

Особенно Анкара, для которой поставки курдских нефти и газа позволяют уйти от зависимости в этом вопросе от России и Ирана.

Именно поэтому «турецкий марш» в столице Иракского Курдистана Эрбиле последние несколько лет звучал все отчетливее и громче. Ради вполне очевидных экономических выгод Анкара, долгое время воевавшая с курдами, приложила максимум усилий для развития отношений с ними. Турецкие нефтяные компании, имеющие серьезные позиции в окружении премьер-министра Эрдогана, сделали все, чтобы официальная Анкара отказалась от традиционной настороженности в отношении любых действий курдов, направленных на получение независимости, и выстроила особые отношения с Иракским Курдистаном. Настолько плотные, что Ирак за последние два года стал вторым по значимости экспортным рынком для Турции, и 70 процентов этого рынка приходится именно на Эрбиль. Около четырех тысяч грузовиков ежедневно пересекают границы Турции и Иракского Курдистана: такая деловая активность между двумя странами, где турки, разумеется, играют главную роль, вполне достаточна для того, чтобы Анкара активно поддержала создание нового государства.

Что же касается Тель-Авива, то появление на Ближнем Востоке еще одного неарабского и светского государства – настоящий подарок для Израиля, что и объясняет прозвучавший 29 июня призыв премьер-министра Беньямина Нетаньяху создать независимый Курдистан. Мотивация израильской позиции логически безупречна: Тель-Авив должен поддержать стремление курдов к независимости ради ослабления исламистов. Столь же безупречен и геополитический расчет - курдско-арабская напряженность в регионе стратегически расширит пространство для маневра Израиля. Но и здесь отчетливо пахнет нефтью.

Израильские спецслужбы активно задействовали возможности курдского движения за независимость в своих интересах, сначала для борьбы с Саддамом Хусейном, а затем – и против Тегерана.

Израильские инструкторы участвовали в подготовке спецназа курдского ополчения, и в определенной мере помогали «ставить на крыло» спецслужбы, теперь уже по факту бывшей автономии. А благодарность курдской стороны носила вполне материальный характер – на днях Курдистан осуществил первую поставку нефти в Израиль. Но это – лишь первая официальная поставка, поскольку танкеры с нефтью из Иракского Курдистана только в нынешнем году разгружались в портах Ашкелона и Хайфы уже как минимум четыре раза: в конце января, в начале февраля и дважды в начале марта.

В том же, что касается крупных нефтяных компаний Запада, то для них Иракский Курдистан давно уже независим, поскольку с 2011 года все свои отношения с Эрбилем гиганты нефтедобычи выстраивали в обход Багдада. Доказанные запасы нефтяных полей, которые контролирует курдская администрация, составляют почти 45 миллиардов баррелей, и такой «кусок» никто не намерен пропустить мимо себя.

В 2011 году с Эрбилем решила напрямую работать корпорация «ЭксонМобил», подписав соглашение с курдской администрацией несмотря на бурные протесты официального Багдада. Тот угрожал в случае подписания контракта даже полностью запретить работу компании в стране. После этого процесс прямых договоренностей с Эрбилем принял лавинообразный и необратимый характер. Сначала примеру «ЭксонМобил» последовала «Шеврон», купившая себе право на участие в двух проектах около города Эрбиля. А в 2012 году о покупке доли в курдских проектах заявила французская «Тоталь». Иностранные нефтедобытчики оказались готовы потерять большие контракты в южной и центральной частях страны ради позиций в Курдистане. И в том же 2012 году Курдистан, в обход Багдада, выставил на международные рынки свои первые объемы нефти. Причем сопровождала эту сделку турецко-британская «Гемел» при поддержке инвестиционной консалтинговой компании Натаниэля Ротшильда и крупного американский хедж-фонда «Паульсон и К».

Российская «Газпром нефть» тоже постаралась не отставать от западных партнеров-конкурентов: летом 2012 года с правительством в Эрбиле было подписано два соглашения о разделе продукции на месторождениях Халабаджа и Шакал. «Цена вхождения» на эти объекты составила для российской стороны примерно 260 миллионов долларов, еще 150 миллионов необходимо вложить в доразведку, поскольку добыча на этих месторождениях начнется, по словам заместителя председателя правления «Газпром нефти» Владимира Яковлева, не раньше 2016 года.

Впрочем, российское участие в разработке нефтяных полей Курдистана мало что значит в геополитическом плане.

«Независимый Курдистан» - это не российский проект, и те, кто в него все эти годы вкладывался, будут весьма пристально наблюдать за тем, чтобы отношения Москвы с независимым Курдистаном не стали сколько-нибудь значимыми.

Независимый Курдистан для России означает новое направление ближневосточной политики, на котором продвижение наших внешнеполитических интересов требует максимальной гибкости и маневра. Москве сейчас предоставляется отличная возможность расширить свое военно-техническое сотрудничество с Багдадом и окончательно закрепить его лояльность в сирийском вопросе. Кроме того, нефть Ирака не исчерпывается Курдистаном, в других районах страны у нас заключено пятнадцать крупных контрактов на разработку углеводородов, что тоже нужно суметь «обыграть».

Независимый Курдистан - уже реальность. Сегодня Москве необходимо четко осознать, что в этой реальности может представлять угрозу, а что – сработает на российские интересы.

Игорь Панкратенко