Век назад русский флот сыграл ключевую роль в войне с Германией и Турцией

Осень 1914 года в Крыму. Бархатный сезон в разгаре, как никогда, долго цветут магнолии. На набережной Ялты под звуки военного оркестра гуляют очаровательные дамы с собачками и без. Их сопровождают галантные кавалеры. Словно и нет войны, не лежат в болотах Восточной Пруссии тысячи не преданных земле погибших русских солдат. Ведь это так далеко отсюда. Каждый день с полуострова в Питер уходит паровоз с одним вагоном. Он везет цветы ко двору императрицы. Лишь военные не разделяют благостного настроения.

Командующий Черноморским флотом адмирал Андрей Эбергард регулярно получает по радио донесения из Константинополя. В начале сентября в тамошнюю бухту Золотой Рог вошли два немецких крейсера: «Гебен» и «Бреслау». Военные корабли нечерноморских стран не могли заходить туда, кроме как с официальным визитом на срок не более суток. Это условие Россия выбила из западных партнеров, памятуя о горьких уроках Крымской войны. Но нейтральная в тот момент Турция пропускает немецкий отряд кораблей. В секретной переписке русских эти крейсеры отныне именуются «дядя» и «племянник».

«Летучий немец»

Линейный крейсер «Гебен» моряки прозвали «Летучим немцем» за его феноменальную по тем временам скорость 28 узлов. 280-мм орудия главного калибра и по совпадению броня такой же толщины делали его почти неуязвимым для русских пушек.

“ В 1915 году было подписано секретное соглашение, по которому Россия после победы получала полный контроль над Босфором и Дарданеллами ”

«Дядя» с «племянником» стали на боевое дежурство в Средиземном море в 1912 году. Уже тогда было ясно, что война неизбежна. Немцы как огня боялись смуглых зуавов из французской Северной Африки. Их смелость, столь же безграничную, сколь и беспощадную, они запомнили еще с Франко-прусской войны 1870 года. Крейсеры должны были воспрепятствовать переброске колониальных войск из Алжира во Францию. Но «Гебен» сам внушал адмиралам Антанты такой ужас, что против всего двух германских кораблей контр-адмирала Вильгельма Сушона британский флот держал в Средиземном море десять крейсеров и восемь эсминцев. Впрочем, даже при таком соотношении сил англичане умудрились прозевать момент, когда Сушон стремительным броском вышел к побережью Алжира. Здесь немцы, нарушив все обычаи войны, подняли российский флаг, беспрепятственно подошли к портам Филипвилю и Бону и разрушили причалы, от которых должны были уходить суда с зуавами.

После вероломной атаки Сушон привел свои корабли на Сицилию. Англичане в бинокли рассматривали стоящие на рейде крейсеры, не решаясь потревожить покой нейтральных итальянцев. Вскоре германский гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц отдал приказ идти к Константинополю. Неспроста коварный Сушон затеял провокацию с российским флагом. Черное море и его российские порты – вот главная цель немцев. На кону была крупная ставка: прорваться к турецким берегам и своим присутствием склонить султана к вступлению в войну с Россией.

Англичане преследовали «Гебен» и «Бреслау» как в игре в кошки-мышки. Преимущество в скорости и дальнобойности орудий позволяло немцам держать неприятеля на дистанции. Чтобы дать залп, британцам требовалось подставить борта под огонь главного калибра «Гебена», к чему были не готовы. Через два месяца вступить в схватку с «Летучим немцем» осмелятся русские. А пока два снаряда на палубу «Бреслау» – все, чего добился флот Его Величества.

Но гонка по Средиземному морю дорого далась немецким крейсерам: котлы «Гебена» работали на пределе. Гвидо Кнопп, будущий известный военный историк, а тогда радист, вспоминал, что четыре кочегара погибли, обваренные паром. Кораблям не хватало угля, они метались по морю в поисках угольщика, не гнушаясь отнимать топливо у встречных торговых судов. 10 августа они бросили якорь в Дарданеллах с абсолютно пустыми угольными ямами.

В тот момент разваливающаяся Блистательная Порта колебалась. С одной стороны, она еще великая держава, контролирует стратегические территории, а с другой, по выражению Николая I, это «больной человек Европы». Султан пытался лавировать между гигантами, но 2 августа Лондон реквизировал линкоры «Решадие» и «Султан Осман Первый», которые строились на британских верфях по заказу Турции.

Османская империя осталась без современного флота и бросилась в железные объятия кайзера Вильгельма, который получил плацдарм для нанесения удара по России с юга. 27 сентября турки объявили о закрытии пролива Дарданеллы, минируя его. Черноморский флот оказался отрезанным от союзников. А ведь именно этот театр был главным для империи, так как значительных геополитических интересов на западных границах не имелось. Но сотни тысяч жизней были отданы в оплату союзнического долга именно в Восточной Пруссии и Галиции.

80 процентов русского экспорта шло из портов Черного и Азовского морей. Одряхлевшая Турция из последних сил цеплялась за контроль над Босфором и Дарданеллами – единственное, что еще заставляло великие державы считаться с ней. Тысячу лет Россия билась за проливы, но Запад не собирался вручать ей ключи от них. Кто знает, не была ли реквизиция турецких дредноутов и пассивность в погоне за «Гебеном» обусловлена подлинной целью англичан – направить немцев на восток, связать руки российской армии и флоту.

Дальнейшему развитию событий позавидовал бы сам Ходжа Насреддин. Турция объявила о покупке «Гебена» и «Бреслау». Разумеется, сделка фиктивна, в казне султана денег на такую роскошь нет в помине. Тем не менее на мачтах подняли красные флаги со звездой и полумесяцем, на бортах спешно вывели новые названия – «Явуз Султан Селим» и «Мидилли». Экипажи на 90 процентов остались германскими, а для приличия господ офицеров деликатно попросили сменить белые фуражки на красные фески. Из Германии срочно прибыли два адмирала и десять старших офицеров, которые составили штаб адмирала Сушона – нового командующего флотом Османской империи.

Как вспоминает Генри Моргентау, тогдашний американский посол в Турции, не вся турецкая элита была в восторге. «А нужна ли нам эта война?» – спросил придворных престарелый султан Мехмед V. Его подвели к окну и показали караулы немецких матросов по периметру дворца. Тут же подоспело сообщение о займе 100 миллионов франков золотом. Обычно сдержанным и корректным немцам изменило чувство меры. «Гебен» стал на якорь напротив особняка посольства России. Личный состав высыпал на палубу, демонстративно снял фески, надел родные головные уборы и целый час распевал немецкие походные песни. Начало боевых действий на Черном море было вопросом нескольких дней.

Первая кровь

28 октября торговый пароход «Королева Ольга» радировал в Севастополь, что видел выходящий из Босфора отряд кораблей, среди них «Гебен». Но командование ЧФ хранило спокойствие. Остается загадкой, почему при входе в важнейший Одесский порт не установили минное заграждение. Как всегда, война началась для России неожиданно, хотя в Германии особо не скрывали стратегическую цель создания оси Берлин – Константинополь – Багдад. Блок позволил бы контролировать неспокойные Балканы, Восточное Средиземноморье, нефтеносный Ближний Восток, обеспечить выход к Индийскому океану.

Ночью два турецких миноносца – «Муавинет» и «Гайрет» беспрепятственно вошли в гавань Одессы и по-хозяйски выпустили весь запас торпед и артиллерийских снарядов. Была потоплена канонерская лодка «Донец», выведены из строя канонерка «Кубанец» и минный заградитель «Бештау», разрушены несколько причалов, повреждена знаменитая Потемкинская лестница. С рассветом турки безнаказанно ушли в море, их набег унес жизни 25 российских моряков. Нетрудно представить, что произошло бы, появись в Одессе «Гебен» и «Бреслау».

Но «дядя» и «племянник» искали добычу покрупнее. Несколькими часами позже «Гебен» обстрелял Севастополь. Вновь в силу необъяснимой халатности не сработала система электрической минной защиты гавани. Она была попросту отключена, поскольку ждали минного заградителя «Прут». Почему-то стоящие на рейде броненосцы так и не получили приказа выйти в море и принять бой. Говорят, у русских моряков был силен «цусимский синдром». К счастью, нанести существенный урон главной базе ЧФ немцы не смогли, береговые батареи не дали им вести прицельный огонь.

На выходе из Севастополя «Гебен» перехватил возвращавшийся на базу «Прут». После обстрела минзаг загорелся. Чтобы корабль не достался врагу, русские моряки взорвали мину, закрепленную на днище. «Прут» ушел под воду, погибли 23 моряка, остальные на шлюпках добрались до берега. По воспоминаниям Кноппа, лишь корабельный священник не захотел покидать «Прут» и погиб с Библией в руках. Это произвело на немецких моряков большое впечатление. Так же, как отчаянная атака трех миноносцев, случайно столкнувшихся с «Гебеном». Они бросились на выручку «Пруту», не имея никаких шансов на успех. Германский крейсер сильно повредил миноносец «Лейтенант Пущин», но командир крейсера, капитан «цур зее» Аккерман предпочел выйти из боя и отвернуть в сторону Босфора.

На следующий день турецкий крейсер «Гамидие» обстрелял Феодосию и потопил российское торговое судно. Чуть позже «Бреслау» пытался высадить десант у Батуми. Поскольку Турция формально не вступила войну, а на немецких кораблях развевались турецкие флаги, российское командование отдало приказ без крайней необходимости в бои не вступать. Но такая необходимость возникнет очень скоро. Немцы и турки хозяйничали на Черном море, обстреливали порты, безнаказанно потопили два боевых корабля России. Было очевидно, что долго так продолжаться не может.

Утром 18 ноября отряд из восьми русских кораблей во главе с линкором «Евстафий» обнаружил «Гебен» и «Бреслау». Немцы пытались уйти, используя преимущество в скорости, но русские преградили противнику путь и оттеснили к мысу Сарыч между Севастополем и Ялтой. «Бреслау» отстал и оказался в стороне от места действия, так что бой вел только его «дядя». Первые залпы прозвучали в 12.24. Густой туман мешал вести прицельный огонь, к тому же немцы поставили дымовую завесу и преимущество в количестве кораблей не играло особой роли. Тихоходные русские крейсеры могли лишь помешать друг другу, и адмирал Эбергард направил в сражение только «Евстафия». Его скорость – всего 16 узлов, зато главный калибр – 305 миллиметров.

Артиллерийская дуэль длилась всего 14 минут. Главный калибр каждого противоборствующего корабля выпускал по 20 снарядов в минуту или по шесть тонн металла. Командир линкора капитан 1-го ранга Василий Галанин, понимая, что у него мало времени, немец в любой момент может передумать драться и убежать, пошел на максимальное сближение с врагом. Первый залп «Евстафия» накрыл «Гебен», 12 моряков погибли мгновенно. Следующим попаданием накрыли погреба 152-мм снарядов, начался пожар и серьезные разрушения, а русские продолжили избиение неприятеля. Этот краткий бой унес жизни 115 матросов и офицеров кайзера против 33 убитых на «Евстафии». По воспоминаниям Кноппа, казематы «Гебена» представляли собой ужасную картину: «Смерть собрала свою жатву, храбрецы лежат искромсанные и разорванные на куски, другие сидят, внешне невредимые, облокотившись о переборки. С желтыми лицами – результат воздействия адского пламени».

«Дядя» и «племянник» спешно ушли в Константинополь зализывать раны. Русская эскадра тем временем отправила на дно три турецких сухогруза. Маскарад был окончен, и султан Мехмед своим фирманом объявил войну Российской империи.

Вскоре русские заманили «Гебен» в ловушку минного поля. Две пробоины в корпусе снова заставили крейсер стать на ремонт. Русские миноносцы сумели на входе в Босфор установить 240 мин. В той войне им не было равных в мире. Минные заградители «Ксения» и «Константин» трудились не покладая рук. На их минах подорвались турецкий крейсер «Берк-и-Сатвет», минный заградитель «Нилуфер», канонерская лодка «Невсехир», а чуть позже и «Бреслау». У самого Босфора «племянник» налетел на мину и выбыл из строя на семь месяцев.

Весной 1915 года Черноморский флот предпринял шесть рейдов к Босфору. Были серьезно повреждены батареи и береговые укрепления. Форт Рива уничтожен в результате прямого попадания в арсенал. Оборона турецкой столицы оказалась не столь неприступной, как считалось ранее. Был извлечен из архивов план высадки десанта на Босфоре, составленный еще тридцатью годами ранее великим Степаном Макаровым. Штурм Константинополя предполагался, когда войдет в строй дредноут «Императрица Мария», но обстоятельства скорректировали все планы.

На рубеж огня обычно выходили два броненосца, остальные охраняли район операции на случай появления злого «дяди». Авиатранспорт «Николай I» с пятью гидросамолетами также составлял группу атаки. Самолеты впервые были использованы русским флотом для ведения разведки и бомбометания. На тот момент наше преимущество в воздухе было абсолютным. Самолет-разведчик вовремя обнаружил несущийся на всех парах «Гебен». После непродолжительной артиллерийской дуэли два попадания 305-миллиметровых снарядов с «Евстафия» заставили немца убраться восвояси. Стало ясно, что его техническое превосходство не играет решающей роли.

В 1915 году кроме морской авиации важным фактором стали подводные лодки. С их помощью Черноморскому флоту удалось блокировать доставку угля из порта Зунгулдак к Босфору, где базировались основные силы неприятеля. Только за один рейд субмарины потопили четыре угольщика. Германо-турецкая эскадра все чаще и чаще оставалась на рейде из-за нехватки топлива.

Но и враг не сидел сложа руки. Немецкие подлодки уничтожили пять российских торговых судов. «Гебену» удалось несколько раз подойти к крымскому и кавказскому побережьям и обстрелять Новороссийск, Батум и Ялту. В декабре турецкие полководцы высадили в Бессарабии десант из 24 кавалеристов, одетых вопреки законам и обычаям войны в русскую форму. Они должны были взорвать железную дорогу и героически погибнуть, ведь даже теоретических шансов вернуться у них не было. Удалась только вторая часть вероломного плана. Десант был обнаружен и обезврежен тотчас после высадки. Не получилась и новая атака Одессы. Она была задумана турками как месть за бомбардировки Босфора. Отряд из двух крейсеров и четырех миноносцев вышел в набег, но флагман – крейсер «Меджедие» подорвался на мине при подходе к русскому порту. Туркам пришлось уйти, а русские вскоре подняли затонувший крейсер и ввели его в строй под именем «Прут» в память погибшего минного заградителя.

Вспомнить все

Судя по карте боевых действий, казалось, что по Германии и Турции должен быть нанесен сокрушительный удар со стороны Средиземного моря, флоты союзников по Антанте соединятся и кампания скоро закончится. 18 марта 1915 года англо-французская армада из 16 линейных кораблей и броненосцев союзников подошла к Дарданеллам. Правительство в Константинополе приготовилось к эвакуации. Перед этим четыре дня шел непрерывный артобстрел турецких укреплений на полуострове Галлиполи, прикрывающем вход в Дарданеллы. Но береговые батареи выстояли.

После кровопролитных боев союзники все же сумели высадить десант, состоящий в основном из австралийских и новозеландских солдат. Турецкие части, которыми командовал Кемаль Ататюрк, будущий лидер нации, полгода сдерживали натиск союзников. Потеряв 265 тысяч солдат и офицеров в кровавой мясорубке, в ноябре 1915 года англо-французское командование эвакуировало остатки экспедиционного корпуса с Галлиполи.

Не намного удачнее действовал флот союзников. В течение только одного дня 18 марта на минах подорвались три броненосца. Вскоре еще три погибли от торпед, пущенных с немецких субмарин и турецкого эсминца «Муавенет», того самого, который атаковал Одессу осенью 1914-го. Англичане смогли занести в актив лишь два потопленных в Мраморном море турецких броненосца. Вкупе с поражением на Галлиполи это было фиаско Парижа и Лондона.

Союзники ушли в Средиземное море, а русским пришлось противостоять германо-турецкой эскадре в одиночестве. Но успехи нашей армии и флота заставили наконец западных партнеров повернуться лицом к интересам России. В том же 1915 году было подписано секретное соглашение между Лондоном и Петроградом, по которому после победы Россия получала бы полный контроль над Босфором и Дарданеллами, гарантированное влияние во владениях Оттоманской империи в Европе. В свою очередь сфера влияния Великобритании распространялась на турецкие территории в Азии. Так могла бы выглядеть важнейшая часть мирного договора в Версале. В этом случае огромные жертвы, которые понесла Россия в Первой мировой войне, были бы не напрасны. Страна могла значительно укрепить свои позиции в мире, но революция вывела ее из войны и состава держав-победительниц.

В январе 1916 года в стане противников России царило оживление. Началось движение пассажирских поездов по маршруту Берлин – Константинополь. Но несколькими днями позже вступило в строй куда более серьезное транспортное средство: в Черное море вышел дредноут «Императрица Мария».

8 января русские эсминцы в южной части этого моря уничтожили турецкий транспорт, находившийся неподалеку «Гебен» пустился за ними в погоню и лоб в лоб натолкнулся на могучую «Императрицу». Главный калибр русских начал работать с дистанции 110 кабельтовых, то есть 20 километров. Недавний хозяин моря ответил всего пятью залпами. Аккерман быстро сообразил, что дуэль с орудиями нового линкора станет последней в его жизни, и счел за благо ретироваться. С этой минуты стало ясно, кто теперь в море хозяин. 12 орудий «Марии» калибром 305 миллиметров не оставляли «Гебену» шансов. Тем более что российские миноносцы и подводные лодки при поддержке морской авиации регулярно топили транспорты с углем. «Дядя» с «племянником» отваживались лишь на короткие вылазки и рейды.

Российские корабли доминировали по всему бассейну. Их безопасность обеспечивали «Императрица Мария» и однотипный дредноут «Императрица Екатерина Великая». Канонерские лодки и эсминцы обстреливали скопления войск в восточной части турецкого побережья. Здесь в разгаре шла сухопутная операция царской армии. Огневая мощь кораблей подавляла и деморализовала сопротивление турок. 5 марта в устье реки Буюк-дере высадился десант, несколькими часами позже у городка Мепаври – второй. В середине апреля десант захватил стратегически важный порт Трапезунд и плацдарм в радиусе пятидесяти километров вокруг. Это позволило российским сухопутным войскам развить наступление в тылу турецкой армии.

Немцы пытались контратаковать. В июле «Гебен» и «Бреслау» совершили дерзкий рейд к берегам Кавказа. Обстреляли Новороссийск и Туапсе, потопили три судна, поставили сотни мин. Адмирал Эбергард вновь проявил поразительную нерешительность, не выслав эскадру для уничтожения неприятеля. Ведь преимущество русских кораблей в огневой мощи было подавляющим. Адмиралу припомнили его пассивность 1914-го при атаках «Гебена» на Одессу и Севастополь и отправили служить царю в качестве члена Государственного совета. Его место занял 42-летний вице-адмирал Александр Колчак.

И все же 1916-й был годом удач для русской армии и флота, реванша за провалы в начале войны. Брусиловский прорыв на суше, победы армии в Закавказье, успехи в морских делах давали надежду на благоприятный исход войны. Моряки ждали команды бомбардировать и штурмовать Константинополь. Мины, поставленные русскими, заперли флот неприятеля на базах, русские десанты, высаженные на побережье Турции, внесли перелом в кампании на этом участке фронта. Расчет немцев на прекрасные боевые качества «Гебена» не оправдался. Им не удалось нанести серьезных повреждений нашим береговым базам, обеспечить десантирование своих войск, парализовать движение торгового флота. До победы на Черном море России оставался один шаг.

Но в дело вмешались иные силы. Не все в войнах решается талантом адмиралов и мужеством матросов. 6 октября при до сих пор не выясненных обстоятельствах взорвался и затонул линкор «Императрица Мария». Это была печальная точка в успехах царского флота на южном театре военных действий. С февраля 1917-го начался постепенный развал страны и ее вооруженных сил. Моряки воюющих сторон оказались втянутыми в кровавый круг. Черноморский флот погибал от рук большевиков, украинских националистов и оккупантов. Восстание на кайзеровском флоте в 1918 году послужило началом революции в Германии и самых тягостных страниц в истории этой страны. А подвиги русских моряков у берегов Крыма и Турции оказались незаслуженно забытыми в советский период. На Западе предпочитают говорить только о своих победах, а у нас на войне с ярлыком «империалистическая» почти век было табу…

Михаил Барабанов