Корреспондент РП провел день в пригороде Тюмени на бирже водителей и разнорабочих

Ежедневно на объездной дороге Тюмени работает биржа водителей и разнорабочих. Люди предлагают свои услуги по строительству и ремонту. Работу удается получить 2-3 раза в неделю. Как устроен этот процесс, наблюдал корреспондент РП.

В 8 часов утра по кольцу объездной дороги Тюмени идет колонна грузовой техники: здесь и автокраны, и самосвалы, и вахтовки, и тракторы. Автокраны уезжают в правый луч и встают по диагонали друг от друга, самосвалы занимают места на внутреннем кольце, упираясь «мордами» в лесополосу, а тракторы встают один к одному внутри кольца. В течение дня с места трогается всего несколько машин, большинство отправляется домой вечером. По решению всех водителей «биржа» работает до 18 часов.

На таких биржах два вида труда: ручной и механический. Первый предполагает выполнение работы своими силами: отделочные работы в доме, услуги грузчика и сантехника, второй — с помощью тяжелой техники.

Голубой «Ивановец»

Мелик Мартиросян — представитель «второго класса». У него есть автокран «Ивановец» 1990 года выпуска. Он единственный в ряду 20 автокранов покрашен голубой краской.

– Очень тяжело тут с работой. Этот кризис по всей России. Работы нет. Я же мелкий человек, откуда мне знать, куда делись все заказы, — начинает свой рассказ Мелик.

Мартиросян на эту дорогу выезжает несколько лет. Сначала стоял за кольцом, когда начали расширять дорогу — перебрался внутрь кольцевой дороги: трактористы сами разровняли бугры, самосвалы привезли песок и щебенку. В день на этот участок приезжало до 60 машин — места стало хватать не всем, обзор для автомобилистов значительно ухудшился. «Искателей работы» попросили разъехаться по лучам от кольца. Но никто никого с этого участка не выгонял. Никто никогда не брал и денег за стоянку и ожидание работы.

– Всю жизнь я работал на частника. На таких местах стою давно — около 10 лет. Есть у нас в городе несколько таких «бирж». Здесь в основном краны и самосвалы с песком, щебнем. Все готовы сейчас ехать, если закажут. Раз в неделю уезжаем отсюда с нанимателем, заработанных денег хватает только на солярку и на жратву. Зима будет тяжелой, но и мы не работаем так, чтобы заработать за полгода и в берлогу залезть, в спячку. Зимой огород не вскопать, только снег убирать буду. И ждать звонков, если кто-то позовет — то поеду работать, конечно.

Семья у Мартиросяна небольшая. Он приехал из Армении. В России встретил будущую супругу. Их дочери сейчас 8 лет. Мужчина сетует, что поздно женился. Но радуется, что каждый день после «биржи» его ждут дома.

Вместе с Меликом на «Ивановце» в ряд встает и его сводный брат Артур Хачатурян. Мужчина в России работает «вахтами»: с весны до осени здесь, зиму — в Армении.

– Семья большая, нужно кормить, а за работу на родине платят очень мало. Устроиться можно, а вот заработать — нет. Жена не хочет сюда переезжать, да и дом здесь очень маленький, поэтому я езжу, а они — ждут. Уже почти сезон закончился, а мы работать не начали. Вообще день работы стоит около пяти тысяч, но если договоримся на три — уже хорошо! — включается в разговор Артур.

Прошло 4 часа, но ни Артура, ни Мелика не наняли. Они сидят в кабине и играют в карты.

На обочине останавливается «Волга». Оттуда выходит невысокий крупный мужчина лет 50. Водители из машин не выходят, Павел Викторов сам подходит к самосвалу, чтобы договориться о доставке щебня к себе на дачу. На эту «биржу» он приезжает не в первый раз: здесь всегда есть машины, за 10 минут можно решить вопрос и по цене, и по материалам.

– В Тюмени начал строить дачу, а так живу на севере. У самого есть вахтовка, но уже год она простаивает без работы. В 90-е людям дали возможность выкупить технику у организаций и стать частными предпринимателями. У больших компаний свои машины, у частников — свои. Рыночные отношения, поэтому каждый сам должен искать себе работу. Но дело в другом: люди хотят работать, а заказов — нет. У нас на Севере машины ждут, когда приедет поезд на конечную станцию Северной железной дороги, чтобы день-два поработать на разгрузке вагонов и доставке материалов. Манипуляторы, краны, самосвалы, Уралы… Сейчас все ждут зиму, когда паромы перестанут ходить, река замерзнет и откроется зимняя дорога, тогда, может быть, и появится работа: продукты, стройматериалы нужно будет доставлять в отдаленные поселения, — рассказывает Викторов.

Руки

Таджик Асад показывает руки.

– Неделю они не видели работы. Видишь, какие чистые! Разве это дело? Там семья, жена, дети, мать, отец и сестра, а я неделю ничего не делал. Я умею и плитку класть, и потолки натягивать, и в сантехнике разбираюсь. Многому научился.

Асад стоит прямо на северном выезде из города. Здесь биржа «мастеров».

Из Таджикистана Асад приехал год назад. Это его десятая поездка в Россию. Асаду около 35 лет, он высокий и худой. Одет в аккуратную куртку. Рядом с ним стоит Рашид. Солнца нет, но мужчина по привычке прячет лицо под козырьком кепки. Рашиду около 60. Он почти теряет интерес, узнав, что я не работодатель.

На часах 10:30, но ни Асад, ни Рашид не уехали. За это время на «бирже» нашли работу двое молодых людей: поехали ломать старую постройку. Мои собеседники это работой не считают, так как особых навыков здесь не требуется, да и платят совсем немного.

В среднем за час хорошей работы можно получить от 300 рублей. За день — до 1500. Здесь с заказами такая же ситуация, как и на кольце: получается выехать на объект 2-3 раза в неделю.

– В фирму мы не пошли, так как там задерживают деньги: чем питаться, чем платить за квартиру, что отправлять домой? Надо кушать что-то, надо платить патент за работу. Мы же делаем временную регистрацию на год, чтобы официально трудиться. Потом уезжаем домой и вновь приезжаем, — рассказывает Асад.

– В Таджикистане трудно работать: работаешь, а денег нет, — к разговору подключается Рашид. — Здесь все нации: узбеки, русские, таджики, иранцы, азербайджанцы, армяне. Только казахов и киргизов нет, у них свои точки в городе. Если есть постоянный заказ, то за неделю можно 5-6 тысяч получить. Бывает, что заказчики бросают нас и не платят. Именно поэтому мы стараемся меньше работать через посредников, отказываемся от заказов цыган. А то работодатель платит 300 рублей за ремонт квадратного метра, а до нас доходит только 100 рублей — остальное посреднику. Нечестно.

К «бирже» подъезжает машина, мужчины быстро окружают ее плотным кольцом. Они говорят наперебой, предлагая свои услуги и цены. После того, как выясняется, что нужно строить, а не ломать, часть «соискателей» отошли в сторону.

– Мы всегда ездим с напарником. Один шпаклюет, другой — красит. И работа быстрее идет, и мы друг друга выручаем, — говорит Асад. — У меня семья в Таджикистане, кормить надо. Работа есть и там, но зарплата — маленькая. Цены на продукты там такие же, как и здесь. Высокие. Дорого. Мы в месяц 2-3 раза кушаем мясо. Все, что зарабатываем, то и отправляем на родину. Живем по-разному: 4-6 человек в комнате. В Тюмень я приехал потому, что здесь были знакомые. В никуда же не поедешь.

Асад садится в машину вместе с Рашидом. Сегодня им повезло, у них есть работа.

– Мне тоже сегодня должно повезти, — на место мужчин встает иранец Рамиль. Год назад он потерял документы и лишился работы водителя. К 37 годам он не завел семьи. Самые близкие — в Иране. Он не был там много лет, но в этом году собирается поехать, чтобы восстановить документы. — Но я сразу вернусь обратно. Там есть работа, но зарплата маленькая. В России — нормально. Еще бы постоянная работа была.

Рамиля зовут на объект. Он тоже уезжает.

На кольце объездной дороги все спокойно. Машина Мелика стоит на месте. Сегодня поработать не судьба.

В 8 утра следующего дня Мелик снова проедет по кольцу, двойным сигналом поприветствует водителей и займет свое место среди кранов в надежде, что в этот день будет работа.

Елена Познахарева, Тюмень