В Большом зале филармонии им.Арама Хачатуряна прозвучала концертная версия оперы Пуччини “Тоска” в исполнении несравненной Асмик ПАПЯН и Государственного филармонического оркестра Армении.

История о любви и коварстве, преданности и предательстве обрела новое звучание благодаря божественному голосу звезды мировой оперы и ее партнеров по сцене Ованнеса Айвазяна (тенор), Амартувшина Энхбата (баритон) и Гранта Папяна (бас), а также Государственного камерного хора “Овер” и хора “Спехани”. По окончании концерта нам удалось побеседовать с главной “виновницей” торжества.

— Для меня большая радость возвращаться домой и выступать для родного слушателя — он тут совершенно другой, нежели в Европе. Если публика в европейских залах в основном представлена людьми взрослыми, пожилыми, то у нас зал далеко не “седой” — молодежь потянулась к классике, и это не может не радовать. Молодежь активно посещает спектакли и концерты, впитывает в себя эту музыку, в целом живет насыщенной культурной жизнью — это дорогого стоит.
Надо сказать, “Тоска” не исполняется в концертном формате - я до этого лишь однажды так пела, в Роттердаме. Для “Тоски” нужно пространство для движения, все же это серьезная драма, нужны костюмы, “эпоха”... Всего этого не было, но молодежь сидела и слушала, и я очень рада, что в Армении есть такой слушатель. Прослушать на одном дыхании трехчасовой концерт — не шутка. Я всегда считала армянскую публику наиболее сложной, так как она всегда ожидает от артиста большего и разбирается в искусстве. Надо признать, мы действительно имеем прекрасную аудиторию!
— А есть иные ощутимые изменения в нашей аудитории?
— Самое заметное изменение в нашем зрителе это то, что он у нас все еще есть! И он не просто продолжает ходить на концерты классической музыки, но и, как я сказала, стал молодеть. В том вижу большую заслугу наших исполнителей, в первую очередь Филармонического оркестра под управлением Эдуарда Топчяна — человека, искренне преданного своему делу, и собравшему вокруг себя таких же фанатиков своего дела. А хорошая работа всегда будет достойно оценена, и вот вам результаты — возрастная планка отечественного слушателя существенно понизилась. Это просто замечательно!
— И все же надо признать, залы у нас не всегда переполнены...
— Понимаете, музыкальное, равно как в целом эстетическое и культурное образование будущего гражданина — задача крайне важная. Но тут надо быть не просто инициатором и оптимистом, а делать все очень последовательно, мало-помалу приобщая будущего гражданина к его национальной культуре, высокому искусству, непреходящим ценностям и т.д., и начинать надо с младых ногтей, поскольку именно в это время человек, как губка, сильнее впитывает предлагаемую ему информацию. Если не приучить ребенка к классике, потом это будет сделать намного сложнее.
— В советское время это делалось в обязательном порядке...
— Да, но были и перегибы. Человек должен обретать культуру в рамках культурной идеологии своей родины, но делать это из-под палки тоже не стоит. Именно поэтому слушателю сызмальства надо предлагать не суррогаты, а истинные ценности, одной из которых является классическая музыка. Не может человек, с детства любящий классическую музыку, вырасти плохим человеком.
Армия любителей классической музыки специально воспитывается, обучается, так что нельзя от сегодняшнего обойденного вниманием слушателя требовать, чтобы он сидел и слушал оперы Вагнера, ведь для этого необходима подготовленность, любовь... Надо воспитывать слушателя, потчевать его такими программами, которые он не слышал, или такими исполнениями, которые приведут его в зал.
...Помню, в детстве я все время просила родителей снова и снова отвести меня в Оперный театр. Я знала наизусть весь репертуар — более 27 названий! А что из оперного искусства сегодня доступно ереванскому ребенку? Нет Моцарта, нет “Волшебной флейты”, нет классики — представлены в основном армянские оперы в весьма ограниченном количестве и, как правило, далеко не в удачной постановке.
— А что из последнего вы смотрели в нашем Оперном театре?
— В прошлом году я была на “Алмаст” — музыкально исполнено замечательно как певцами, так и оркестром, но постановка... ну ее просто не было. Также я послушала “Алеко” — тут мне все понравилось. Вот, пожалуй, и все.
— “Тоска” была представлена в концертном формате, а не было предложений сотрудничать с Оперным театром, тем более в свете смены там правления?
— Нет, увы, подобных предложений не поступало, но мне было очень приятно, что новый директор театра лично присутствовал на моем концерте. Я понимаю, что работы выше крыши и предстоит много сделать, поменять, но, мне кажется, там все немного медленно происходит — в прошлом году аттестация, в этом тоже, а когда петь будем, друзья?
Сегодня, не секрет, большинство выпускников консерватории видит свое будущее вне пределов родины. Это замечательно, если человек хочет продолжить свое обучение в европейских вузах, мечтает достичь мировой сцены. Но вместе с тем надо создавать такие условия, чтоб эти же музыканты стремились возвращаться домой, выступать для своего родного слушателя. Надо, чтоб они обогащали нашу культуру, развивали ее. А я уверена, такие кадры у нас есть — надо лишь дать им дорогу, поддержать, сделать все возможное, чтоб они сначала здесь состоялись, а потом отправились покорять Европу.
...У нас такой большой потенциал за рубежом, что если бы раз в год мы приглашали хотя бы одного армянского артиста для выступления с концертами на родине, то культурный ритм страны сразу же изменился бы, музыкальная жизнь в Армении задышала бы, оживилась. Я уверена, что дело не в деньгах: ни один армянский певец не потребует гонораров Пласидо Доминго. Просто культурная политика неэффективна, приоритеты непонятны, нелогичны. Конечно, бывают и приглашения, ставятся представления, но все это стихийно, неорганизованно.
— Вы только выступаете или также преподаете?
— Пока не преподаю, иногда лишь провожу мастер-классы, если попросят. Но ко мне часто обращаются молодые певцы и певицы, просят проконсультировать, послушать. Разумеется, я никому не отказываю, но заранее предупреждаю, что могу лишь помочь в профессиональном плане — всего, что касается вокала. Но, как правило, общение мало-помалу переключается на тему “а как мне устроиться в Европе”. Я не советчик в этом вопросе, тем более не могу никого протежировать.
...Психология наших певцов такая: “если я хорошо пою и все мною восхищаются, то кто-то должен прийти и все сделать”. Нет. Сама должна все сделать: пойти на прослушивание, стучать в двери. Сейчас театры закрываются, мало стало денег на культуру. И если раньше певцы были только западные, то сейчас все границы открыты, все могут попробовать, так что конкуренция еще острее стала. И ты можешь очень хорошо петь, а режиссер скажет — “а я представлял себе другую Памину”. И только через 4-5 лет, когда уже знают, что голос хороший, критика хорошая, выдержка хорошая, актерское мастерство есть, тогда уже можно выбирать — “это хочу, это нет”. Самое главное на Западе — доказать, что ты им нужна, а не они тебе.
— Ваш муж, драматург Конрад Кун, не только выучил армянский язык, но и перевел стихи Чаренца. Вы принимали участие в этом?
— Надо сказать, когда я с ним познакомилась, он уже прекрасно знал и любил историю и культуру Армении. Он очень образованный человек, знает семь языков. Армянский язык выучил сам, чтобы лучше меня понимать, общаться с моими родственниками, хорошо себя чувствовать в Армении. Я счастлива, что он высоко ценит вклад Армении в мировую культуру. По его мнению, Чаренц — поэт мирового масштаба. Сегодня германский читатель имеет возможность ознакомиться с поэзией великого армянского поэта. В планах  также перевод на немецкий трудов Гранта Матевосяна.
— А что вы собираетесь в дальнейшем представить на армянской сцене?
— Ну, желаний много — были бы возможности. Я бы хотела, чтобы на армянской сцене было исполнено все. Хотела бы спеть леди Макбет, которая, кажется, здесь не исполнялась, Федру, Изольду, Эльзу из “Лоэнгрина”. Но, как говорится, дорогу осилит идущий, так что поживем — увидим. Главное, что у слушателя вновь есть стремление к классической музыке — теперь очень важно донести до него истинное искусство!

Рубен Пашинян