Александр Рюсс

Армения подпалинами рыжими,
Индиговыми тайнами озёр
Глядит на мир надломлено, в упор,
То гордо, то беспечно, то обиженно.

Так жрица вед изменчивой судьбы
В венце побед, в аскезе поражений,
Глотая кровь прикушенной губы,
Лелеет след стыда и унижений.

Пускали с молотка и топора.
Копытили державными стопами…
Но, доблестью насилие поправ,
Ты сберегла обычаи и нрав,
Религию, достоинство и память.

Спаспетом Арарат. Богатыри
Под хоругви Давидовы теснятся,
Где розовых вулканов алтари
Осквернены врагом и не дымятся.

Хранит Раздан и неба синева,
Хранит Гегарта храмная терраса
О том, как был сражён Саят-Нова,
Как поражён рассудок Комитаса.

Душа народа праведно ясна,
Безропотна, добра и молчалива;
То клонится, то вновь вознесена,
Как ветрами ласкаемая нива.

Кто не знает визитную карточку Армении, что украшает вокзальную площадь Еревана? Эпическая фигура Давида Сасунского – это окно в историю страны.
Вопросов больше, чем ответов, но они теряются под наплывом новых впечатлений.

Ереван тёплый розовый город, поражающий обилием памятников и необычной крылатой архитектурой. Рокуэлл Кент называл Армению музеем под открытым небом, и большая часть экспонатов этого музея хранится в её древней столице.

Софья Шагинян – верховная жрица всея гидрометеослужбы Армении – быстро определила командированным из московского НИИ места назначения и уже через два дня мы выехали в город Чиманкенд Араратского района.

Василь Шахназарян – начальник метеостанции города — до конца уточнил маршрут нашего следования. Назначалось верхом на егерских лошадях обследовать заповедное Хосровское ущелье и, исходя из требований к установке нашего робота погоды, подобрать подходящую площадку. Василь – быстрый, аскетического сложения человек с мозолистыми ладонями подвижных рук и глубокими карими глазами мудреца — встретил нас, словно родных. Жена Василя — Айкуш смотрелась рядом с ним наседкой у цыплёнка. Она была высока, ширококоста, очень добра и опрятна. Её лицо, несколько измождённое постоянными заботами о большом семействе, светилось любовью ко всему миру. Их дочери Амалия и Кнарик, 19-ти и 16-ти лет, в меру сил помогали матери по хозяйству и учились: одна оканчивала школу, вторая заочно в Ростовском гидрологическом техникуме. И ещё была внучка-хохотушка Анечка общая любимица 5-ти лет, отросточек старшей замужней дочери Тамары, что жила и работала в Ереване.

Два дня – период сборов и представлений – мы были гостями этой семьи, добавив в их рацион тушенку, растворимый кофе и спирт, который хозяйственная Айкуш тут же убрала на медицинские нужды. Зато была чача. И какая! Резались куры, делалась долма. На вечерних посиделках зашёл разговор о Давиде Сасунском и Василь очень темпераментно и выказав удивительную осведомлённость, рассказал о жизни, подвигах, борьбе с Меликом и гибели от руки собственной дочери этого былинного героя Армении. Более часа, как зачарованные, слушали мы сказ Василя, речь которого сделалась вдруг напевной и порой страстной.

-»Василь, дорогой! Это же великая поэзия! Я попробую изложить эту историю доступным стихотворным размером и сделать её широко доступной русскому читателю».

С тех пор прошло более тридцати лет. Давно пора платить долги. Поэма написана и ждёт своего издателя. (Дождётся ли?)

Вернемся, однако, к нашим романтическим будням. В пункте егерской службы, что был обустроен у входа в ущелье, нам дали лошадей и проводника. Сначала рысью, а потом осторожной поступью лошади понесли нас по каменистой тропе ущелья. Синева, где неспешно описывала плавные круги орлиная пара, пролилалась в цветущую зелень ущелья. Готические буки, корявая арча, кизил и облепиха пили жизнь из невидимых трещин розового туфа. В каменных осыпях, расцвеченных красным и зелёным лишайником, – чисто индейцы на тропе войны, – проступали порой то чёрные в коричневых прожилках, то красные с белизной россыпи обсидиана – вулканического стекла. Километрах в десяти от начала ущелья нашли нужную площадку. За два дня, делая по три ходки, перевезли оборудование и приступили к привычному делу — сначала камнеломов и строителей, а затем монтажников и инженеров. Работать в скальном грунте, даже податливого туфа, всегда непросто, но окружающая сказка гор под немолчный аккомпанемент бешеной реки умиротворяла и подпитывала силой. С заходом солнца возвращались в домик егерей. Ночь в горах падает как нож гильотины, бескомпромиссно отсекая свет от тьмы. Большую часть пути к домику проделывали в темноте, озвученной ночной жизнью гор, полагаясь на инстинкт лошадей. К дому они несли быстро, внезапно шарахаясь всем корпусом в кусты, когда хриплый вой каких-то хищников прорезал монотонный шум реки.

Несколько раз приезжали к нам Василь и его средненькая дочь Амалик; помогали готовить обед, показывали широкие трещины пещер, глубоко уходящие в тело гор, достаточно просторные. Можно было ходить по ним, слегка согнувшись. Сплошь виднелись остатки костровищ и потолки густо чернели копотью. Здесь, как думал Василь, скрывались борцы с мусульским нашествием под руководством «князя князей» Баграта Багратуни и его сыновей.

До чего солнечна, многоцветна и одарена дружелюбием Армения. Как много усилий требует обработка её каменистой земли, щедро оплачивающей этот труд. Сердца людей здесь вызолочены солнцем, добры и терпеливы. Через какое-то время я получил письмо от Василя. Хочу показать его добрым людям. Да не осудят они непритязательную морфологию послания и разглядят за ней добросердечие и искренность этого человека. Когда бы я мог так изъясняться на армянском языке, то, пожалуй, мнил бы себя Цицероном.

«Здраствуите дорогой мой мили Саша!
Примити от мней, Айкушу, из всем нашего детей, Амалю, Кнарику и малинки Анну балшой и балшой сердечни привед вам дарогой Саша и ваши семи, Женой, и извинити что по одельны как завут их всем детей:
Дарогой мили Саша джан позволите мне несколких словам сопшим при нашему жизну. Ми живим хорошо всем работаем толко маленки Анна ходит школ анна уже 2-й класс учит отлични. Кнарик работает самной, Амаля ушла замуж врайну и апят работает у мени агротехник и учится Растовская гидрологически техникум заучное 4-го курса. Я сильны заболел и сичас находимся не очен харошым состаяним мне желутней болит, а остальное все хороши.
Саша джан прежая кнам, вы знаите у нас помоему вам хорошо будит и хорошо одихаетис. Помни как ми говорил о наш Давид и Мелик и мат его.
Дорогой мой Саша джан прежает мой зят муж старши дочор Тамару котори живот в Ереван прашу стречай и помогай ему сколко вазможна.
Приведствую и целую ваших Васил (Шахназарян)
Арм. ССР. Араратский район. Село Чиманкенд. Метео станция.»

Любовь армян к своей Родине, знание её истории да станут разумному предметом подражания. Спасибо тебе, Василь, спасибо Айкуш. Пусть будут счастливы ваши дети и внуки. Пусть полнится и процветает ваш род на этой благословенной земле.

СПРАВКА:

Александр Рюсс родился 26 апреля 1940 года.

После окончания Рязанского радиотехнического института много лет работал в должности старшего инженера в НИИ гидорметеоприборостроения — руководителя группой внедрения разработок этого НИИ на сети, в самых удалённых и труднодоступных точках Союза. Тут и Курилы, и Сахалин, и Саяны, и Горная Шория, и Грузия, и Азербайджан, и Армения, Украина, Таджикистан. Тут и зимовка на «Северной Земле, работа на Соловецких островах, и в Амдерме, и на п-ве Ямал. Многочисленные экспедиции, что затягивались на полугодие, а то и больше, давали богатый творческий материал.

Давно и посейчас связан тёплой дружбой и литературно с Сэдой Вермишевой, Аллой Шараповой, Галиной Климовой. Был знаком с Риммой Казаковой и целым сонмом современных поэтов и писателей.

Автор переводов эпоса «Давид Сасунский», текстов песен Шарля Азнавура, произведений Лауры Балян. Много переводит с немецкого Фуке, Гейне, Ницше, Гессе, Шиллера, с английского сонеты Шекспира.

Публиковался в журналах «Армянская литература с древних времён» серии «Классика литератур СНГ», «Арагаст», альманахах литобъединения «Созвучие», различных газетах.