Почему Азербайджан боится гласности в карабахском переговорном процессе

Заведующий отделом общественно-политических вопросов администрации президента Азербайджана Али Гасанов после саммита президентов России, Азербайджана и Армении в Сочи выступил со странным заявлением: "Сожалеем, что Серж Саргсян, уже в который раз нарушая взаимную договоренность, раскрывает некоторые детали вопросов, обсуждавшихся на закрытой встрече президентов. Самое же печальное в том, что он искажает поднятые сторонами на этой встрече вопросы и изложенные позиции, фальсифицируя их в соответствии со своими субъективными суждениями и интересами Армении. Разумеется, это абсолютно не делает ему чести как руководителю страны и президенту. Если надо было бы обнародовать эти факты, то после встречи президенты провели бы пресс-конференцию и лицом к лицу прокомментировали бы все вопросы. Но только такие, как Саргсян, могут, возвратившись после окончания встречи в свою страну, в искаженной форме довести до местной общественности обсуждавшиеся вопросы, добавив свои субъективные суждения и интересы, и стать "ложным героем"…»

При том в качестве одного из сюжетов, который,  по мнению азербайджанской стороны был неверно интерпретирован Саргсяном, указывается недавний инцидент с кельбаджарскими заложниками, захваченными армянскими отрядами на контролируемых ими территориях. Но в конечном счете конфликтующие стороны сами в этом смогут разобраться. Сегодня речь о другом.

Гасанов обвинил Саргсяна в нарушении существующего между Баку и Ереваном режима конфиденциальности в переговорном процессе. Ранее Баку с такими же  обвинениями выступил в адрес американского сопредседателя в Минской Группе ОБСЕ Джеймса Уорлика, который в своих записях в Твиттере якобы приоткрыл некоторые нюансы переговоров, которые  Баку не желал предавать гласности. Чего же он так опасается? Неужели только того, что Уорлик предложил изменить переговорный формат Баку-Ереван, дополнить его Степанакертом, чтобы «придать новый импульс переговорному процессу через разграничение статуса Нагорного Карабаха и прилегающих к нему территорий»?

Вообще режим конфиденциальности в дипломатии оказывается эффективным только на первых этапах переговорного процесса, когда ставится задача выставления диагностики происходящего, намечаются основные приоритеты в подходах и пути к решению той или иной проблемы. Но когда этот процесс затягивается, участники переговоров рискуют стать заложниками конфиденциальности, особенно тогда, когда они вынуждены выступать с публичными заявлениями. В таких случаях правдоподобность высказанных мнений вызывает огромные сомнения, лишают общество, экспертов возможности выявлять и анализировать элементы и механизмы конфликта , применение которых способствовало бы установлению мирных добрососедских отношений между двумя странами и двумя народами. Потому, что никто не знает, о чем они говорят и как говорят на закрытых переговорах конфликтующие стороны, и соответствует ли сказанное ими потом публично реальному положению дел.

Переговоры по карабахскому урегулированию в рамках МГ ОБСЕ продолжаются уже много  лет, однако они так и не приблизили стороны к устойчивому миру. Тем не менее, стороны выступают с многочисленными и самыми разными заявлениями, которые становятся источником не только для рассуждений экспертов, но и орудием в неутихающей информационной войне, когда стороны огульно обвиняют друг друга в самых разных политических грехах. При этом объективно для участников переговорного процесса создается выстроенный на ложных посылках информационный барьер, состоящий из нагромождения сложных словесных конструкций, преодолеть который бывает очень сложно. Вот почему складывается странная ситуация, когда, к примеру, Азербайджан, с одной стороны, участвует в переговорном процессе под эгидой Минской группы ОБСЕ, с другой - выступает с заявлениями о возможном применении силы. С одной стороны, участие в работе Минской группы ОБСЕ предполагает согласие рассматривать в качестве базового документа Мадридские принципы карабахского урегулирования, с другой - Азербайджан все больше стал обращается к необходимости реализации четырех известных резолюций по Карабаху Совета Безопасности ООН. Если Баку обвиняет Минскую группу ОБСЕ в "нерешительности в осуществлении достигнутых договоренностей", то в чем именно заключаются тогда его подходы, если он все же руководствуется Мадридскими принципами? И как долго может продолжаться «челночная дипломатия» сопредседатели Минской Группы ОБСЕ, которая также придерживается режима конфиденциальности?

Открытость дипломатии напрямую связана с демократизацией государств, которые не опасаются предавать гласности результаты переговоры, заключаемых соглашений. Но в переговорах по Карабаху под "замком" находятся и обсуждения проблемы и даже некоторые итоговые документы. Не является ли это прикрытием чего иного, более важного - дефицита легитимности властей, опасающихся, что в случае придания гласности деталей "минского базара" произойдет внутриполитическая дестабилизация? А может быть Азербайджан столкнулся с проблемой позиционного и геополитического консенсуса на уровне стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию и теперь не знает: как выбраться из этой "ловушки"? Может быть,  господин Гасанов ответит на эти вопросы?