Указ Владимира Путина
«О применении отдельных специальных экономических мер в целях обеспечения безопасности РФ» — ответ странам, которые ввели санкции против России, — большинство россиян встретили с одобрением и пониманием. 72 процента наших граждан, по результатам августовского опроса «Левада-Центра», считают правильными предпринятые действия против зарубежных компаний.

«Долгое время наша страна никак не отвечала на санк­ции, которые некоторые государства ввели в отношении России. Мы до последнего надеялись, что наши зарубежные коллеги поймут: санкции никому не нужны, это тупиковый путь. Но они не поняли, и ситуация сложилась так, что мы вынуждены пойти на ответные меры», — пояснил Председа­тель Правительства РФ Дмитрий Медведев.

Как считает руководитель Государственной Думы Сергей Нарышкин, санкции против России не имеют ничего обще­го с верховенством права, они нарушают базовые принци­пы свободного рынка и являются ни чем иным, как инстру­ментом внешнеполитического шантажа. «Что же касается мер, предпринятых Россией в отношении стран, иницииро­вавших или поддержавших антироссийские санкции, то они носят подчеркнуто ответный характер в целях обеспечения безопасности наших граждан и государства, — констати­ровал на встрече с парламентскими журналистами глава палаты. — Это не наш выбор, это вынужденная мера, но я очень надеюсь, что здравомыслящие разумные европейские политики осознают всю абсурдность и опасность дальней­шего раскручивания санкционной спирали».

Жертвой западных санкций, самых жестких со времен холодной войны, стали три наиболее конкурентоспособных сектора российской экономики — «оборонка», топливно-энер­гетический комплекс (ТЭК) и банковская сфера. Прежде все­го, финансовые организации — Сбербанк, ВЭБ, Газпромбанк, Россельхозбанк, ВТБ, Банк Москвы, Российский националь­ный коммерческий банк. Выпущенные ими новые акции, облигации или «подобные финансовые инструменты» со сро­ком обращения более 90 дней запрещено и покупать, и про­давать. Тем самым существенно ограничивается их доступ к дешевым кредитным ресурсам, что болезненно ударит по отечественной экономике. Первые поте­ри уже ощущаются:

Что же касается мер, предпри­нятых Россией в отношении стран, инициировавших или поддержавших антироссийские санкции, то они но­сят подчеркнуто ответный характер в целях обеспечения безопасности наших граждан и государства. Это не наш выбор, это вынужденная мера... »
Сергей Нарышкин

Европейский банк реконструкции и развития отказался финансировать российские проекты — это означает, что в Россию не поступит инвестиций порядка 23 миллиардов ев­ро в год.

Ситуацию усугубляет отток капи­тала из страны, который в первом по­лугодии составил 74,6 миллиарда дол­ларов. Это свидетельствует о том, что национализации отечественной эли­ты не произошло, несмотря на шумно принятые законы по деофшоризации экономики и противодействию кор­рупции. Владимир Путин как-то в од­ной из своих крылатых фраз сказал: «Над принятием законов думают сот­ни и сотни людей, а над тем, как их обойти, — миллионы». Знает, о ком и о чем говорит, иначе не озадачил бы министров и парламентариев на недавнем совещании уже предстоящей осенью принять поправки в налоговое законодательство, которые сделают «прозрачны­ми» офшорные компании отечественного происхождения. Тем самым бюджет страны может получить 30 миллиардов рублей дополнительных доходов в год.

Наказанию подверглись и восемь российских оборонных предприятий, включая концерны «Алмаз-Антей», «Калашни­ков», Объединенную судостроительную корпорацию, в со­ставе которой более 40 судостроительных заводов и 16 проектно-конструкторских бюро. Запад запретил поставлять российской стороне вооружение, военное оборудование и товары двойного назначения. Санкции коснулись также авиакомпании «Добролет», партнеры которой аннулировали договоры лизинга самолетов, и она вынуждена прекратить полеты.

Удар нанесен и по энергетическому сектору — специ­альный режим экспортных лицензий запрещает вывозить в Россию технологии и оборудование для глубоководного бурения, добычи сланцевой нефти и освоения арктического шельфа. По информации Минэнерго и Минпромторга, чет­верть оборудования, используемого в нефтегазовой отрас­ли, приобретается российскими компаниями за рубежом. По мнению экспертов, введенное эмбарго скажется, прежде все­го,  на реализации проектов по разработке и добыче трудно извлекаемого сырья на арктическом шельфе. Правительство России не стало ждать у моря погоды и вве­ло полный запрет на поставки говядины, свинины, мяса птицы, рыбы, сыров, молока и плодоовощной продукции из Австралии, Канады, Евросоюза, США и Норвегии сроком на один год. Запрет на ввоз в Россию сельхозпродукции не рас­пространяется на Японию, которая также присоединилась к санкциям. Кроме того, российские ведомства, контролирую­щие оборот пищевой продукции, заявили о запретах на по­ставки продуктов питания из Украины, Молдавии и Польши.

Впрочем, многим законодателям принятые меры по­казались недостаточными. «Необходимо изучить целесо­образность поставок автомобилей, безрецептурных ле­карств, у которых есть российские аналоги, а также ряда товаров широ­кого потребления. Кроме того, можно ограничить консалтинговые услуги и франчайзинг», — настаивает замести­тель председателя Комитета СФ по бюджету и финансовым рынкам Ни­колай Журавлев. Зампред Комитета ГД по финансовому рынку Анатолий Аксаков предлагает вывести россий­ские резервы из иностранных акти­вов, а резерв ЦБ использовать для поддержки внутреннего финансового сектора. Первый зампред Комитета ГД по экономической политике Михаил Емельянов призывает отреагировать более чувствительными санкциями и запретить импорт сельскохозяйствен­ной техники, химической, отдельных видов машиностроительной продукции. Зампред Комите­та ГД по делам общественных объединений и религиозных организаций Сергей Обухов и первый зампред Комитета ГД по делам национальностей Валерий Рашкин считают, что эмбарго необходимо распространить на алкоголь, пиво, газировку и табак. Алексей Журавлев, член Комитета ГД по обороне, уверен: «Нужно запретить пролет над нашей страной западных самолетов — пусть американцы летают в Афганистан над Пакистаном, где их самолеты постоянно сбивают».

В Евросоюзе почему-то были удивлены тем, что Россия запретила ввозить продукты из стран, которые ввели санк­ции против нее, о чем поведала пресс-секретарь верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике без­опасности Кэтрин Эштон. И со свойственной им бесцере­монностью ответные меры нашей страны назвали «непро­дуктивными, неоправданными» и «политически мотивиро­ванными». Посол ЕС в Москве Вигаудас Ушацкас заявил: «Я надеюсь, что российская сторона будет строить свои отно­шения с внешним миром, уважая международные правила, будь то по отношению к общим соседям или к ВТО». «А кто первым бросил камень в международные правила?» — не­вольно напрашивается вопрос.

С Указом Президента России о запрете импорта продовольствия крестьяне воспряли. Возникла уникальная возможность для российских сельхозпроизводителей заполнить наш внутренний рынок своим продовольствием. Для всех, кто занимается сельскохозяйствен­ным производством, первая пробле­ма — куда сбыть, как реализовать продукцию?»
Владимир Плотников

Судя по статистике, доля импорта из стран, попавших под эмбарго, в масштабах всего российского рынка не так велика. Самая большая приходится на сыры — 30 процен­тов. На втором месте находятся фрукты и ягоды, импорт которых составляет 14,7 процента ежегодного внутреннего потребления. Доля рыбы и свинины — более 13 процентов, мяса птицы — примерно 8, импортных овощей — 6, говядины и молока — около 2 процентов. За этой статистикой сейчас кроется тревожный вопрос: возникнет ли дефицит продук­тов в стране, взлетят ли цены на продовольствие? Кстати, Владимир Путин в своем Указе жестко озадачил правитель­ство обеспечить сбалансированность товарных рынков и не допустить ускоренного роста цен на сельскохозяйственную и продовольственную продукцию.

Что говорят по этому поводу сами производители про­дукции? «Поставщики уже начали поднимать цены. Ритейлеры, понимая, что потребители не богатеют, будут сдерживать их, но, думаю, по мясной и молочной продукции в пределах месяца-двух мы все равно увидим повы­шение цен на 5-10 процентов», — го­ворит руководитель исполкома Наци­ональной мясной ассоциации Сергей Юшин. Ему вторит гендиректор ком­пании «Дмитровские овощи» Владимир Чикин: «Если на рынок овощей запре­ты не сильно повлияют, то на рынок фруктов — чрезвычайно. Заменить их быстро на рынке мы не сможем». Он полагает, что фрукты подорожают на 30—50 процентов, а овощи — примерно на 15.

Во избежание этого, сообщил ми­нистр сельского хозяйства Николай Федоров, Россия оперативно определилась со списком приоритетных стран, которые будут обеспечивать нас продовольствием вместо «обиженных» государств. Фрукты и овощи будут поставлять бывшие советские республики — Азербайджан, Армения, Киргизия, Таджикистан, а так­же Турция, Иран, Сербия, Чили. Перспективным в этом отношении являются Иран, Марокко, Египет, которые в свою очередь нуждаются в российских поставках зерна и растительного масла. Мясом могут обеспечить Бразилия, Уругвай, Парагвай, Аргентина. Сыр, масло и сухое молоко доставят опять же страны Южной Америки и Новая Зе­ландия.

Особое место занимает Беларусь, которая уже увеличи­вает ассортимент и объемы производства, чтобы заменить на российском рынке попавшие под ограничения «запад­ные» товары. Речь не только о знакомой россиянам молоч­ной и мясной продукции. Белорусские фермеры утвержда­ют, что у них уже сейчас есть альтернатива и немецким колбасам, и голландской картошке. Минские селекционе­ры, например, фиолетовую и красную картошку выводили 25 лет.

Поставки норвежской рыбы планируется заместить сво­ими силами. «Ежегодно мы экспортируем 1,8 миллиона тонн рыбы, в том числе красной, а импортируем — 600—700 тысяч тонн. При таком балансе, предприняв ряд дополнительных мер, можно решить проблему замещения норвежской рыбы абсолютно незаметно для потребителя», — уверен Николай Федоров. У исполнительного директора Ассоциации произ­водственных и торговых предприятий рыбного рынка Алек­сея Аронова иное мнение: «Полностью исчезнет сегмент ох­лажденной рыбы, где норвежский лосось занимает 95 про­центов российского рынка. Норвежцы ввозят к нам ежегодно 160-180 тысяч тонн охлажденной рыбы, а в России выращива­ется лишь 20-25 тысяч тонн лосося в год. Мы этими объема­ми дефицит не покроем». По его словам, убытки российских компаний-переработчиков могут составить «от миллиарда рублей», что побуждает Ассоциацию готовить обращение к российским властям по решению возникшей проблемы.

И все же главная ставка делается на отечественного товаропроизводителя. Спрос, как известно, рождает предло­жение. «Отраслевые союзы, оценивая высвобождающиеся ресурсы для про­изводства сельхозпродукции, выдали информацию о том, что дополнитель­ный объем производства в аграрном секторе страны автоматически, в силу сокращения импортного продоволь­ствия, за полтора года может вырасти на 281 миллиард рублей», — сказал журналистам глава Минсельхоза.

«С Указом Президента России о запрете импорта продовольствия крестьяне воспряли. Возникла уни­кальная возможность для российских сельхозпроизводителей заполнить наш внутренний рынок своим продоволь­ствием, — поделился своим видением ситуации член Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике, президент Ассоциации крестьян­ских (фермерских) хозяйств Владимир Плотников. — Для всех, кто занимается сельскохозяйственным производ­ством, первая проблема — куда сбыть, как реализовать про­дукцию? Сегодня представилась реальная возможность за­менить импорт отечественной аграрной продукцией — мо­локом, мясом, овощами, фруктами. И поставлять, наконец, на наши рынки свежее и качественное продовольствие».

«Мне не хотелось бы, чтобы у нас сложилось впечатле­ние о легкости решения проблем, но и кричать о том, что все пропало, тоже не стоит, — подчеркнул в комментарии для СМИ первый зампред Комитета ГД по промышленно­сти, первый вице-президент Союза машиностроителей Рос­сии Владимир Гутенев. — Ни одна страна мира не обходится только своими ресурсами или своей компонентной базой. В данном случае необходим разумный баланс между импортозамещением, с одной стороны, и международной ко­операцией, прежде всего в рамках единого экономического пространства, с другой».

Разумеется, волшебная палочка не поможет. Сейчас мно­гое зависит от того, смогут ли российские власти создать условия для российских производителей — и по доступу на рынок, и по созданию дополнительных производствен­ных мощностей. Окажут ли им необходимую кредитную поддержку, чтобы они могли расширять производство?

«Нынешнее противостояние России и Запада напомина­ет торговую войну. Выиграть в ней можно, только приняв серьезные меры по перестройке экономики и поддержке отечественных производителей», — подчеркнул вице-прези­дент Торгово-промышленной палаты РФ Георгий Петров. По его мнению, импортозамещение — это не панацея. Сейчас очень важно находить свою нишу и выстраивать производ­ственные цепочки, создать хранилища, закладки, мощные комплексы по производству мяса, молока и другой сельхоз­продукции. «Мы все время говорим о необходимости струк­турной перестройки в экономике, сейчас уже вынуждены ее начинать», — отметил он.

Первая реакция фондового рынка на ответ России запад­ным санкциям стала сенсацией — за несколько часов стои­мость целого ряда отечественных компаний на Московской бирже увеличилась более чем на треть.

А у зарубежных партнеров, подвергшихся российскому эмбарго, несколько иная ситуация. Акции норвежских рыбопроизводителей, например, резко упали. Об остановке производственных линий, ориентированных на продукцию для экспорта в Россию, объявило руководство финской Valio, производящей сыры, масло, йогурты, творог, сметану и другие молочные продукты. Французские производите­ли сельскохозяйственной продукции, как прогнозируют их СМИ, могут потерять из-за введенных Россией ответных ограничений 350-400 миллионов евро. В парламенте Гре­ции потерю российского рынка назвали «катастрофой» для сельского хозяйства и потребовали от правительства немедленно выйти из режима санкций против РФ. Голланд­ское издание Dutch News пишет, что ответ Москвы уже в три раза уменьшил доходы фермеров — из-за перена­сыщения рынка цены падают даже на те товары, которые в Россию никогда не экспортировали.

Глава представительства Евросоюза в Москве Вигаудас Ушацкас заявил: потери стран Европейского союза от рос­сийского запрета на импорт продовольствия могут соста­вить до 12 миллиардов евро. Последствия этого эмбарго, по его мнению, будут ощутимы, но катастрофы для эко­номик ЕС не предвидят. У Георгия Петрова иное мнение: «В ближайшие годы ущерб европейских поставщиков мо­жет превысить 100 миллиардов долларов. У Еврокомиссии есть резервный фонд, но для такой суммы его не хватит». Сворачиваются не только доходы. Долговременный торго­вый конфликт между Евросоюзом и Россией, тревожится председатель Восточного комитета немецкой экономики Экхард Кордес, будет стоить тысячи утерянных рабочих мест в Германии.

«С Россией нельзя разговаривать языком силы, шантажа и угроз. Это бесперспективно. Мы самодостаточное государство, которое играет важную роль и в мировой политике, и в мировой экономике...» — расставила точки над «i» Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко. «Посеешь ветер, — говорят в России, — пожнешь бурю».

Павел Анохин