Генерал ГАВРИИЛ КОРГАНОВ: УЧАСТИЕ АРМЯН В МИРОВОЙ ВОЙНЕ НА КАВКАЗСКОМ ФРОНТЕ (1914‒1918)

27 августа, 2014 - 13:26

ГЛАВА XIVI: ОБОРОНА РАЙОНА ЭРЗИНДЖАНА
ГЛАВА XVII: ОБОРОНА РАЙОНА ЭРЗЕРУМА

russia-armenia.info  продолжает публиковать выдержки из книги  бывшего заместителя начальника штаба Кавказского фронта, генерала Гавриила Корганова: «УЧАСТИЕ АРМЯН В МИРОВОЙ ВОЙНЕ НА КАВКАЗСКОМ ФРОНТЕ (1914‒1918)».

Книга посвящена участию армянских добровольческих дружин в войне на Кавказском фронте в 1914‒1918 годах. Будучи одним из вид­ных военачальников русской Кавказской армии и непосредственным участником и очевидцем многих событий на этом фронте, автор описал этапы формирования и реорганизации дружин, приведшие к созданию армянской национальной армии.

НАЧАЛО: http://russia-armenia.info/node/8720

ВТОРАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/8784

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/8891

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/8979

ПЯТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9101

ШЕСТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9262

СЕДЬМАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9354

ВОСЬМАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9471

ДЕВЯТАЯ ЧАСТЬ: http://russia-armenia.info/node/9541

ГЛАВА XIVI
ОБОРОНА РАЙОНА ЭРЗИНДЖАНА

30 декабря 1917 года район Эрзинджана оборонялся только армянскими регулярными и нерегулярными частями, которым ничего не оставалось, кроме как рассчитывать на собственные силы.

В этот момент Эрзинджанская группа состояла только из одного пехотного полка (Эрзинджанского), одного кавалерийского эскадрона добровольцев, батареи полевой и взвода горной артиллерии. В целом, в наличии имелось не более 1800 штыков, 120 сабель, 4 полевых пушек, 2 горных орудий и 6 пулемётов. Командование было доверено полковнику Морелю, бывшему начальнику штаба 7-й Кавказской стрелковой дивизии, которая  включилась в общее отступление русских войск.

Эта группа, усиленная местными армянскими партизанскими отрядами, имела задачей оборону района Эрзинджана на бывшем фронте 1-го корпуса Кавказской армии, который покинул свои позиции, чтобы вернуться в Россию после подписания перемирия.

Этот фронт простирался на 70 километров по прямой линии от Эрзинджана до Фама. В штабе армии предполагали, что этой группе противостоять могли только курды, ибо по климатическим условиям и характеру местности атаки турецкой армии были маловероятны, ввиду того, что перевалы были заблокированы глубоким снегом. Нужно было, во что бы то ни стало, выиграть время, чтобы дать возможность армянам закончить формирование частей национального корпуса. Решено было отступить на Эрзерум в случае наступления превосходящих оттоманских сил.

Главные силы этой группы были сконцентрированы в Эрзеруме с линией этапов, установленной до Мамахатуна.

Небольшие отряды добровольцев занимали Карджиль, Мамахатун и Сур-Пиран. Этот последний закрывал выход из ущелья Челик в направлении долины Эрзинджана.

Фам был занят батальоном, который прикрывал Мамахатун с южной стороны.

Связь этой группы со штабом армии (в Эрзеруме) оставляла желать много лучшего. Телеграф более не работал, русские служащие уехали, и курды перерезали телефонные провода.

Кавалерийская связь по линии этапов до Мамахатуна поддерживалась только до 23 января из-за постоянных набегов курдов на эту линию, и небольшая по численности Эрзинджанская группа, обременённая защитой передовой линии фронта, не имела абсолютно никакой возможности посылать экспедиции в тыл для защиты своих коммуникаций.

Итак, к концу января 1918 года Эрзинджанская группа находилась в полной изоляции, на расстоянии 150 километров от Эрзерумской крепости.

Армянские силы скрупулёзно соблюдали все условия перемирия, но тревожные симптомы внушали опасения, что турки его нарушат.

Уже в своих письмах, адресованных командующему Кавказской армией генералу Одишелидзе и командующему фронтом генералу Пржевальскому 22 января 1918 года, главнокоманду-ющий турецкой армией Вехиб-паша сетовал на так называемые жестокости, чинимые армянами над мусульманским населением Эрзинджанского района, и выражал сомнения, что армянские ча-сти, которые «заменили покинувший фронт русские войска», способны восстановить порядок в этом районе.

Письма Вехиб-паши от 1 и 11 февраля генералу Одишелидзе не оставляли никакого сомнения в желании турок найти предлог для вторжения в район Эрзинджана.

Для этого было достаточно послать какую-нибудь экспедицию против курдских банд, которые тревожили коммуникации Эрзинджанской группы, чтобы это было трактовано турками как акт насилия по отношению к мусульманскому населению и нарушение перемирия.

Сведения агентов не оставляли больше никакого сомнения в намерении турок вторгнуться на территорию Турецкой Армении, покинутой русскими войсками.

Наряду с агрессивным стремлением турок, которое день ото дня становилось всё более очевидным, повсюду в тылу группы усиливалась партизанская борьба курдов.

Так, например, дважды подряд, 27 и 28 января были организованы атаки против Сур-Пирана, занятого отрядом из 60 армянских бойцов.

С помощью срочно присланных подкреплений: пехотной роты, кавалерийского эскадрона и двух орудий из состава Эрзинджанской группы, эти атаки были отбиты, и курды оставили на участке 65 человек своих убитыми.

Но это было лишь началом атак против этого важного стратегического пункта, и вскоре (2 февраля) командующий группой вынужден был выделить из своего резерва ещё две пехотные роты и кавалерийский эскадрон, чтобы прикрыть свои коммуникационные линии.

Эти войска выдержали бой против курдских банд у села, Хан в 25 километрах к востоку от Эрзинджана, и, принимая во внимание численное преимущество наступавших, командующий группой послал в качестве подкрепления ещё две роты.

Но 3 февраля все эти части внезапно вызвали в Эрзинджан, не дав им времени на разоружение курдов и восстановление коммуникаций с этим городом, потому что, по надёжным сведениям, было неизбежно общее турецкое наступление, которое должно было опереться на восстание населения против слабого местного гарнизона.

Положение этой группы, отделённой от Эрзерума 150-кило-метровой дистанцией, ослабленной отправкой многочисленных отрядов, угрозами её тылу, невозможностью снабжения и отсутствием связи с главнокомандующим, становилось всё более критическим.

Не подлежало сомнению одно: необходимость длительного сопротивления продвигающимся вперёд турецким силам; речь шла лишь о выигрыше времени, необходимом для завершения формирования различных частей и мобилизации Армянского корпуса.

10 февраля, около полудня, на посту Чардахли, на шоссе, ведущем к Сивасу, внезапно появилась турецкая рота.

Начальник поста остановил её и попросил объяснений, как она появилась во время перемирия в нейтральной зоне.

Турецкий офицер извинился, сказав, что его рота заблудилась в тумане при совершении войскового манёвра.

Пост Чардахли был тотчас усилен. Но 12 февраля он был атакован и вынужден отойти к деревне Ярхани.

В тот же день генерал Пржевальский, главнокомандующий Кавказским фронтом, и генерал Одишелидзе, командующий Кавказской армией, получили от Вехиб-паши телеграмму (№ 1020), в которой он снова настаивал на чинимых армянами жестокостях, обязывавших его двинуть свои войска, чтобы защитить мусульманское население. «Я могу Вас заверить, что Эрзинджанское соглашение (временное) полностью остаётся в силе, единственное положение договора, потерявшее силу вследствие ухода русских войск, - это демаркационная линия».

За этой декларацией последовало продвижение вперёд турецких частей, входивших в 36-ю дивизию, развивавшую своё наступление со стороны Кемаха.

Командующий группой мог противопоставить ей только 1000 штыков, 120 сабель и 6 пушек: остальное было передано охране коммуникационных линий.

Эта диспропорция сил диктовала необходимость вовремя отойти на Эрзерум, избегая, по возможности, серьёзных стычек.

13 февраля, на рассвете, передовые отряды турецких войск двинулись одновременно по Сивасскому и Кемахскому шоссе.

Турецкие части после достижения линии, проходящей в 10 километрах западнее Эрзинджана, попробовали с ходу окружить этот город, чтобы выйти в тыл группы.

Вражеская кавалерия двинулась по Кемахскому шоссе, обогнув город с юга, между тем как пехотные колонны направлялись к северу.

Командующий группой не имел возможности сопротивляться этому манёвру врага. Чтобы избежать окружения, он издал приказ в 10 часов утра обозам и армянским беженцам покинуть город.

Первый день пути до этапа Хана был организован в две колонны на двух параллельных дорогах: беженцы под прикрытием двух пехотных рот, эскадрона кавалерии и двух орудий – северной дорогой; главные силы гарнизона (шесть пехотных рот с четырьмя орудиями и обозами) – южной дорогой.

К 14 часам группа покинула Эрзинджан, оставив в качестве арьергарда на западной окраине города две роты, которые в свою очередь отступили в 15 часов.

Вражеская кавалерия, особенно курды, бросилась преследовать отступающие колонны, но была всюду отражена.

Около 19 часов главные силы группы сконцентрировались в Хане. Пропустив беженцев вперед, они возобновили путь после двухчасового отдыха и прибыли на этап Челика к 4 часам утра 14 февраля, преодолев за один день более 40 километров.

Этот ночной путь, по дороге, покрытой глубоким снегом, был чрезвычайно тяжёлым и ещё более мучительным из-за необходимости отражения атак курдской кавалерии. Фургоны на крутых склонах опрокидывались в Евфрат или увязали в снегу. Люди замерзали. Отступление стоило жизни более 100 беженцам, погибшим в дороге.

После нескольких часов отдыха путь был возобновлён, но на этот раз - под угрозой турецкой кавалерии, продвигавшейся с угрожающей быстротой.

14 февраля в 13 часов группа, составляя теперь одну колонну, направилась в Чорс. Походный порядок соответствовал создавшейся ситуации. В авангарде - пехотная рота. Затем – артиллерия с ротой прикрытия, далее следовали через полкилометра обоз и беженцы, прикрытые тремя ротами и эскадроном с полуротой с каждой стороны, чтобы охранять фланги. Арьергард составляли четыре роты.

Около 16 часов постоянного марша, осложнённого атаками курдов, авангард находился в восьми километрах от Чорса. Здесь местность представляла собой небольшую глубокую долину протяжённостью в один километр, два выхода которой не что иное, как узкие проходы между крутыми утёсами, ниспадающими отвесно в Евфрат.

Эта долина много раз была ареной кровавой бойни, и когда в феврале 1916 года турки были вынуждены оставить крепость Эрзерум, они сотнями предательски были ограблены и убиты теми же самыми курдами Дерсима, ставшими теперь их союзниками.

Едва рота авангарда вошла в ущелье, как попала под огонь невидимого врага, засевшего на окрестных высотах. Авангард, усиленный пехотной ротой и двумя пушками, получил приказ расчистить дорогу для главной части колонны, остановленной на входе в ущелье. Надо было торопиться, чтобы выбить противника, преграждавшего путь, потому что уже турецкая кавалерия со стороны Хана начала тревожить арьергард группы. Командующий группы, вновь усилив авангард пехотной ротой и добровольческой кавалерией Мурада (известный армянский партизан), встал во главе этих сил и бросил их в атаку на высоты, закрывавшие выход из ущелья.

Эта внезапная атака привела курдов в замешательство, и около 17 часов половина пути была свободна, а в 20 часов войска вошли в Чорс. Их потери доходили до 25 человек убитыми и 80 ранеными; среди беженцев насчитали 40 раненых.

Остановка на один день в Чорсе дала некоторый отдых войску и беженцам, так исстрадавшимся, а рота Чорса, которая охраняла коммуникационную линию, присоединилась к группе.

Дорога между Чорсом и Биджаном проходит через узкое ущелье протяженностью 15 километров и очень благоприятное для засад. Чтобы иметь возможность пройти его до рассвета, группа в полночь 16 февраля покинула Чорс. Чтобы обезопасить себя от всех курдских атак, две роты должны были занять две ложбины в этом ущелье со стороны деревень Сан и Чиколар, тогда как полторы роты получили приказ охранять первый мост на Евфрате в пяти километрах от Чорса, а полурота – второй мост на этой же самой реке в семи километрах от Биджана.

Итак, группа покинула Чорс в полночь 16 февраля. В начале отступления враг не тревожил её, но в 2 часа 30 минут утра было получено известие, что второй мост на Евфрате, вероятно подожженный курдами на закате дня, был в огне, и что часть его уже обрушилась.

В 3 часа основная часть группы с беженцами подошла к мосту, переставшему гореть.

В этом месте река течёт между высокими и крутыми берегами. Ночью, под давлением противника пересечь её с обозом невозможно. Следовательно, нужно было решиться бросить их и переносить на руках раненых и больных.

Наконец, между 8 и 10 часами утра войска добрались до Биджана, перейдя Евфрат вброд, отразив несколько курдских атак.

Потери этого дня (16 февраля) составили 28 человек убитыми и 61 ранеными. Но доля отморозивших конечности была значительно больше и доходила до 40% в войске и до 50% у беженцев.

После первых забот о больных и раненых отступление было продолжено, а в качестве арьергарда в Биджане оставили отряд из трёх пехотных рот с 5 орудиями. К 15 часам группа вошла в Карджиль. Продолжая путь 17 февраля, группа и беженцы прибыли к 13 часам в Мамахатун и разместили охрану на переправах Евфрата.

В Карджиле и Мамахатуне 2 тысячи новых беженцев примкнули к войскам. Нужно было позаботиться сначала об их эвакуации в тыл, потому что они стесняли движение войск, замедляли их действия, низводили роль и так малочисленных войск до эскорта этих тысяч стариков, женщин и детей.

18 февраля беженцы были эвакуированы, и 19 февраля группа перешла из Мамахатуна в Ени-кёй, оставив в Мамахатуне арьергард.

Нельзя было больше рассчитывать на серьёзное сопротивление этой малочисленной группы, истощённой лишениями и усталостью. С другой стороны, было невозможно заимствовать подкрепления из гарнизона Эрзерума, который едва обходился собственными силами, а что касается подразделений в тылу фронта, то их формирование было далеко от завершения.

В этих условиях группа получила приказ отойти на Эрзерум и, опираясь на эту крепость, сдерживать турецкое наступление.

24 февраля она вошла в Эрзерум. Чтобы защищать крепость со стороны Мамахатуна и Байбурта батальон неполного состава (400 штыков), усиленный партизанами Сепуха (армянами), которые отступили из Келкита и Байбурта в то же время, что и Эрзинджанская группа, занял деревню Корчма. Другой батальон такой же численности занял деревню Таки-дереси, расположенную в 12 километрах к юго-западу от Эрзерума.

Здесь Эрзинджанская группа была распущена и преобразована в Эрзинджанский полк. Позднее он был включён в 1-ю бригаду дивизии Андраника в то же самое время, что и Эрзерумский полк, составленный из местных армян. Мы говорили об этой дивизии в главе «Формирование Армянского армейского корпуса».

***

Такова одиссея Эрзинджанской группы, выполнившей поставленную перед ней задачу настолько, насколько позволяли собственные силы и общая  ситуация.

Не будучи столь сильной, чтобы охранять весь фронт, открытый после ухода 1-го Кавказского русского корпуса, она до последнего удерживала Эрзинджан и все этапы на дорогах Мамахатуна, Фама и Карджиля.

Брошенная  в 150 километрах от Эрзерума, отрезанная от своей базы, с малочисленными силами, разбросанными на большом пространстве, в тяжёлых условиях суровой зимней кампании и неотступно преследуемая врагом, она сумела преградить противнику дорогу на Эрзерум, дав возможность тылу организоваться и сформировать новые части, эвакуировать район и прикрыть отступление тысяч беженцев.

ГЛАВА XVII
ОБОРОНА РАЙОНА ЭРЗЕРУМА

Группа Эрзерумских частей, сформированная слиянием Эрзинджанской группы с Эрзерумским гарнизоном, составляла 1-ю Армянскую пехотную бригаду.

На столь малочисленную группу возлагалась задача остановить наступление превосходящих сил врага на Закавказье и защитить район Эрзерума.

Правда, вначале турки действовали со стороны Эрзинджана только двумя пехотными полками, двумя кавалерийскими эскадронами и двумя горными батареями. Все эти части входили в 36-ю дивизию. Но, в зависимости от обстоятельств, они могли быть легко усилены частями всей турецкой армии, действующей на Кавказском фронте, которая, с другой стороны, пользовалась возможностью маневрировать в своё удовольствие после ухода с этого военного театра русских войск.

23 февраля конные патрули 36-й турецкой дивизии появились вблизи Ени-кёя и Ашкалы, между тем как передовые отряды этой же дивизии были замечены в Мамахатуне и в ущелье Куп-даг. По мере продвижения дивизия усиливалась курдским населением, которое выставило до 3500 вооружённых всадников.

***

Прежде чем приступить к описанию собственно военных операций, необходимо рассмотреть ситуацию в совокупности, как она представлялась в эту эпоху на театре военных действий в целом и в данном регионе в частности. Регулярные турецкие войска были эффективно поддержаны не только курдами, но всем мусульманским населением. Только в районе Эрзерумской крепости находилось до 20 000 мусульман, из которых около 7000 были вооружены. В том же Эрзеруме открыто существовало «Национальное мусульманское общество», созданное тотчас после русской революции и развала фронта.

Это общество было центральным органом всех мусульман региона и находилось в тесной секретной связи с турецким штабом, который управлял подготовкой восстания.

Армянский комендант был хорошо осведомлён об опасной деятельности этой организации, но, не располагая достаточными силами, считал невозможным прибегнуть к энергичным мерам и опасался бóльшего осложнения критической ситуации, возникшей в связи с уходом русской армии.

Укрепрайон Эрзерума, оборудованный русскими инженерами, с расчётом на длительное сопротивление, теперь ни в чём не соответствовал силам, которые должны были его защищать. Необходимость охранять, по крайней мере, важные тактические пункты, вела к распылению и ослаблению войск, не считая того, что группа должна была ежедневно выделять до 300 человек для охраны различных административных учреждений крепости.

Артиллерия Эрзерума насчитывала приблизительно 400 полевых и крепостных орудий калибра от 7,7 до 15 см, но для их обслуживания располагали всего лишь 40 офицерами и 400 солдатами. Кроме того, в период революции весь этот арсенал сильно пострадал и стал почти непригодным.

Из всех этих 400 единиц только 16 полевых орудий были годные и могли открывать огонь; остальные, так же как и груды снарядов, были погребены под глубоким слоем снега, так как никто не заботился об их очистке.

Все инженерные сооружения крепости находились в таком же состоянии.

Что касалось продовольственного снабжения, район уже был истощён русской армией. Следовало прибегнуть к запасам самой крепости, но магазины были частично разграблены русскими солдатами, которые проходили через Эрзерум в течение двух месяцев, и надо было ещё кормить множество беженцев, вошедших в Эрзерум вслед за армией.

Для лошадей оставалось только сено, и то в ограниченном количестве и без всякой надежды получения его из тыла; эти бедные животные не могли больше использоваться в работе.

Боевой дух войск подвергался испытанию слухами о мирных переговорах с Турцией, ибо турки, возобновив наступление, чтобы овладеть Эрзерумом и отвоевать всю Турецкую Армению, одновременно проявляли инициативу приступить к переговорам о мире.

23 февраля, в самый день открытия Сейма Закавказский Комиссариат получил радиограмму от генерала Ферик Вехиб-па-ши, командующего турецкой армией на Кавказском фронте, информирующего от имени Турецкого правительства, что его полномочные представители готовы к отъезду из Константинополя в Тифлис с целью определения предварительных условий, могущих послужить основой для заключения мира и признания Закавказского правительства.

Чтобы хорошо понять это предложение Турецкого правительства, нужно вспомнить, что уже 14 января генералом Одишелидзе, командующим Кавказской армией, было получено письмо за подписью Вехиб-паши, датированное 9 января № 430, в котором турецкий генерал писал:

Генералу Энвер-паше хотелось бы знать, какие есть возможности для возобновления отношений с Независимым Кавказским правительством и на чём могло бы базироваться Независимое Кавказское правительство для обновления отношений мира между двумя странами.

    В этих целях Его Превосходительство с благосклонным намерением предлагает мне отправить в столицу Кавказского правительства комиссию представителей, считая эту миссию полезной с точки зрения установления в ближайшее время справедливого мира, желанного для обеих сторон.           

Закавказский Комиссариат смог ответить на это предложение лишь через две недели.

17 января Съезд Краевого центра Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов решил с самого начала, что Закавказье, входящее в Российскую республику, может начинать переговоры о мире только после получения полномочий от Учредительного собрания, которое соберётся в Москве. Но так как вскоре Учредительное собрание было разогнано большевиками, Закавказский Комиссариат в согласии с Президиумом Краевого центра и представителями национальных советов на заседании 28 января решил пригласить 13 февраля на конференцию в Тифлис для обсуждения турецких предложений представителей Украины и Юго-Восточного Союза, не признавших большевистское правительство.

Именно в этом смысле Закавказское правительство и послало 28 января свой ответ генералу Ферик Вехиб Мехмеду, указывая, что:

Закавказское правительство должно согласовать свои шаги, направленные на прекращение войны, с мнениями и взглядами других независимых правительств Российской республики, заинтересованных в той же мере, что и Закавказское правительство, в заключении мира.

Далее в письме говорилось, что ввиду этих обстоятельств окончательный ответ на предложения турецкого правительства будет дан в трёхнедельный срок.

Между тем эта предполагаемая конференция в Тифлисе с независимыми правительствами территорий Российской республики, соседей Закавказья, не состоялась.

Правительство Юго-Восточного Союза находило заявленную дату слишком близкой по причине прерванных коммуникаций, а ответ правительства Украины так никогда и не был получен.

Таким образом, Закавказский Комиссариат решил вести независимые переговоры и телеграфировал 19 февраля 1918 года генералу Ферик Вехиб-паше, что он готов приступить к переговорам, но что основные директивы и условия мира должны быть выработаны Закавказским Сеймом - единственным представительным органом всего Закавказья, который должен будет собраться в Тифлисе 23 февраля.

На эту телеграмму генерал Ферик Вехиб-паша ответил 23 февраля, указав, что турецкие делегаты готовы отправиться из Константинополя в Тифлис, чтобы начать переговоры о мире.

Как видим, Закавказье не отделилось от России, но, не желая признавать власть большевиков, лишь образовало временное правительство и желало действовать в согласии с интересами и точками зрения Юго-Восточного Союза и Украины. Турки, со своей стороны, а с ними и Центральные державы хотели воспользоваться этой ситуацией, чтобы подтолкнуть Закавказье к провозглашению своей независимости.

Письмо генерала Вехиб-паши от 16 января, адресованное генералу Одишелидзе, командующему Кавказской армией, и полученное Правительством в Тифлисе 14 февраля 1918 года, очень характерно в этом отношении.

В этом письме Вехиб-паша, наделённый необходимыми полномочиями, предлагает Закавказскому правительству послать полномочных представителей в Брест-Литовск, где делегаты Центральных держав сделают всё возможное, чтобы Закавказское правительство считалось независимым.

Как известно, эта политика, навязанная Центральными державами, одержала верх. Закавказье, не признавшее Советскую власть, готовую уступить Турции большую часть своей территории и не бравшую в расчёт интересы этой страны и населявших её народов, напрасно мечтало о продолжении борьбы при поддержке Юга России. Эти обстоятельства вынудили Закавказье принять турецкое предложение и начать независимые предварительные переговоры о мире в надежде сохранить таким путём целостность своей территории.

На заседании 1 марта 1918 года Сейм единогласно принял основы мирных переговоров:

Вот их суть:

  1. Закавказский Сейм в настоящих условиях полностью принимает на себя полномочия для заключения мира с Турцией.
  2. Закавказский Сейм приступает к переговорам, преследуя цель заключения окончательного мира с Турцией.
  3. Восстановление государственной границы между Россией и Турцией, существовавшей к моменту объявления войны 1914 года, должно служить основой мирного договора.
  4. Делегация должна защищать право самоопределения для Восточной Анатолии, в частности обеспечить признание автономии Турецкой Армении под суверенитетом Турции.

Состав делегации был определён на следующий день. В неё вошли пять мусульман, четыре грузина и два армянина.

Рассматривая как нежелательное присутствие турецких делегатов в Тифлисе на фоне продолжающихся военных действий на фронте, Закавказский Комиссариат выразил желание телеграммой от 25 февраля, адресованной командующему турецкой армией на Кавказском фронте, созвать совещание в Трапезунде или в любом другом месте по его выбору.

Но отъезд делегации в Трапезунд был отложен после получения известия о подписании 3 марта мирного договора в Брест-Литовске, по которому Батуми, Карс и Ардаган переходили к Турции.

Лишённая всякой информации относительно последующей политики Оттоманского правительства, делегация была вынуждена ожидать в Тифлисе ответа на свои телеграммы, посланные одновременно в Трапезунд и в турецкий генштаб для выяснения этого пункта.

Только 7 марта делегации сообщили, что турецкие делегаты ожидаются в тот же день в Трапезунде, и она тотчас отправилась в этот город и прибыла туда на следующий день.

Но турецкие делегаты умышленно задержались с приездом; они приехали только 12 марта, а конференция началась 14 марта.

***

Выше мы уже указывали, что для прикрытия Эрзерума со стороны Байбурта и Мамахатуна, близ деревни Корчма на пересечении дорог Эрзерум–Байбурт и Эрзерум–Мамахатун был размещён авангард, составленный из батальона неполного состава с двумя горными орудиями и 200 кавалеристами.

Этот авангард разместил в Ашкале и в ущелье Ени-Кёя патрули, которые под натиском противника отошли 25 февраля назад к Корчме.

Утром 27 февраля вражеский авангард силой в 400 штыков, двух горных орудий и 300 человек курдской кавалерии атаковал армянский авангард, но был отогнан назад после трёхчасового боя.

28 февраля армянский авангард под давлением превосходящих сил противника и угрозы быть окружённым со стороны Ени-кёя был вынужден отступить к Аладже. 2 марта он продолжил своё отступление по направлению к Илидже в район крепости.

Для усиления отряда Илиджи комендант крепости, генерал Андраник *, направил вперёд часть 1-го Армянского стрелкового полка (500 штыков), тогда как сам полк  для прикрытия своего правого фланга занял деревню Араз и далее линию Арчик-Исаванк.

Банды вооружённых мусульман, которые были сконцентрированы на северо-западе Эрзерума с намерением соединиться с турками, были отброшены и рассеяны, но не успели ещё от них избавиться в юго-западной части укреплённого района, как турки начали концентрацию своих сил перед фронтом отрядов в Илидже и Таки-дереси и затем атаковали их.

Малочисленный гарнизон Эрзерума имел перед собой 36-ю турецкую пехотную дивизию, вскоре усиленную турецкими войсками, прибывшими со стороны Байбурта и Эрзинджана.

8 марта, около полудня, противник начал наступление со стороны Аринкары против правого фланга Илиджского отряда вблизи деревни Арчик, но был отброшен и отступил на прежние позиции.

Концентрация турецких войск в Аладже продолжалась в течение 9 и 10 марта, и 11 марта на рассвете они снова пошли в наступление на позиции Илиджского отряда.

В 9 часов утра численное превосходство противника уже сделалось ощутимым. Видя манёвры турок с очевидным намерением окружить его фланги, командир отряда около полудня решил отступить к деревне Гэз, в непосредственной близости от пояса крепостных укреплений, и занял деревню Хан.

Усиленный батальоном, посланным в помощь комендантом крепости, отряд пошёл в контратаку, чтобы освободить высоты деревни Гэз, но она захлебнулась.

В этот день Илиджский отряд потерял убитыми и ранеными 130 человек.

Одновременно началась борьба в Таки-дереси. Вражеская колонна численностью в 2000 человек (включая курдскую кавалерию) двинулась со стороны Кеги в направлении Таки-дереси-Эрзерум.

К 25 февраля противник сконцентрировался в Дашахли и, казалось, придерживался пассивной тактики; но он послал ущельем Шайтан-даг к деревне Ягмуджук сотню курдов для наблюдения за Таки-дересским отрядом.

Этот отряд насчитывал всего 250 штыков, 4 пулемёта и 50  кавалеристов. Связь с Илиджским отрядом поддерживалась патрулями в деревне Сангарич, но с 6 марта эта связь была прервана. Патрули были атакованы вражескими силами численностью около 300 человек и отступили после двухчасового боя на Таки-дереси из-за опасения быть окружёнными.

Пока 9, 10 и 11 марта на фронте Илиджского отряда происходили эти события, группа противника, сосредоточенная в районе деревень Дашахли и Ягмуджук, 9 марта начала своё наступление со стороны Ягмуджука на Таки-дереси.

Эта атака, вначале отбитая, была возобновлена на рассвете 11 марта. Командир отряда в Таки-дереси крепко удерживался на своей позиции, но, узнав об отступлении Илиджского отряда, решил тоже отступить к поясу крепостных укреплений Эрзерума. Это было своевременно, потому что во время своего упорного сопротивления он ослабил свои фланги, и пришлось штыками прокладывать себе дорогу через турецкие порядки.

Этот блестящий успех был, достигнут благодаря храбрости личного состава и энергии командира, полковника Торгома **, который был контужен, и под которым были убиты две лошади. Только к вечеру отряд достиг крепостных укреплений, потеряв за эти три дня сражения 93 человека убитыми и ранеными из наличного состава в 350 бойцов, и 40 лошадей.

11 марта, ближе к вечеру разведчики доложили о сосредоточении вражеских сил численностью приблизительно в одну дивизию перед западным фронтом Эрзерума и занятии района деревень Илиджа–Гэз. Курды, численностью в 1500 человек, расположились на флангах регулярных турецких войск около деревень Чифтлик–Тучи. В самой крепости Эрзерум насчитывалось около 4000 вооружённых мусульман, которые действовали заодно с турками.

Против всех этих сил защитники Эрзерума насчитывали в своих рядах всего 3000 человек.

В этих обстоятельствах было невозможно рассчитывать на серьёзное сопротивление; протяжённость крепостных укреплений была в абсолютном несоответствии с наличными силами гарнизона, в то же время артиллерия и инженерные части были лишены боеприпасов. Войска оставались без коммуникаций, а город переполнили беженцы, нахлынувшие со всех сторон.

Около 8 часов вечера 11 марта генерал Андраник, комендант крепости, собрал чрезвычайный военный совет, который решил эвакуировать Эрзерум и отступить.

Около 5 часов утра 12 марта обоз и беженцы были направлены на Хасан-калу. В 7 часов выступили войска, прикрываясь арьергардом, который занял позиции около Харбердских и Трапезундских ворот на западной стороне крепостных укреплений.

Около 9 часов утра турки атаковали почти одновременно Харбердские и Трапезундские ворота. После короткой, но бурной борьбы слабые арьергарды, видя угрозу окружения и имея за спиной вооружённое и враждебное население города, были вынуждены отступить, прокладывая штыками дорогу через вражеские линии.

Отважные кавалеристы Мурада последними покинули город в соответствии с полученным приказом, после отражения нескольких нападений городского населения, которое пыталось захватить крепостные ворота.

Перед оставлением Эрзерума войска по возможности разрушили артиллерийские установки и инженерное имущество, которые могли ещё служить, а также интендантские склады.

Преследование регулярными турецкими войсками не вышло за пределы крепостных укреплений; противник довольствовался их захватом и восстановлением порядка, потому что город был уже в руках грабителей.

Таким образом, Эрзерумская группа смогла, без особых хлопот направиться через Хасан-калу к границе 1914 года.

В Эрзерумском сражении 12 марта группа потеряла 130 офицеров и солдат убитыми, 95 ранеными и 60 пленными.

120 армянских крестьян, которые не смогли вовремя уйти из города, были растерзаны чернью.

После потери Эрзерума борьба за Турецкую Армению закончилась, и война перешагнула границы Закавказья.

Гавриил Корганов

Продолжение следует…


* Назначенный командующим Отдельной армянской дивизией Андраник прибыл 3 марта и был назначен комендантом укреплённого района Эрзерума. Штаб русской армии покинул Эрзерум 25 февраля и перенёс свою Главную квартиру в Сарыкамыш. В назначении Андраника, известного партизана, командиром дивизии и комендантом укреплённого района не было ничего экстраординарного в этот пронизанный революцией период, характерный разрушением дисциплины, упадком боевого духа бойцов и общей усталостью. Надо было прибегнуть к популярному национальному герою, который один мог поднять настроение масс и вести их на борьбу. По приказу главнокомандующего войсками Кавказского фронта Андраник был произведён в генералы, со штабом, состоящим из кадровых офицеров и технических сотрудников.

** Подполковник русской армии, армянин по национальности.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image