Установка на то, что Грузия – это партнер Запада, в то время как Армения – партнер России, вряд ли верна

Что толкает Грузию к Туркмении, почему Ереван больше зависим от Тбилиси и каким способом можно решить проблемы взаимодействия народов Южного Кавказа – об этом и многом другом в интервью «Кавказской политике» рассказал директор института ЕврАзЭС Владимир Лепехин.

— С какой целью Овик Абрамян совершил визит в Грузию, где встретился с Георгием Маргвелашвили и Ираклием Гарибашвили? Есть ли связь с обострением экономической ситуации в Армении и Грузии?

— Грузия – не просто одна из четырех приграничных стран, но и, если учитывать историю Южного Кавказа, ближайший сосед и партнер Армении. По этой причине премьер-министр Армении не только имеет право обсуждать текущие экономические проблемы с руководством Грузии, но просто обязан выстроить комплементарную политику по отношению к ближайшему соседу.

Понятно, что взаимодействие Армении и Грузии должно происходить не от случая к случаю или по причине обострения экономической ситуации в той или иной стране: и Армения, и Грузия должны иметь вполне ясную, конструктивную и согласованную на всех уровнях стратегию экономического взаимодействия со своим ближайшим соседом.

— В ходе встречи со своим армянским коллегой Овиком Абрамяном Ираклий Гарибашвили заметил, что, несмотря на разные интеграционные векторы Армении и Грузии, отношения между странами не пострадают. Так ли это на самом деле? И если да, то как вы видите отношения стран на практике с учетом международной ситуации? (условно говоря: Грузия – партнер Запада, Армения – России).

— Если Грузии не будут мешать внешние игроки, от которых эта страна сегодня серьезно зависима, Армения и Грузия имеют все шансы и дальше развивать отношения в абсолютно конструктивном ключе. Установка же на то, что Грузия – это партнер Запада, в то время как Армения – партнер России, вряд ли верна.

И Грузия, и Армения заинтересованы в суверенном развитии и обе ориентируются на широкий круг партнеров: Армения объективно обязана развивать отношения не только с Россией, но также с ближайшими соседями и Европой, соответственно, и Грузия заинтересована в укреплении добрососедских отношений не только с Западом, но и со своими ближайшими соседями, включая Россию.

Другое дело, что сложные отношения Армении с Азербайджаном толкают последнюю в ЕАЭС, а потеря Грузией Южной Осетии и Абхазии толкают Тбилиси в объятия Запада, со стороны которого, увы, в ближайшее десятилетие бесполезно ожидать каких-либо оптимальных решений.

Оптимальное решение проблемы взаимодействия народов Южного Кавказа может быть найдено только в диалоге всех заинтересованных региональных держав — Грузии, Армении, Азербайджана, Турции, Ирана и России.

— В нынешних реалиях кто от кого больше зависит — Армения от Грузии или Грузия от Армении?

— Полагаю, что все-таки Армения от Грузии, поскольку Армения крайне заинтересована в развитии транспортных коммуникаций, соединяющих эту страну с Россией через грузинскую территорию. Без доброй воли грузинского руководства проблему транспортной изоляции Армении от России и Европы решить невозможно.

— Грузия повязана по линии сотрудничества Баку – Тбилиси — Анкара. Россия усилила стратегические отношения с Турцией. Какую реакцию это вызывает в Тбилиси, рассматривающем свои отношения с Анкарой как одну из возможностей дистанцироваться от северного соседа?

— Грузия объективно не заинтересована в том, чтобы дистанцироваться от России. Полагаю, что сближение Москвы и Анкары способствует началу многостороннего диалога по той формуле, о которой я сказал выше.

Я называю эту формулу «3+3». Согласно ей, уже в ближайшее время должен сформироваться суверенный международный формат диалога с участием тройки малых государств Кавказа (Грузия, Армения и Азербайджан) и примыкающих к ней тройки крупных государств региона – Ирана, Турции и России.

— 14 декабря президент Грузии совершил визит в Туркмению. С чем связана активизация двусторонних отношений? Есть ли тут связь с переигрыванием газовых маршрутов?

— Безусловно, ключевой вопрос – газовые маршруты. Они волнуют всех. И любое ответственное правительство (в отличие от безответственного – какое наличествует сегодня, к примеру, в Болгарии) будет изыскивать возможности примкнуть к числу стран-участников газовых и нефтяных транзитов.

Конечно же, отказ России от реализации проекта «Южный поток» подстегивает целый ряд стран Причерноморья к активизации своей деятельности в сфере участия в прокладке каких-то новых маршрутов транспортировки газа.

— Можно ли говорить, что активизация внешних связей Грузии связана с попытками страны обезопасить себя ввиду надвигающихся вызовов, в т.ч. и для Южного Кавказа?

— Главные вызовы Грузия недальновидно проморгала, избрав в свое время президентом Саакашвили, а затем пойдя на поводу у Евросоюза и НАТО. От Мишико она, к счастью, избавилась, и теперь действительно нужно держать ухо востро: от друзей с Запада могут последовать новые провокации, подобные той, в которую Грузия оказалась втянутой в августе 2008 года.

Но главная причина активизации внешнеполитической деятельности лидеров Грузии связана все же не с внешними угрозами: сегодня этой стране не угрожают ни Армения, ни Азербайджан, ни Россия.

Главную причину активизации внешней политики нужно искать в необходимости обеспечения экономического развития. Нынешнее грузинское руководство, в отличие от прежнего, прекрасно понимает, что на гранты и кредиты страна не проживет: нужно укреплять суверенную экономику и развивать экономические отношения с внешним миром, наращивать товарооборот со своими ближайшими соседями и иными зарубежными партнерами.

Надана Фридрихсон