Первое торжественное заседание Собрания Лиги Наций состоялось 15 ноября в Женеве. В обстановке приподнятого воодушевления 41 делегат от государств-членов организации слушал вдохновенные речи, избрав бельгийца Поля Гиманса его председателем. Длившееся до 18 декабря, заседание занималось в основном организационными делами, однако Армянский вопрос больше, чем другие проблемы, возбуждал и вовлекал участников. Вопрос имел два аспекта: военное вмешательство и членство в Лиге.

В докладе Совета о его деятельности с января месяца внимание сосредотачивалось на мирных договорах, ответственность за которые лежала на Лиге, на ее попытках посредничества в различных территориальных спорах, а также на гуманитарных обязательствах по оказанию помощи, репатриации и здравоохранению. В верхней части перечня мер в пользу мира и справедливости стояло заглавие «Защита Армении». Как объяснялось, Совет уже с марта начал обсуждения с Верховным советом Союзников и передал ему сообщения из Армении о турецком вторжении, предлагая проведение совместных совещаний и сотрудничество в мероприятиях по охране Армянской республики (63).

Бывший британский министр иностранных дел Роберт Сесил, представлявший сейчас Южную Африку, призвал действовать без промедления. Беды армянского народа были известными всем:

«Нет большей трагедии в мировой истории. Народ великих умственных способностей, огромного воспитания и древней цивилизации постепенно уничтожался действиями правительства, явно лишенного жалости, когда оно имело дело с этой частью своих подданных. Такой была история Армении – вековечное мученичество. Оно достигло резни в конечный период войны, ужас и хладнокровие которой редко встречались, и никогда не превосходились. Когда мы впервые услышали о резне во время войны, она была жуткой. Однако каждая подробность, обнаружившаяся с того времени, каждый клочок сведений, попавший в наши руки после прекращения войны, показывали, что эти ужасы были далеки от преувеличений; наоборот, они были преуменьшены» (64).

Лига Наций, продолжал Сесил, не сможет стать сторонником общественной нравственности, если она не сделает все возможное, чтобы охранить армянский народ от повторения прошлых ужасов. Совет сделал, что мог, и если кто-нибудь собирался его каким-либо образом осуждать, то порицание следует обратить в «другой международный орган огромной важности, который, возможно, не поддержал действий Лиги именно так, как мы бы желали». Обращаясь к Собранию с просьбой не расходиться, пока оно не предпримет каких-либо действенных шагов для облегчения положения, Сесил внес следующую резолюцию:

«Чтобы от Совета потребовали принять к непосредственному рассмотрению положение в Армении и представить на обсуждение Собрания предложения по предотвращению опасности, грозящей сейчас остаткам армянской расы; а также по выработке программы урегулирования в этой стране» (65).

Прибывший в Женеву 15 ноября, в день открытия Собрания, А.Агаронян написал Лиге через три дня, что победоносные турецкие националисты требуют от Армении отречения от Севрского договора. Армянское правительство хотело заранее объявить, что любое действие подобного рода будет результатом крайнего нажима и должно восприниматься международным сообществом как не имеющее силы (66). Встретившись с Р.Сесилом, Агаронян и генерал Корганян настаивали, что для занятия Трапезунда вместе с внутренней территорией потребуется не более 25000 солдат, что принудит турок покинуть Армению. Однако Сесил очень сомневался в возможности найти людские и финансовые ресурсы для подобного похода и не был убежден доводами Агароняна, что большую часть требующихся средств можно собрать в общинах армянской диаспоры (67).

Обращаясь 20 ноября к Собранию Лиги, бельгийский сенатор Анри Лафонтен повторил настоятельный призыв к действию. «Армения умирает в мирное время, нация и миллион жителей уничтожаются на глазах у Лиги Наций, включающей 41 государство с их миллионными армиями и военно-морскими флотами в Константинополе, находящимися на расстоянии вытянутой руки от местности, где вырезают этих несчастных людей». Стоимость военного похода для спасения Армении была бы умеренной, и во многих странах-членах имелись офицеры, готовые стать добровольцами. «С технической точки зрения финансовой проблемы не существует, как и военной. Единственная сложность состоит в доброй воле тут присутствующих положить конец этой кошмарной драме». Часто прерываемый аплодисментами, Лафонтен предупреждал, что если интервенция не состоится, это серьезно дискредитирует Лигу Наций, в то время как решительные действия покажут, что за всемирной организацией стоит все человечество68.

Прежний министр иностранных дел Италии Т.Титтони говорил от имени Совета, в котором служил, обрисовав его действия с марта месяца, когда Верховный совет Союзников обратился к этому органу. В октябре Совет вновь предлагал провести совещание о мерах в поддержку Армении, однако Ллойд Джордж ответил, что Союзные Держа-вы уже поставляют горючее и боеприпасы и что изучение средств реализации турецкого договора не может принести какой-либо пользы, пока президент Вильсон не представит своего решения об армянской границе. Несмотря на самые усердные усилия Совет Лиги был не в силах помочь в требовавшейся форме – то есть деньгами и солдатами. «Тут мы действительно столкнулись со всей трудностью Армянского вопроса», заметил Титтони. Лига родилась посреди всемирной бури, и ей не хватало геркулесовой силы, чтобы задавить в колыбели «чудовище, желающее продолжать войну и препятствующее утверждению всеобщего мира». Только со временем Лига сможет вполне развиться и достичь цветущего «мужества» (69).

Резолюция Сесила, просившая Совет принять конкретные рекомендации для ограждения Армении от окружающей ее опасности, дополненная 22 ноября Лафонтеном, предусматривала, «что будет назначен Комитет из шести членов, чтобы рассмотреть, какие шаги, если вообще какие-то будут предприняты, чтоб положить конец вооруженным действиям между Арменией и кемалистами» (70). Поддерживая допол-ненную резолюцию, Мирослав Спалайкович из Сербо-Хорвато-Словенского (Югославского) королевства заклеймил турецкое вторжение как «новый заговор против свободы». Его народ, продолжал он, «прекрасно знал эту гнусную систему методичного и преднамеренного истребления, применявшуюся ко всему народу посредством непрерывной череды индивидуальных судилищ, скорых казней и массовой резни». Великие Державы морально обязаны спасти Армению. «Мы никогда не должны колебаться, господа, возвышая свой голос в пользу угнетенных, мученических и подвергнувшихся бойне народов. Давайте же поспешим сейчас поднять его во имя армянской нации и давайте используем все возможности этого возвышения, чтобы увеличить престиж Лиги Наций и подтвердить наше высокое человеколюбивое предназначение, создавая прецеденты действий, которые будут представлять собой в будущем, я уверен, самый драгоценный морально-политический капитал, вложенный в Лигу». Сотоварищ Дашнакцутюн по II Интернационалу Ялмар Брантинг от Швеции предупреждал, что повторение систематической резни армян стало бы серьезным позором для человечества. Великие Державы имеют военных и деньги для интервенции, на них нужно оказать давление, чтобы «эти преступления не повторились, чтобы наступил конец этому истреблению». Настало время «перейти от слов к действиям» (71).

Артур Джеймс Бальфур представил дело в ином свете и тактично попрекал Собрание за его эмоциональный и необъективный подход. «Представьте на минуту, пожалуйста, не общую необходимость помочь армянам, если мы это можем, а действительные трудности, стоящие на пути. Хорошие намерения являются основой хорошей политики, однако хорошие намерения сами по себе совершенно бесполезны, если не найдутся средства для их воплощения». Создатели Устава имели в виду организованные государства, поддающиеся влиянию общественного мнения, и окончательно угрозе экономических санкций. «Волнует ли Мустафу Кемаля мнение Лиги Наций или мнение цивилизованного мира и тот факт, что его деятельность осудят в каком-то трибунале гуманных людей?». Он вожак «разбойных банд», «совершенно бесчувственных» ко всем тем принципам, на которых основана Лига. Если бы Соединенные Штаты пожелали при всех их вооруженных силах, деньгах и общественном мнении принять мандат на Армению так же, как Великобритания и Франция сделали на землях Месопотамии и Сирии, то дела пошли бы совсем иначе. Никакое другое государство не желало принять эту ответственность, если ему не дадут финансовых гарантий и не окажут необходимой поддержки людьми и боеприпасами. Стараясь предотвратить возвращение этого пункта в Совет Лиги, Бальфур предложил, чтобы Собрание обратилось со всемирным призывом о поддержке, без которой ничего нельзя будет сделать:

«Г-н председатель, позвольте мне сказать, что утверждения о добрых намерениях и доброй воле, это вещи, расточаемые Армении по меньшей мере уже поколение. За многие, многие годы, все занимавшиеся этим вопросом государственные деятели ощущали тяжесть проблемы; все они в разной мере брались сделать то, что могли; и все что им было по силам сделать, с прискорбием должен сказать, было незначительным. Трагическое положение. Мы стоим подобно людям на берегу, смотрящим на выживших на обломках крушения и держащихся за свой корабль, который вот-вот окончательно затонет. Мы обращаем к ним слова ободрения, понимаем ужас их положения и выражаем наше сочувствие их несчастьям, но до сих пор мы не были достаточно удачливыми, чтобы найти способ оказания им действенной помощи» (72).

Рене Вивиани от делегации Франции не был столь пессимистичным. Ни резолюция Сесила, ни дополнение Лафонтена не были достаточны. Просить Совет Лиги найти державу-мандатария, когда уже ясно, что ни одна из наций не предложит своих услуг, тщетное упражнение, в то время как создание комитета шести просто запутает проблему и освободит Совет от лежащей на нем ответственности. Единственным выполнимым курсом является убедить Совет вступить в переговоры с правительствами о другом виде мандата: об использовании моральной и материальной власти для вмешательства между сражающимися, чтобы осуществить урегулирование арбитражным путем. Поэтому Вивиани предложил такую замену:

«Стремясь к сотрудничеству с Советом, чтобы в возможно кратчайшие сроки положить конец ужасам армянской трагедии, Собрание требует от Совета достичь взаимодоговоренности с правительствами, имея в виду доверить одной из Держав задачу принятия необходимых мер по прекращению военных действий между Арменией и кемалистами».

На Собрание, заключил Вивиани, возложена вся ответственность, но не дана никакая власть; и оно не должно ставить себя в положение принимающего решения, выполнить которые нет возможности (73).

Оставшуюся часть долгого заседания 22 ноября потратили на попытки согласовать обсуждавшиеся резолюции. Фритьоф Нансен от Норвегии подчеркивал гуманитарную сторону избавления армянского народа от уничтожения даже при отсутствии политического решения. Организация похода была лишь вопросом вооруженных сил и денег; США могли отклонить мандат, но они не отказывались от поддержки дела избавления народа от полного уничтожения. Прямой призыв Лиги наверняка повлечет положительный отклик из Америки. «Правда, что для Лиги существует риск поднять вопрос, который она не сможет решить, однако, насколько я понимаю, имеется куда больший риск полнейшего бездействия и объявления, что это на-столько трудный и опасный вопрос, что мы не осмеливаемся его затронуть» (74).

Румынский представитель Т.Ионеску напомнил делегатам как долго уже длится резня. «Если есть еще в живых хоть какие-нибудь армяне, то лишь благодаря своей воле жить, благодаря сопротивлению, которое они оказывали своим угнетателям». Лига лишена материальной силы, но по меньшей мере 41 государство, члены Лиги, могут предоставить Армении объединенную моральную поддержку. Ионеску поддерживал обращение ко всем правительствам, чтоб узнать кто из них пожелает предпринять ради армян практические меры. Моральная поддержка Лиги вдохновила бы армян и могла даже побудить какое- либо правительство к интервенции. Канадский делегат Чарльз Джозеф Догерти согласился, что если Совету не удалось найти решения, то это еще не причина, чтобы отказываться или не принимать в расчет «исключительного средства для этого исключительного случая». В действительности, можно испробовать все предлагавшиеся меры. Справедливость служит основой мира и требует устранения невозмещенной несправедливости (75).

Как примирительный жест, Р.Сесил заявил, что он не против предложений, сделанных другими. Он просто хотел, чтобы сделали что-нибудь. Миру угрожает огромное событие, и Лига не может оставаться безучастной. Он готов согласиться с любыми мерами поддержки:

«Однако я вынужден сказать, что с ужасом я рассматривал бы любое решение данного Собрания, которое явно отдалит действия при нынешнем угрожающе критическом положении и провозгласит, что Общество, призванное к жизни для сохранения мира, оказалось бессильным перед лицом крайней срочности подобного типа... Происходит кораблекрушение. Нация фактически истребляется. Разве мы не должны сделать каких-то усилий, чтоб спустить на воду спасательную шлюпку для спасения тех, кто находится в этой крайней опасности, или же мы, стоя в стороне просто скажем: «Мы ничего не можем сделать. Вы должны погибнуть, потому что мы не в силах вмешаться?» (76)

Вивиани ответил, что он только предлагал, чтобы Собрание через Совет попросило Великие Державы выбрать государство, которое примет ответственность по прекращению военных действий и выработке соглашения при помощи переговоров. Поскольку все осаждавшиеся предложения требуют единодушного согласия, Вивиани попросил Сесила и Лафонтена о помощи. «Нам поведали, что Армения страдает, она в агонии и взывает о помощи. Эти призывы достигли нас здесь. Какое решение нам предлагается? Комитет. Когда в доме больной человек находится при смерти, разве мы не посылаем за доктором?.. Нет, господа, мы останавливаемся на пороге и говорим: «Комитет». Вивиани заявил, что если Сесил и Лафонтен не поддержат его предложения, то он не станет его продвигать. «Либо мы найдем Державу, которая станет посредником, а мы подчинимся ее решению и поддержим ее; либо никто не пожелает вмешаться, и мы будем вынуждены признать неудачу от имени человечества». Поскольку подобный результат был вероятен, Вивиани казался готовым разгладить конечную дорогу для отступления: «В таком случае нам следует не отчаиваться, а работать с еще большей энергией и смелостью, чтоб укреплять Лигу Наций и обеспечить ее в будущих случаях, когда человечество окажется перед подобными же бедами, тем оружием, которого ей сейчас не хватает» (77).

В мастерских маневрах по защите Британии от замешательства, лорд Бальфур опять говорил скептически о возможности переговоров с Мустафой Кемалем; что в Малой Азии нет «цивилизованной власти», и нечего было бы предложить, чего Кемаль мог бы взять. Холодные расчеты Бальфура встретили страстные увещевания Вивиани. Должна ли Лига просто признать свою «международную несостоятельность»? Если следовать логике Бальфура, «то фактически мы достигли совершенно отрицательного результата. У нас не будет ни войны, ни военно-морского флота, ни денег, ни посредничества, ни арбитража. Нам придется признать, что в этом Собрании нет порывов сочувствия или совести в пользу тех, кого вероломно убивают». М.Кемаль может находиться вне досягаемости цивилизованных правительств, однако на него еще можно повлиять тем фактом, что общественное мнение всего мира стоит за правительством, назначенным для переговоров или посредничества. Под аплодисменты собравшихся делегатов Вивиани заметил, что если «этой ране» позволят загноиться, то за этим последует только один вывод: «Нам ничего не остается, кроме как продолжать наши теоретические и академические обсуждения перед миром, который скажет: «Во истину, нет ничего нового под солнцем» (78).

В конце долгого пленарного заседания от 22 ноября, желавшего сделать хоть что-нибудь касательно армянского кризиса, Собрание Лиги, наконец, согласовало и единогласно приняло две объединенные резолюции – Сесила-Лафонтена и Вивиани:

«Стремясь к сотрудничеству с Советом, чтобы в возможно кратчайший срок положить конец ужасам армянской трагедии, Собрание требует от Совета достичь договоренности с правительствами, намереваясь доверить одной из Держав задачу принятия необходимых мер, чтобы остановить военные действия между Арменией и кемалистами и Собрание решает далее назначить Комитет из шести членов, чтобы он рассмотрел и доложил Собранию в ходе этого совещания какие шаги, если те найдутся, можно предпринять с данной целью» (79).

(Продолжение следует)