АРМЕНИЯ И УРЕГУЛИРОВАНИЕ ОТНОШЕНИЙ ИРАНА С ЗАПАДОМ: ВЫИГРЫШ ИЛИ ВЫЗОВ?

18 мая, 2015 - 13:19

Южный Кавказ примеривается к политическим и экономическим последствиям для себя от ожидаемого урегулирования отношений между Ираном и Западом. После 2 апреля, когда в Лозанне было заключено рамочное соглашение по ядерной программе Тегерана, закавказские республики стали с особым вниманием отслеживать развития на пространстве Большого Ближнего Востока. Имеющим общую границу с Ираном, Армении и Азербайджану такое внимание представляется стратегической необходимостью, учитывая тесные связи обеих стран с шиитской державой.

Дискуссия в Ереване и Баку по поводу ожидаемых дивидендов или, напротив, «проигрышей» в связи с оздоровлением отношений Тегерана с западными столицами только разворачивается. Оценки местных экспертов большей частью сводятся к констатации несомненных выгод для всего региона и каждой его республики в отдельности. Между тем, разделяемый армянскими и азербайджанскими авторами оптимизм носит во многом поверхностный характер.

Подобная однолинейность оценок не обошла стороной ереванские экспертные круги, причём безотносительно к их политическим предпочтениям. Надежды связываются, прежде всего, с улучшением «микроклимата» армяно-иранских экономических отношений, в последнее время демонстрирующих застой. Стагнацию некогда интенсивных экономических контактов, приведших к середине «нулевых» к запуску ряда масштабных двусторонних проектов, армянские авторы склонны объяснять издержками сложных отношений Ирана с Западом. Теперь, когда перспектива снятия с Тегерана санкционных оков выступила с особой рельефностью, местные политики и экономисты поспешили с позитивными оценками. Результатом урегулирования Тегераном и западными столицами своих разногласий не только в вопросе ядерной программы ИРИ, но и всего комплекса постигших их геополитических противоречий, как полагают многие в Ереване, должен стать существенный рост экономических связей двух соседей. Будет придан новый импульс застопорившимся проектам строительства железной дороги, нефтепродуктопровода, третьей высоковольтной линии электропередачи между Арменией и Ираном, пограничной Мегринской ГЭС. Одновременно повысится инвестиционная привлекательность армянского рынка для иранских компаний, ориентирующих свою экспортную продукцию на лежащие к северу от армяно-иранской границы внешние рынки. Туристическая притягательность Армении для иранских граждан возрастёт. А вместе с этой, рисуемой комментаторами «идиллии», не применит пойти в гору и наиболее конкретный показатель роста экономического сотрудничества Армении и Ирана – их товарооборот.

Заметим, подобные оценки страдают не только очевидной завышенностью ожиданий, но и зачастую представляют контекст двусторонних армяно-иранских отношений в отрыве от разворачивающихся на Южном Кавказе и в сопредельных регионах политических процессов. Армения и Иран не находятся в «безвоздушном» пространстве, на них, как и на все соседние государства оказывают воздействие внешние поля геополитической гравитации. Оздоровление отношений Запад – Иран, на самом деле, открывает перед Ереваном и Тегераном новые возможности. Но таким улучшением ещё надо разумно воспользоваться, и оно не может пониматься исключительно под призмой намечающихся для Армении перспектив.

Экономическая плоскость армяно-иранских отношений все последние годы была тесно привязана к внешнеполитическим приоритетам Исламской республики. Тегеран укреплял своё армянское направление с опорой на инструментарий экономических проектов энергетического и транспортного характера, в первую очередь, отталкиваясь от необходимости разрыва кольца геополитической изоляции, которое выстраивал Запад с вовлечением некоторых ближневосточных сил. Сохранит ли армянский вектор в иранской внешней политике прежнюю привлекательность или же он будет оттеснён на «задние планы» региональных процессов? Вот вопрос, который потребует своего прояснения в обозримой перспективе. Малый рынок Армении, отсутствие у республики инвестиционного потенциала и слабая технологическая база делают «армянское окно» для Ирана во внешний мир не столь уж значимым именно в экономическом отношении. Армения для Ирана – это, скорее, потенциальный «трамплин», а не важная и, тем более, конечная точка выстраивания далеко идущих транснациональных экономических проектов. Однако все ныне имеющиеся в армяно-иранском запаснике проекты отмечены условной печатью географической «тупиковости». Иными словами, они начинаются и завершаются в Армении и Иране, не имея продолжения с выходом на рынки третьих стран. Наиболее перспективным проектом с прицелом на трансграничность могло бы стать строительство железнодорожной дороги. Но многообещающее начинание двух соседей тянется уже несколько лет, обретая всё новые оттенки экономической невостребованности не только для, например, России, но и самого Ирана. Текущий объём армяно-иранской взаимной торговли с существенным запасом осваивается имеющимися маршрутами грузовых авто- и авиаперевозок. За 2014 год Армения и Иран наторговали на 291,1 млн. долларов. Двусторонний товарооборот снизился на 0,8%. Торговый оборот Армении с Ираном за январь-февраль текущего года составил 29,6 млн. долларов, снизившись на 18,5% по сравнению с тем же периодом 2014 года.

Примечательно, что объём взаимной торговли Армении с Турцией сопоставим с армяно-иранским аналогом, к тому же здесь наблюдается существенная динамика роста – 233,8 млн. долларов, увеличение на 10,2% по сравнению с 2013 годом. Как известно, между Арменией и Ираном нет никаких политических препятствий для наращивания торгово-экономических связей, все границы открыты и работают в достаточно напряжённом режиме обеспечения грузовых и пассажирских потоков. Но Турция не на много отстаёт от Ирана в объёмах торговли с Арменией – и это при всех имеющихся между Анкарой и Ереваном политических противоречиях.

Повлечёт ли снятие международных и односторонних санкций с Ирана качественный прорыв в армяно-иранских экономических связях – вопрос, не терпящий упрощённых подходов. Здесь диапазон вероятных сценариев достаточно обширен – от ещё большей стагнации в двусторонних экономических проектах, до качественного рывка. По всей видимости, первые месяцы и даже годы после выхода Ирана и Запада на взаимоприемлемые политические компромиссы и снятие санкций обернутся паузой в отношениях Тегерана и Еревана. Ирану понадобится время для реинвентаризации всего массива экономических отношений со «старыми-новыми» партнёрами на своём рынке, концентрация внимания и средств на наиболее важных для страны направлениях и проектах. Новые экономические связи Ирану предстоит состыковать с оздоровлением общего политического фона отношений с Западом. На это уйдёт время, которое не обещает активность иранской стороны на не самом приоритетном для неё армянском направлении.  

Ещё более неоднозначными для Армении представляются политические последствия сближения Ирана с западными странами на некой конструктивной геополитической платформе разрешения имеющихся противоречий. В период экономических санкций и политической блокады Ирана со стороны Запада, который, заметим, продолжается до сих пор, Закавказье не входило в круг наиболее приоритетных для Тегерана внешнеполитических направлений. Статус-кво в регионе, в основе которого находятся, в том числе и такие элементы, как состояние «ни войны, ни мира» в карабахском конфликте и тупик в так называемом процессе «армяно-турецкой нормализации», вполне устраивал Иран в предшествующие годы. Экономический пресс и политическое блокирование извне диктовали рациональное распределение своих возможностей, и Иран сконцентрировался на ближневосточном регионе. Здесь он добился весомых успехов, удивив Запад тем, что находящаяся в таком плотном кольце политико-экономического давления страна смогла расширить и укрепить зону своего влияния на Ближнем Востоке. Тегеран поставил под свой фактический контроль уже четыре «шиитские столицы» региона – Багдад, Дамаск, Бейрут и Сану, признают западные политики и эксперты. Вместе с тем, контроль иранцев в важных для ближневосточного региона центрах не означает, что США и другие антииранские силы решили ограничиться ролью наблюдателя со стороны. К примеру, такая важная для США задача поддержания постоянного напряжения в отношениях между Ираном и Турцией не потеряла в своей актуальности, напротив, она может стать более востребованной. В своё время американцы блестяще решили задачу сталкивания между собой Турции и Сирии, как предварительного этапа на пути к ирано-турецкой конфронтации. В конфликте вокруг Сирии иранцам и туркам удалось воздержаться от прямого политического столкновения. Удастся ли им это сделать, если часть внешней энергии усиливающегося после снятия экономических санкций Ирана будет канализирована на Южный Кавказ?

Интерес США к такому повороту событий очевиден. Помимо соображений по отвлечению иранских ресурсов и внимания от Ближнего Востока, распыления его возможностей на другие региональные направления, у американцев вырисовывается вполне конкретная задача. Её можно определить следующим образом: сделать Иран серьёзным игроком в Азербайджане. Для сталкивания интересов Турции и Ирана трудно найти более подходящей точки на всём обширном пространстве Большого Ближнего Востока, Кавказа и Центральной Азии. Баку ведь тоже «шиитская столица» Большого Кавказа, хотя и «отдавшая» себя в руки этнической тюркской солидарности. Назвав Азербайджан наиболее притягательным «геополитическим призом» для любой державы, ведущей крупную игру на Кавказе, американские политологи имели в виду и южного соседа нефтегазоносной республики.

Первый взгляд предполагает, что Армения окажется в очевидном выигрыше, если Турция и Иран будут постепенно втягиваться в борьбу за обладание азербайджанским «призом». Впрочем, это далеко не так. В борьбе за Азербайджан, без серьёзных политических трансформаций внутри которого обеспечить дрейф Баку из-под турецкого преимущественного влияния к Тегерану не удастся, Иран может пойти на серьёзный пересмотр своих предыдущих подходов в регионе. Прежде всего, в вопросе сохранения статус-кво в зоне карабахского конфликта. Новая Карабахская война может стать для Ирана именно тем необходимым импульсом к качественному пересмотру расклада сил и интересов в регионе, за которым последуют и внутриполитические изменения в Азербайджане, и отход Баку от определяющего влияния Анкары. Опасным для Армении представляются не прогнозируемые попытки Ирана втянуться в борьбу с Турцией за Азербайджан, а пребывание в тени такого сталкивания западных центров силы. Также настораживает вероятность использования иранцами фактора карабахского конфликта в качестве пролога к серьёзному пересмотру нынешнего статус-кво в регионе.

По сути, при таком развитии событий Россия остаётся в гордом одиночестве внешней карабахскому конфликту силы, которая заинтересована в сохранении его глубокой консервации, недопущения новой масштабной «горячей» фазы армяно-азербайджанского противостояния. Иран переходит из разряда защитников регионального статус-кво в потенциальные зачинщики его пересмотра, при этом действуя с молчаливого согласия США. В итоге всё закавказское «подбрюшье» России может окунуться в кризисные трансформации, от которых не будет застрахована и сама Армения. Что должно беспокоить Ереван больше всего при таком сценарии дальнейших процессов в регионе, так это двувариантность региональных пертурбаций – армянская сторона может оказаться или в «абсолютном выигрыше», или с «абсолютным проигрышем». Иначе говоря, третьего, «резервного» варианта, при котором возможно продление нынешнего статус-кво, с той или иной его незначительной корректировкой, Армении не представится.

Отмеченная нами перспектива региональных развитий пока далека от своего практического воплощения. Запад и Иран всё ещё не отошли от конфронтационной модели взаимоотношений. Рамочное соглашение в Лозанне, пожалуй, лишь робкий шаг на длительном пути к всеобъемлющему снятию противоречий, а не точка необратимости этого процесса. Между тем, контуры сближения двух геополитических противников в лице США и Ирана, нарастания ирано-турецкой конкуренции на Ближнем Востоке, наблюдаемая вокруг Азербайджана концентрация сил и внимания региональных держав должны настроить армянские власти на ожидание не только неких экономических и политических дивидендов, реальность которых вовсе не гарантирована. Необходимо уже сейчас готовится к вызовам, а не тешить себя предвкушением иллюзорных выгод. 

Визит министра обороны Ирана Хосейна Дехгана в Азербайджан 20 апреля можно рассматривать в качестве наглядного подтверждения ожидающих регион изменений. Никогда ранее ирано-азербайджанские отношения, за всю недолгую историю существования независимого Азербайджана, не были отмечены предметным диалогом оборонных ведомств двух стран. Напротив, можно вспомнить нескольких эпизодов, когда Баку и Тегеран находились на грани сползания к откровенной конфронтации. Показательным случаем, подчеркнувшим имеющийся между Баку и Тегераном потенциал враждебности, стали действия двух соседей в 2001 году вокруг спорного нефтегазового месторождения «Араз-Алов-Шарг» на Каспии. Стоит припомнить и более близкую нам ретроспективу азербайджано-иранских отношений, некоторые подробности которых удалось приоткрыть из рассекреченных международных источников. Как свидетельствовали дипломатические депеши, обнародованные порталом «Wikileaks» в 2011 году, размещение Ираном в 2009 году нефтяной платформы «Альборз» близ территориальных вод Азербайджана на Каспии заставило Баку пожалеть об отсутствии у страны военного потенциала для отражения потенциальной «угрозы» из Ирана и обратиться за советом к США. Документы помогли составить представление о подходах Баку в связи с угрозой конфликта на Каспии. Из них явствовало, что Азербайджан опасается за безопасность своей нефтегазовой инфраструктуры со стороны Ирана.

Трудно поддаётся оценке хотя бы приблизительное число случаев, когда, в ответ на тесное сближение Азербайджана с Израилем, любую военно-политическую активность Баку в отношениях с Вашингтоном или со штаб-квартирой НАТО в Брюсселе, иранское военное руководство выступало с предостерегающими северного соседа заявлениями. На этой стезе в последние годы действия антииранских санкций Запада особенно отличился начальник генштаба Ирана Хасан Фирузабади. Однако, времена меняются, а с ними претерпевает изменение и подход Тегерана к выстраиванию связей с Баку.

По итогам упомянутого визита главы Минобороны ИРИ в азербайджанскую столицу стороны договорились создать совместную военную комиссию. Целью последней станет «совместная работа над вопросами безопасности, в том числе пограничной», уточнил посол Ирана в Баку Мохсен Пакайин. Предполагается включение в работу двустороннего органа вопросов налаживания военно-технического сотрудничества Ирана и Азербайджана. Главы оборонных ведомств также условились о совместной борьбе с религиозным экстремизмом, проникающим на Кавказ с ближневосточного направления.

В дни бакинского визита Хосейна Дехгана поступили сведения и о намерении сторон приступить к кооперации в сфере производства оборонной продукции. Таким образом, в повестку азербайджано-иранских отношений форсированно вошёл ряд вопросов, предположить наличие которых в предыдущие годы было весьма затруднительно.

Если Баку и Тегеран наполнят достигнутые 20 апреля договорённости некой практической содержательностью, то их отношения могут выйти на качественно иной уровень. По сути, новые соглашения сторон в военно-политической сфере не включают только сферу проведения совместных учений. Но и здесь «сюрпризы» в будущем не исключены.

Пока Азербайджан сверхосторожен в выборе путей преодоления взаимных разногласий с Ираном, большей частью ориентируясь на союз с суннитскими державами Ближнего Востока – Турцией, Саудовской Аравией и Пакистаном. Впрочем, многое зависит от степени готовности иранского руководства расположить к себе власти закавказской республики. Главное для Еревана, чтобы такое расположение иранцами к себе азербайджанских властей не происходило за счёт национальных интересов двух армянских республик на Южном Кавказе.

Михаил АГАДЖАНЯН

Комментарии

Сложная головоломка,но жизнь поставит все на свои места.Дождемся трупа,проплывающего мимо по реке

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image