"Исламисты канализируют недовольство населения во всех сферах, предлагая альтернативные институты"

9 июля, 2015 - 18:42

Россия и Северный Кавказ в контексте угроз, исходящих от распространения радикального ислама в Северном Кавказе? Что такое интеграция между Россией и Ю. Осетией, Россией и Абхазией с точки зрения жителей этих недавно признанных образований? Что такое турецко-российские отношения и на Северном Кавказе?

В ходе онлайн пресс-конференции аналитика программы по Европе и Центральной Азии Международной кризисной группы Варвары Пахоменко, в которой участвовала и наша газета, рассматривались эти три основные темы.

Пресс-конференция организована в рамках проекта “Международный пресс-центр  ”Диалог”: Диверсификация источников международной информации для армянских медиа”. Эти комментарии «из первых рук» журналисты Армении публикуют в своих СМИ.

Этот проект Исследовательского центра “Регион” поддержан офисом ОБСЕ в Ереване.

Hetq.am  - Что такое подписанные между Россией и Абхазией, Россией и Ю.Осетией документы по интеграции,  интеграция с Россией - это решение каких именно вопросов для Абхазии и  Ю.Осетии?

- Прежде всего, в ЮО и Абхазии это воспринимается, как гарантия обеспечения безопасности. Если в ЮО сильнее страхи повторения войны с Грузией – травма 2008 года еще жива, то в Абхазии риск конфликта с Грузией, хотя и не исключают, скорее, полагают, что могут стать ареной столкновения между Россией и Западом, т.к. Грузия воспринимается как партнер западных стран в регионе. У обычных людей также есть большой запрос на повышение качества жизни, социального обеспечения, зарплат, пенсий. И они считают, что самостоятельно, без российской помощи, они этого пока добиться не могут. При этом и в той, и в другой республике договоры критикуют за ущемление собственного суверенитета. Особо болезненно воспринимается ограничение контроля над силовыми структурами.

Panorama.am - Привeдeт ли, по Вашему мнению, последнее потепление русско-турецких отношений к геополитическим изменениям в регионах Южного и Северного Кавказа?

- На фоне ухудшения отношений с Западом, как России, так и Турции, мы действительно наблюдаем некоторую интенсификацию контактов Анкары и Москвы по некоторым вопросам. У России и Турции есть очевидные сферы для сотрудничества. В частности, по проблемам безопасности в связи с конфликтом в Сирии и Ираке. На сегодняшний день численность граждан России в рядах «Исламского государства» (ИГ) и других организаций, воюющих против правительств этих стран, оценивается представителями российских силовых ведомств от 2 до 5 тысяч человек, и большей частью это выходцы с Северного Кавказа, особенно восточных его регионов – Дагестан, Чечня. Насколько известно, большинство из них едет в Сирию через Турцию. Российские власти рассматривают угрозу со стороны ИГ как очень серьезную, в частности опасаясь возвращения боевиков на родину и присоединения к рядам вооруженного подполья здесь. Точно также необходимо отслеживать тех, кто уезжает из России, кого-то можно остановить еще на территории Турции, как недавно произошло в случае с московской студенткой Варварой Карауловой. Чтобы ответить на эти вызовы необходимо сотрудничество стран региона – Турции, России, но также и Грузии, которая столкнулась с аналогичной проблемой. В тоже время, хотелось бы надеяться, что процесс реализации соглашений в сфере безопасности между Анкарой и Москвой не будет сопровождаться незаконными действиями и нарушениями прав человека в этих странах. На сегодняшний день многие исламисты, особенно салафиты Северного Кавказа, сталкиваясь с незаконными преследованиями на родине, проживают в Турции. Экономические санкции, введенные против России в связи с конфликтом на Украине, и ответными контрсанкциями на сельхозпродукцию, поставили перед Россией необходимость диверсифицировать поставки сельхозпродукции, и Турция может стать одним из таких поставщиков, увеличив объемы. Это ставит вопрос решения проблемы транспортного сообщения через Южный Кавказ. В частности, нельзя исключать начала переговоров о возобновлении движения по Транскавказской магистрали – кратчайшему пути из центральной России в Турцию и Иран. Эта дорога могла бы более надежно, чем Военно-Грузинская, связать и Россию с Арменией. Одновременно с этим мы видим, что улучшения происходят не по всем направлениям. Москва традиционно настороженно воспринимает любую активность Турции на Северном Кавказе – как в отношении тюркских народов (кумыков, ногайцев, балкарцев, карачаевцев), так и черкесов. Сейчас также встал вопрос крымских татар. Недавно в Турции был опубликован доклад о нарушении прав человека в Крыму – шаг вряд ли симпатичный Москве.

Arminfo.am - Какие минусы и плюсы Вы усматриваете в сегодняшней кавказской политике России, в частности в направлении Армении, а также в политике Москвы на постсоветском пространстве в целом.

- Москва плохо умеет работать с демократическими режимами, которые, видимо, воспринимает, как непредсказуемые. Здесь мы видим проблемы, аналогичные внутренней политике: недостаточно экспертов среди тех, кто принимает решения; часто неготовность услышать претензии не и суть проблем - причем часто это даже более выражено во взаимоотношениях с союзниками; стиль общения, который часто не предполагает равных партнерских отношений. В последнее время Москва, очевидно, пытается более активно использовать мягкую силу, в частности за счет значительных финансовых вливаний в информационную работу.

A1plus.am - Как оценивается угроза "Исламского государства" на Кавказе, и есть ли информация о том, сколько мусульман родом из Кавказа борются на стороне "Исламского государства"?

- Угроза «Исламского государства» оценивается очень серьезно. В руководстве ИГ есть этнические чеченцы, благодаря влиянию которых, как считается, тема России снова вернулась в повестку глобального джихада – на мировом уровне о ней всерьез не вспоминали после Первой чеченской войны. В прошлом году при провозглашении Халифата лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади назвал Россию, наряду с США, одним из главных врагов мусульман. В сентябре ИГ высказало угрозы Путину установить контроль над Северным Кавказом. После этого в регионе начался процесс переориентации подполья на идеологию ИГ. И если прежде те, кто поддерживал ИГ, уезжали в Сирию и Ирак – численность уехавших граждан России, воюющих на стороне как ИГ, так и других групп против официальных Дамаска и Багдада, оценивается российскими силовиками от 1700 до 5000 тысяч человек, большая часть из них – выходцы с Северного Кавказа (в основном,  Дагестан и Чечня, но также и Кабардино-Балкария и прочие республики) – то теперь они сочли возможным воевать от имени ИГ уже на Кавказе. Начиная с ноября, когда первый из руководителей отрядов боевиков Дагестана присягнул аль-Багдади, присягу принесли амир (лидер) подполья всего Дагестана Рустам Асильдеров, в июне 2015 – известный амир чеченского подполья Хамзат (Арслан Бютукаев), а 21 июня появилось аудиосообщение о присяге всех боевиков Дагестана, Чечни, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. Через два дня пресс-служба ИГ заявила о принятии присяги и образовании нового вилаята (провинции) ИГ на Северном Кавказе и назначили его амиром Рустама Асильдерова. Это новая страница в истории подполья на Северном Кавказе. Начавшись как национальное освободительное движение в Чечне в начале 1990-х, оно постепенно усвоило идеи вооруженного джихада. В 2007 с провозглашением «Имарата Кавказ» создается надрегиональная структура с джихадистской идеологией, а теперь мы видим, как она эволюционировала и стала частью глобального джихада.

News.am - Какими Вы видите в настоящее время перспективы программы "Восточное партнерство" Европейского Союза?

- Мы видим, что сближение Украины с ЕС было крайне негативно встречено Москвой, для которой важны экономические связи с Украиной, и привело в итоге к полномасштабному конфликту на востоке Украины. Кажется, что подобное сближение между Тбилиси и ЕС в России воспринимается значительно спокойнее – грузинский рынок не сопоставим по объему с украинским, не настолько интегрирован с российским. Хотя многие считают, что одной из причин подписания новых договоров между Москвой и Сухуми/Цхивнали, было желание дать свой интеграционный ответ на вот такую европейскую программу. При этом отсутствие значительных успехов у властей Грузии в европейском направлении – например, то, что пока не произошла либерализация визового режима с Европой, - приводит к росту недовольства властями у населения и поддержки интеграционного проекта с Россией.

EurAsia Daily - Недавно ICG опубликовала доклад «Чечня: внутреннее зарубежье», где есть ряд жестких оценок относительно политики Кремля в отношении Чечни, политики руководства Чечни внутри республики, рост джихадистских настроений в этом регионе и так далее. В докладе также содержится полтора десятка рекомендаций правительствам России и Чечни по решению этих и прочих проблем. В связи с этим два вопроса: во-первых, как вся эта ситуация связана с фактором ИГ и ростом его влияния?; во-вторых, как именно исполнение рекомендаций может ослабить эту связь?

- Доказав на протяжении нескольких веков свою готовность умирать за независимость, чеченцы, похоже, не слишком восприимчивы к суицидальной идеологии глобального джихада. Многие из тех, кто ее разделяет, уехали воевать в Сирию, из-за чего ряды боевиков заметно поредели на Северном Кавказе в целом и особенно в Чечне. По данным источника в МВД Чечни, в 2013 году в Сирии воевали 200–500 чеченцев. В руководстве ИГ есть этнические чеченцы-выходцы из Панкиси. Но хотя в Чечне идеи национального самоопределения все еще популярны, виден и рост поддержки идей радикального исламизма. С одной стороны, происходит насаждение идей суфийского ислама на государственном уровне, с другой – крайне жесткое преследование последователей так называемого «нетрадиционного» ислама, прежде всего салафитов. Рамзан Кадыров открыто заявляет, что необходимо убивать ваххабитов (так в республике называют салафитов). Регулярно производятся массовые задержания молодых мужчин с бородами и девушек в хиджабах, закрывающих подбородок. Парней доставляют в полицейские участки, часто избивают или заставляют родственников их избивать и брить бороды. Все это страшно злит молодежь, настраивает их против государства и чаще всего еще больше радикализирует. Мы знаем о случаях, когда, столкнувшись с незаконными действиями, часто унижающими достоинство, молодые люди вступают в ряды подполья, кто-то уезжает в Сирию. Мы призываем отказаться от незаконных методов, т.к. они не только нарушают права человека, но еще и контрпродуктивны в долгосрочной перспективе; начать диалог с представителями всех направлений ислама, кто не использует насилие – государство не должно занимать сторону в религиозном споре; создать механизмы реабилитации для бывших боевиков, позволяющие им вернуться к мирной жизни, какие действуют в соседней Ингушетии. Также необходимо усиливать социальные институты государства – повышать качество здравоохранения, образования, обеспечивать справедливое судопроизводство. Т.к. исламисты канализируют недовольство населения во всех этих сферах, предлагая альтернативные институты. Это долгий процесс, который требует больших усилий, но только он может принести долгосрочный мир. В противном случае, нельзя исключать нового полномасштабного конфликта в Чечне.

Newsarmenia.ru - Может ли Грузия отложить в сторону политические мотивы и согласиться на открытие абхазского участка железной дороги, тем самым стимулируя экономическую активность в регионе?         

- Вопрос открытия абхазского участка железной дороги уже поднимался властями Грузии, но, насколько известно, вызвал жесткую реакцию Баку. Возобновление движения по железной дороге – вопрос очень комплексный. По этому поводу нет единства и в Абхазии. Необходимо инвестировать еще значительные средства в реконструкцию оставшегося участка дороги на территории Абхазии. Более реалистичным, на мой взгляд, выглядит возобновление движения по Транскавказской магистрали через Южную Осетию, которое, как мне видится, в интересах всех сторон и здесь можно было бы проще и быстрее договориться.

Hetq.am - Насколько жесткими могут быть действия России и руководства Чечни, направленные на предотвращение воздействия ИГИЛ на чеченское население в целом. И только ли в Чечне есть реальная угроза ИГИЛ, что с северокавказскими другими субъектами РФ?  Может ли случиться так, что весь Северный Кавказ станет так называемым "внутренним зарубежьем" для России и российского общества в целом?

- Выше я уже написала, что джихадистское подполье действует по всему Северному Кавказу. И хотя в последнее время активность его снизилась, в основном за счет оттока потенциальных и действующих бойцов в Сирию, но долгосрочного разрешения конфликта не происходит. Наиболее остро стоит проблема на востоке региона – Дагестане, Чечне. Именно там хуже всего работают социальные институты, государство, по сути, приватизировано местными лидерами. Исламистская идеология – не только в той радикальной, которую преподносит ИГ – становится все более популярной, заполняя вакуум власти, формируя альтернативные институты решения споров на основе шариата, исламских клиник и образовательных учреждений, где не берут взятки. В ситуации фактического отсутствия в России публичной политики и конкурентных выборов, исламисты превращаются в политическую оппозицию, канализируя самые разнообразные формы протеста на Северном Кавказе. Провозглашение Халифата в Сирии добавило этому актуальности – теперь многими это воспринимается, как политическое образование, которое может стать конкурентом либеральному западному миру, политика которого, с точки зрения исламистов, строится на двойных стандартах. Одновременно Северный Кавказ все больше воспринимается как нечто чуждое жителями остальной России, растут ксенофобские настроения, идея «хватит кормить Кавказ» очень популярна. И это принципиальное изменение с 1990-х, когда жители России в большинстве считали правильным вести войну за то, чтобы Чечня оставалась частью России. Для долгосрочного решения этого конфликта необходимо постепенно интегрировать регион с остальной страной во всех сферах, чтобы его жители перестали чувствовать себя людьми второго сорта. Необходимо тщательно следить за расходованием бюджетных средств, чтобы деньги шли на реальное развитие, а не подпитывание местных элит, а то и в тоге утекали в подполье. Государство должно показать, что, оставаясь светским, оно гарантирует свободу вероисповедания, но при этом привлекает к ответственности тех, кто прибегает к насильственным действиям.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image