«Хочешь построить государство — зови туркмена», — гласит выдержка из книги «Рухнама», трактата о духовности первого туркменского лидера Сапармурата Ниязова. Однако бытует мнение о том, что Туркменистан является наиболее уязвимой терроризму республикой в Средней Азии. Истинно ли оно? В статье рассматриваются особенности государства Туркменистан, которые могут стать мишенью для «Исламского государства» в частности (деятельность организации запрещена в России по решению Верховного Суда РФ) и терроризма в целом. Для начала будут проанализированы две основные страны, породившие группировку. Это позволит понять на что ориентированы террористы и что может стать их интенцией для развития радикального ядра.

Сирия

Как рыхлая земля обеспечивает больше воды, так и Сирия привлекла террористов нестабильной политической ситуацией и широтой возможностей для развития своей идеологии. Цель — создание шариатского радикального государства на территории исламского мира в целом и Ближнего Востока в частности — еще более реалистична в уже нестабильной среде. Присутствие в гражданской войне в Сирии оппозиционных группировок и большое количество суннитов-мусульман (в Сирии около 75% населения — сунниты) помогли террористам запастись поддержкой. Боевики ИГИЛ считают себя суннитами ханбалистской школы (запреты в которой касаются даже изучения естественных наук и демократии). Фредерик Ансель, преподаватель в ESG Management School парижского Института политических исследований, утверждает: «Это сунниты, которые придерживаются в первую очередь ханбалистской школы, отличающейся наибольшей строгостью среди всех четырех существующих правовых школ в суннитском исламе. Кроме того, они называют себя последователями Ибн Таймийи (радикальный теолог XIV века) и выступают за исключительно политическое и воинственное понимание джихада (это слово означает «усилие»)». При этом мусульманский мир открыто заявляет о том, что «Исламское государство» — враг истинного ислама.

Резюмируя вышесказанное: уже существующая на тот момент гражданская война в Сирии + ориентация на суннитское большинство = основные причина возникновения ИГИЛ в Сирии.

Ирак

Классика геополитического жанра подразумевает: если режим свергнут, должна быть предложена альтернатива. Однако, вывод американских войск из Ирака в 2011 году и свержение режима Саддами Хусейна не только не консолидировали политическую ситуацию в регионе, но и привели к еще большей дестабилизации и фактическому этноконфессиональному разделению иракского государства. Результат: современный Ирак — это три квазигосударства шиитов, курдов, суннитов. Неспроста курды указаны промежуточным звеном: на протяжении истории они нередко выступали катализатором, ослабляющим проблемное двухстороннее взаимодействие враждующих исламских меньшинств. Кроме того, привлекательны для террористов и энергоресурсы Ирака. Согласно данным госкомпании State Oil Marketing Organization (SOMO), за июнь Ирак нарастил объёмы экспорта нефти от 2,28% до 3,18 миллиона баррелей в сутки, поставки нефти из государства составили 95,6 миллиона баррелей. В частности, выросли объёмы поставок «чёрного золота», добытого на месторождении Бадра. За июнь Ирак получил от продажи нефти более 5,2 миллиарда долларов, средняя цена барреля при этом составляла $55,3. Сейчас Ирак занимает пятую позицию среди государств, обладающих нефтяными запасами. Дополнительным фактором риска была слабая вооруженная подготовка иракцев. Несмотря на то, что в 1990 году иракская армия считалась одной из самых боеспособных на Ближнем Востоке (армия Саддама Хусейна насчитывала более 1 млн. солдат и офицеров), к 2003 году армия заметно ослабла и на вооружении находились уже 430 тыс. человек. К 2014 году — моменту активного наступления ИГИЛ — ВС Ирака так и не восстановили свою довоенную боеспособность. Слабые противовоздушная оборона, военно-воздушные силы, недостаток дисциплины, низкий разведывательный потенциал стали причиной неспособности вооруженных сил выполнять задачи защиты государственных границ и борьбы с терроризмом. Отдельной структурой в Ираке являются военизированные формирования «пешмерга» (Pêşmerge) — курдские отряды, успешно борющиеся с «Исламским государством» и фактически выполняющие роль регулярной армии в Иракском Курдистане. Их численность оценивается в 200 тыс. бойцов. Таким образом, в Ираке террористы сыграли не только на политической нестабильности, но и на слабой военной подготовке и религиозных противоречиях. Извечная братоубийственная резня между суннитами-шиитами, суть которой в том, что каждая конфессиональная группа считает свой толк — истинным. Ощущая себя притесненным меньшинством, сунниты Ирака еще больше возжелали примкнуть к террористам, дабы обеспечить себе политические права. Исходя из мотивов возникновения ИГИЛ в выше рассматриваемых государствах возможно выделить три «плодородные почвы» для террористов:

• политическая нестабильность (помогает радикалам вооружиться поддержкой боевиков);
• слабая антитеррористическая политика государства (обеспечивает минимальное сопротивление террористической деятельности);
• ориентация на суннитов (дополнительные человеческие ресурсы и поддержка в развитии своей идеологии);
• ресурсы (прежде всего нефтяные месторождения, выступающие независимым контрабандным и основным источником доходов).

Исходя из итогов возможно определить мишени для террористов в Туркменистане.

Факторы риска в Туркменистане

Найти информацию о каком-либо политическом аспекте Туркмении довольно затруднительно. Обусловлено это тем, что Туркменистан — закрытая республика, внешнеполитическая стратегия которой базируется на принципах позитивного нейтралитета. Вернемся к книге «Рухнама», в которой «Туркменбаши» пишет: «По одной версии, туркмены кочевой или полукочевой народ, по другой — оседлый, одни преподносят его как народ высокой цивилизации, живший в больших городах и роскошных дворцах, другие — как ленивых нерасторопных людей. Кто-то видит в них политически активную нацию, кто-то считает инертными». Книга-Конституция продолжает официальный современный политический курс государства: в 1995 году с принятием резолюции о постоянном нейтралитете Туркменистана, Генеральная Ассамблея ООН подтвердила суверенное право каждого государства в определении своей внешнеполитической стратегии. По формату суннитско-шиитской войны в Ираке, террористы в Туркменистане могут развязать резню на афгано-туркменской границе. Так, например, по данным туркменского издания Gundogar, в сражении за Марчак весной нынешнего года принимало участие около 600 боевиков, за Кушки-Кухна — около 250 человек. Всего около 850 человек. Также в конце июня поступили сообщения о том, что в Туркмении погибли 12 военнослужащих: солдаты-срочники и офицеры, которые несли службу неподалеку от границы с Афганистаном. В связи с чем логично сказать, что ситуация на приграничной территории не стабильна и это «ахиллесова пята» Туркменистана как наиболее уязвимого к ИГИЛ государства в регионе Средняя Азия. Еще одна «бочка меда» для террористов — энергетические ресурсы Туркмении. В настоящее время по объемам запасов природного газа Туркменистан занимает четвертое место в мире. Как пишет Фонд современной политики: «После проведенного независимого международного аудита двух месторождений Восточного Туркменистана — «Галкыныш» и «Яшлар», объемы которых в совокупности были оценены в 26,2 трлн. кубических метров газа, углеводородные ресурсы Туркменистана оцениваются на сегодня в объеме 71,2 млрд. тонн нефтяного эквивалента, в том числе 20,86 миллиардов тонн нефти и 50,34 триллиона куб. метров газа». К слову сказать, в Марыйском велаяте — который называют главной целью террористов — расположено крупнейшее газовое месторождение страны, по его территории проходят магистральные газопроводы Туркменистан — Китай и Средняя Азия — Центр.

Это один из ведущих регионов Туркмении по промышленному производству, сельскому хозяйству и производству электроэнергии, с прилегающей железнодорожной веткой и аэропортом. Дополнительный фактор риска — слабая антитеррористическая политика, небоеспособное вооружение и отсутствие естественных преград. Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока, проводит параллели с иракским городом Мосул: «Что до туркменских ВС, в иракском Мосуле противостоявшая террористам армейская группировка была куда более значительной и вооружена на порядок лучше. Взять город боевикам ИГИЛ это не помешало. В описываемой туркменистанской ситуации от Тахта-Базара по асфальту можно быстро дойти до Иолотани, рядом с которой находится сверхкрупная по запасам группа месторождений Галкыныш — ресурсная база «Транскаспия» на Европу».

Отметим три главных фактора риска в противостоянии Туркменистана «Исламскому государству» в частности и терроризму в целом:

1) практически нетронутые месторождения энергетических ресурсов

2) слабый военный потенциал и дефицит призывников (после прихода нынешнего президента республики Гурбангулы Бердымухамедова и реформы военной доктрины численный состав армии сократился с 200 тыс. человек до 50 тыс. человек).

3) подавляющее большинство мусульман республики — сунниты (этнические туркмены, проживающие в Марыйском велаяте, являются преимущественно мусульманами-суннитами. Соответственно, район Марыйского велаята уязвимее уже вдвойне: присутствием консервативных суннитов (человеческие ресурсы), наличием крупнейшего газового месторождения (доходы) и аэропортом.

Таким образом, республика не готова отразить угрозы возможной агрессии. Слабые вооруженные силы + бездействие властных структур могут привести не только к подрыву национальной безопасности Туркменистана, но и к утрате главного завоевания С. Ниязова — признанного ООН нейтралитета.

Джамиля Кочоян, ИА REGNUM