110 лет назад родился Артем (Анушаван) МИКОЯН — один из самых известных авиаконструкторов мира. Его имя выбито на почетной доске аэрокосмического Зала славы города Сан-Диего. Мировую известность принесло Микояну и его соавтору М.Гуревичу создание реактивного истребителя МиГ — непревзойденного самолета в дозвуковой реактивной авиации.

Его МиГи явились стали концептуальным этапом развития авиации. Генеральный конструктор, глава огромного ОКБ-155, академик АН СССР, дважды Герой соцтруда, шестикратный лауреат Сталинской премии, лауреат Ленинской премии Артем Микоян из плеяды звезд, которыми по праву гордится армянский этнос. К юбилею авиаконструктора изданы новые книги, появились новые публикации в зарубежных СМИ, отрывки которых публикуются ниже.

“ГЛАВНОЕ В РАБОТЕ
АВИАКОНСТРУКТОРА — УМЕНИЕ МЕЧТАТЬ”

Из книги М.Арлазорова “Артем Микоян”

САНАИНСКОЕ ДЕТСТВО

...В маленьком горном селе Санаин 5 августа 1905 года у плотника Ованеса (по-русски Ивана) Микояна родился сын Анушаван — будущий авиационный конструктор.
Жили Микояны в деревне, но работал Ованес в Алаверди на медеплавильном заводе, принадлежавшем французским концессионерам. Его месячный заработок — 38-40 рублей, а семья-то многодетная — сын Ерванд, дочь Воскеат, сын Анастас, дочь Астхик и вот теперь родился пятый. Каждого надо накормить, одеть, обуть.
Правда, старший сын Ерванд работал молотобойцем на том же заводе, что и отец. Ованес плотничал по заказам соседей. Талида шила односельчанам. И все-таки с деньгами было трудно. Концы с концами сводили — лишнего не оставалось...
К тому времени, когда родился младший сын, Ованес Микоян имел репутацию первоклассного мастера. По-видимому, это и побудило священника заломить за крестины двойную цену. Несмотря на давно и твердо установленную в деревне таксу - один рубль, он потребовал два. Пришлось согласиться. В каменной купели, выдолбленной в стене монастырской церкви, окрестили младенца, назвали его Анушаваном.
Почти семьдесят лет спустя я приехал в маленькую горную деревушку, где был принят с истинно армянским радушием. Среди санаинцев оказались люди, делившие с Артемом Ивановичем радости и горести детства, хорошо знавшие семью.
Дома, где родился Артем Иванович, уже давно нет... Как это часто можно увидеть в армянских деревнях, дом был одноэтажным, с подвалом, выкопанным в склоне горы. Внизу — подсобные помещения, хлев, наверху — жилье. Перед жилыми помещениями — балкон, большой, просторный, открытый всем ветрам.
Когда заканчивалось длинное кавказское лето, начиналась пора заготовок. В них принимала участие вся семья от мала до велика. Из леса, покрывавшего горные склоны, Анушаван привозил на маленьком ослике и вязанки хвороста, и хурджины диких яблок, груш, кизила. Лесные фрукты — существенная часть питания семьи. Яблоки и груши солили в бочках, сушили. Сушили и кизил. Зимой из него варили фруктовый суп.
За грецкими орехами отправлялись большой компанией. На деревья забирались самые смелые и ловкие. Сбивая орехи палками, Анушаван забирался очень высоко.
И те, кто орудовал на вершинах деревьев, и те, кто подбирал орехи внизу, делили урожай по-братски. Собирали и зелень, без которой ни зимой, ни летом не обходится армянский стол. Некоторые сорта (Талида Отаровна отлично знала народные рецепты) солили, некоторые сплетали в авелук — длинную косу. Авелук развешивали в затененных местах, чтобы зелень не теряла цвета и аромата.
Очень дружно и весело заготавливали ришту — лапшу, похожую на русскую. Подсушенную ришту обжаривали на медленном огне, а затем складывали в мешки.
Пока жив был дед Артема Ивановича, обширное семейство Микоянов жило в одном доме. Незадолго до смерти дед собрал сыновей и разделил имущество. Одному отдал дом, другому — корову, третьему еще что-то, а когда дошел черед до Ованеса, сказал:
— Ты человек мастеровой, все заработаешь сам!
В семейной легенде не обошлось без преувеличений. Дед все же выделил Ованесу комнату, правда крохотную. Почти всю ее заняла тахта - общее ложе семьи. Выделил и располагавшийся под комнатой подвал, где ночевали куры и козы. Так жить было неудобно. Ованес взялся за топор, и у родительского дома появилась пристройка. В ней-то и прошли первые годы жизни будущего конструктора.
“Когда младшему брату стало пять-шесть лет, — пишет Анастас Иванович, — отец разговаривал с ним в нашем присутствии как с равным. Обычно немногословный, отец становился в таких случаях словоохотливым. У меня сохранились приятные воспоминания о теплых беседах, которые он вел ранее и со мной”.
Анушаван видел в отце друга и стремился подражать ему... Большое влияние на мальчика оказала и мать. Тихая, кроткая, бесконечно добрая, на редкость благожелательная к людям, Талида обожала младшего. До самой смерти она называла его “балик-джан” (милый, дорогой мальчик). В поседевшем пожилом человеке, всемирно известном инженере, она продолжала видеть ребенка. Много лет прожила мать в доме Артема Ивановича, нежно любимая, глубокоуважаемая...
Когда Анушавану исполнилось семь лет, ему препоручили двух коз, которых до этого стерег Анастас. За козами нужен глаз да глаз. Проморгаешь — потравят чужие посевы, а 20 копеек штрафа по тем временам деньги.
В жару козы отдыхали. Анушаван спускался горными тропинками в долину, чтобы отнести отцу обед, и, пока Ованес ел, мастерил мальчишеские конструкции. Мальчик пилил, строгал, а отец, не доверявший инструментов никому, кроме Анушавана, с интересом наблюдал за ним. Каждый деревенский мастеровой по природе своей инженер, только инженер необразованный, которому опыт, смекалка и практический расчет заменяют знания, он не всегда знает, но всегда умеет...
Детство будущего конструктора — типичное детство деревенского ребенка. Работать он начал раньше, чем учиться.
...Школа существовала в Санаине без малого тысячу лет, но выглядела более чем скромно. В небольших классах занимались вместе мальчики и девочки, человек по тридцать в каждом. Предметы и в первом, и во втором классе (третьего просто не было) одни и те же — закон божий, чистописание, арифметика, природоведение, пение, рисование.
Овсен Галстян хорошо запомнил своего ученика:
— В школу он ходил с интересом и, я бы сказал, с любовью. Был быстрый, как ветер. Очень внимательный. Никогда не давал застать себя врасплох. Учился с завидным старанием. Какой-то дар у него был сообразить или угадать, что надо делать дальше. Любил рисовать и обожал арифметику. Особенно устный счет. Сразу же тянул руку, чтобы ответить...
Однако примерный ученик, каким он возникает из воспоминаний старого учителя, далеко не всегда был столь примерен. Подвижный, озорной и очень азартный в играх, он не раз убегал с приятелями в пещеры, где играл до конца занятий. Возвратившись домой, демонстративно оттопыривал пальцы, предусмотрительно измазанные чернилами.
Спустя много лет, рассказывая своим детям об этих далеких годах, Микоян с благодарностью вспоминал маленькую деревенскую школу и доброго учителя.
Анушавану исполнилось девять лет, когда началась Первая мировая война. Отца в армию не взяли, а старшему брату Ерванду пришлось надеть солдатскую шинель. Воевал он храбро, заслужив Георгиевский крест.
Один из фронтов проходил совсем
близко. Союзник Германии Турция целилась захватить Баку, Восточную Армению. Армяне знали: турецкие кинжалы не щадят даже женщин и детей. Подобно кровавым событиям конца XIX века, резня 1915 года — организованная попытка истребления целого народа.
В Санаин турки пришли в 1918 году. Население скрылось в горах. Спрятался и Анушаван Микоян, которому шел тогда тринадцатый год...
Незваных гостей интересовал завод в Алаверди. Там плавили медь — металл, необходимый военной промышленности.

“ФАРМАН” КАК НАЧАЛО НАЧАЛ

В 1918 году на санаинском плато произошло событие, всполошившее местных мальчишек, — неподалеку от обрыва совершил вынужденную посадку “Фарман”.
“Фарман” — типичный аэроплан зари авиации: мотор, каркас из реек, проволоки и крылья, обтянутые полотняной обшивкой. Почти воздушный змей с двигателем. Но маленькому горцу машина, способная летать, показалась пришельцем из какого-то иного, далекого мира. И пока летчик копался в моторе, устранял неполадку, маленький Микоян с дружками не отходил от самолета. Спустя много лет он скажет:
— С этого момента я решил, что надо летать!
В том же 1918 году Анушаван потерял отца. Однажды, когда мальчуган гнал на пастбище коз, его позвали:
— Анушаван! Вернись!
У калитки дома столпились односельчане. Многие плакали...
После смерти мужа, посоветовавшись с родными, Талида Отаровна решила отвезти Анушавана в Тифлис, к двоюродной сестре Вергинии Туманян. Уж очень хотелось, чтобы младший сын получил образование.
И вот Анушаван шагает с матерью по древнему каменному мосту на станцию Алаверди, чтобы впервые поехать по железной дороге.
Тифлис оглушил маленького горца. Все казалось в диковинку - и большие дома, и извозчики, и продавцы фруктов, громко расхваливавшие свой товар.
По мере того как мать вела Анушавана, людей вокруг становилось все меньше и меньше, наконец они добрались до узенького переулка на краю города. Здесь и стоял небольшой домик Вергинии. Сестры обнялись, поцеловались, а пока они обменивались новостями, Анушаван познакомился с троюродным братом. Дружба с Гаем Туманяном, сыном Вергинии, пройдет через всю его жизнь.
Передав мальчика в надежные руки, мать возвратилась в Санаин. Размеренной и удивительно спокойной выглядела жизнь семьи Туманян. Был Лазарь Туманян чистосердечен, трудолюбив, добропорядочен. Работал приказчиком. Лелея мечту о собственном деле, копил деньги. А когда с трудом созданная лавчонка прогорела, Туманян снова пошел в приказчики.
В Тифлисе Анушаван начал учиться в армянской школе. Армянская колония в городе была велика, и многие тифлисские армяне стремились учить детей на родном языке. Одновременно мальчик из Санаина проходил и революционные университеты. Очень немногие знали, что в доме Туманянов была, как свидетельствует Анастас Иванович, к тому времени уже профессиональный революционер, “штаб-квартира нашей партии в Тбилиси. Там хранилась нелегальная литература”.
1 декабря 1919 года к Туманянам нагрянули стражники. Вергиния Туманян не растерялась. Часть бумаг она бросила на горящий примус, часть засунула под тюфяк тахты, на которой лежал больной Анушаван. Однако огонь жандармы погасили и начали обыск.
“Меня сбросили с тахты, — вспоминал спустя много лет Артем Иванович. — В это время тетя закричала: “Не трогайте больного мальчика!” Но это не помогло: из-под тюфяка уже извлекли бумаги, а меня побили. Меня побили еще раз за то, что я не сказал, где мой брат Анастас.
В это же время в другой комнате били и допрашивали Лазаря и его сына Гайка. Потом их увезли в тюрьму.
Отыскивая тайник, стражники начали ломать перегородку комнаты. Они так и не нашли его, так как тайник был ловко замаскирован шкафом с посудой. (Шкаф прикрывал запасной подземный выход в сад на случай побега конспираторов во время тайных заседаний.)
Передачи, которые я носил в тюрьму, тетя Вергуш ловко маскировала пловом: на дно глубокой посудины опускалось письмо, а сверху накладывался плов. Стражник ковырял ложкой, проверяя, нет ли недозволенных вложений, но то ли ложка была коротка, то ли посудина глубока — письма все же доходили до адресатов”.
Такие события запоминались и, равно как влияние старшего брата, наложили свой отпечаток на формирование личности Анушавана Микояна (ему было тогда только тринадцать лет).
В 1920 году в Армении установилась Советская власть. Приехав на летние каникулы в Санаин, Микоян организовал комсомольскую ячейку и стал ее первым руководителем. Среди односельчан он пользовался уважением — городской человек, много видел, много знает, интересно рассказывает. Его слушали внимательно. Жители маленьких селений любят размышлять над большими проблемами. Уставшим от войны людям запомнилась фраза молодого агитатора:
— Придет время, и из винтовок будут строить заборы!
Но до этой светлой поры было еще далеко. Ее предстояло завоевать.

ОТ АВИЕТКИ К МиГАМ

Из статьи С.Денисенцева (Odnako.org)

ИЗ “ДИНАМО” В АКАДЕМИЮ

...В 1923 году Анастас Микоян, возглавлявший к тому времени в Ростове-на-Дону Юго-Восточное бюро ЦК партии, позвал к себе младшего брата. В Ростове Анушаван окончил школу ФЗУ при заводе сельскохозяйственных машин “Красный Аксай” и приобрел специальность токаря. Однако для дальнейшего профессионального роста нужно образование посерьезнее, и он отправляется в Москву. Там он смог устроиться на завод “Динамо” — первое в стране предприятие, выпускавшее электрические машины и аппараты для фабрично-заводских установок и трамвайного хозяйства. Коллеги “переименовали” Анушавана Ованесовича в более привычного русскому слуху Артема Ивановича. И при заполнении документов на вступление в Коммунистическую партию в 1925 году он вписал имя, под которым ему было суждено войти в историю, — Артем Иванович Микоян.
В январе 1931 года Артем Микоян, успевший к тому времени отслужить в армии и поработать по партийной линии, смог попасть в число слушателей Военно-воздушной академии имени Жуковского.
...Начинал будущий великий конструктор с малой авиации. Первой летающей конструкцией Микояна была авиетка, которую он в 1935 году построил вместе с другими слушателями академии на конкурс проектов маломощных самолетов, организованный Осоавиахимом. Работу высоко оценили, но проект подвел двигатель. На четвертом полете примерно в километре от аэродрома обрыв шатуна разрушил мотор. Авиетка Микояна смогла избежать катастрофы благодаря новаторскому по тем временам решению — развитой механизации крыла. Летчик посадил машину, аккуратно спланировав. Впрочем, неудача Артема Ивановича не расстроила.
В октябре 1937 года Микоян защитил дипломный проект и получил звание “военного инженера-механика Военно-воздушных сил РККА”. После окончания академии молодой перспективный инженер был направлен на работу в военную приемку на авиазавод N 1 им. Авиахима, который выпускал истребители И-15бис конструкции ОКБ Николая Николаевича Поликарпова.
Весной 1939 года ОКБ Поликарпова переехало с завода N 156 на завод N 1, а Николай Николаевич стал его главным конструктором. В марте Артема Ивановича в числе тысячи военных специалистов, направленных на работу в НКАП, перевели из военной приемки в ОКБ Поликарпова. Николай Николаевич поставил Микояна на работы по биплану И-153 “Чайка” — сначала начальником бригады, а затем начальником конструкторского бюро N 1 по маневренным истребителям.

МОНОПЛАН СУДЬБЫ

Тогда уже было очевидно, что будущее истребительной авиации за скоростными истребителями-монопланами. В августе 1939 года Поликарпов дал указание заняться проработкой эскизного проекта новой машины с еще только разрабатывавшимся двигателем жидкостного охлаждения AM-37 конструкции А.А.Микулина. Тут в развитие авиации вмешалась политика. 23 августа 1939 года был заключен пакт о ненападении между Германией и СССР, и отношения двух стран, напряженные после прихода к власти в Германии Гитлера, стремительно потеплели. Руководство СССР решило воспользоваться этим и отправить в Германию ведущих специалистов для изучения передовых военных технологий. Среди отправленных в командировку был и Н.Н.Поликарпов. В момент его отсутствия на заводе из части специалистов ОКБ и СКБ был создан Особый конструкторский отдел (ОКО) во главе с Артемом Микояном, который в это время находился на лечении в санатории “Барвиха”. Его замом был назначен Михаил Иосифович Гуревич. В авиационной промышленности Гуревич работал с апреля 1929 года. С конца 1938 года он работает в ОКБ Н.Н.Поликарпова, где быстро становится одним из ведущих и наиболее авторитетных специалистов, начальником бригады проектов. Так родился знаменитый тандем Микояна и Гуревича — МиГ.
Сейчас стало модно описывать историю создания Особого конструкторского отдела как некий бандитский налет на ОКБ Поликарпова в его отсутствие. Всячески обыгрывается идея, что Артем Микоян возглавил ОКО только благодаря брату Анастасу Микояну, тогда уже члена Политбюро. Вот, например, цитата из книги российского “независимого историка” Марка Солонина “На мирно спящих аэродромах”: “По состоянию на конец 1939 года Анастас Иванович Микоян был членом Политбюро, занимал пост заместителя главы правительства, наркома внешней торговли и человека, вхожего в самый близкий круг приближенных Сталина. А уж на такую мелочь, как место главного авиаконструктора для своего родного брата Артема Ивановича, Анастас Иванович имел “по понятиям” полное право”. Между тем игнорируется роль в этой истории человека, который и поставил свою подпись в приказе о создании Особого конструкторского отдела, — директора завода N 1 Авиахима Павла Воронина, будущего заместителя наркома авиационной промышленности СССР. Дело в том, что в то время, когда Поликарпов был в командировке, встал вопрос о загрузке этого важнейшего авиационного предприятия.
Долгое время завод N 1 выпускал маневренные истребители Поликарпова И-15, И-15бис и И-153. Однако после катастрофы в 1938 году нового опытного “поликарповского” истребителя И-180, в которой погиб прославленный советский летчик и любимец Сталина Валерий Чкалов, доверие к “королю истребителей” у политического руководства страны стало стремительно падать. Этим попытались воспользоваться многочисленные конкуренты Поликарпова, включая нового любимца вождя, молодого авиаконструктора А.С.Яковлева. Он попытался пропихнуть на завод N 1 проект своего нового истребителя И-26 (будущий Як-1). Руководство завода во главе с Ворониным и главным инженером П.В.Дементьевым, а также многие инженеры поликарповского ОКБ не захотели мириться с вторжением конкурентов и придумали идею с созданием нового конструкторского отдела. Винить их не в чем — это была обычная конкурентная борьба, пусть и приправленная спецификой той лихой и жестокой эпохи. Конечно, родство Артёма Микояна с наркомом было не последним фактором, почему именно он стал главой нового конструкторского отдела. Однако, во-первых, не все родственники членов Политбюро становились руководителями КБ. Собственно, из членов Политбюро на тот момент — Сталина, Калинина, Ворошилова, Молотова, Кагановича, Андреева, Жданова, Хрущева — лишь у Микояна был родственник, возглавивший конструкторское бюро (сын Никиты Хрущева Сергей, будущий советский ракечик, главным конструктором впоследствии так и не стал). Во-вторых, в те годы, когда только что закончилась большая партийная чистка, было невозможно предсказать, какую фамилию будет безопаснее носить завтра. Поэтому значение “блата” при назначении Микояна не стоит переоценивать. Артем Иванович Микоян стал главным конструктором нового КБ благодаря своим организаторским, лидерским и конструкторским способностям. То, что он был достоин новой должности, Микоян доказал своей последующей карьерой и боевыми машинами, которые были созданы под его руководством.

РОЖДЕНИЕ МиГА

Первым был И-200 (Х). Работы над машиной шли стремительно. 25 декабря 1939 года комиссия ВВС КА рассмотрела и утвердила макет самолета. Самолет же передали на заводские испытания 31 марта 1940 года. На руководство ВВС и наркомат авиапромышленности произвела большое впечатление огромная по тем временам скорость полета новинки: в мае 1940 года на И-200 летчик-испытатель А.Н.Екатов развил скорость 648,5 км/ч на высоте 6900 м. Не дожидаясь окончания ни государственных, ни даже заводских испытаний, решением Комитета обороны от 25 мая и приказом Наркомата авиапромышленности от 31 мая 1940 года истребитель И-200 был официально запущен в серийное производство на заводе N 1.
9 декабря 1940 года на основании решения правительства появилась ставшая всемирно известной марка “МиГ”. В этот день приказом НКАП истребителю И-200 присвоили название МиГ-1, машине с увеличенной дальностью полета — МиГ-3. А уже через несколько месяцев им пришлось вступить в бой. На МиГ-3 в начале войны летал и одержал свою первую победу один из лучших асов ВВС РККА А.И.Покрышкин. Истребители МиГ-3 сыграли заметную роль в воздушных боях, особенно в начальном периоде войны. Особая роль принадлежит машинам, защищавшим небо Москвы и Ленинграда в составе авиации ПВО, так как истребительная авиация была главным средством борьбы с воздушным противником. И все же МиГ-3 уже в декабре 1941 года был снят с производства в пользу расширения выпуска штурмовиков Ил-2, которых катастрофически не хватало. Что ж, мировую славу Микояну и Гуревичу принесли другие машины — приближалась эра реактивной авиации.

“РЕАКТИВНАЯ” ГОНКА

В начале 1944 года Микоян и другие главные конструкторы получили задание начать работы по созданию реактивных самолетов. Вновь все уперлось в двигатели: надежных и достаточно мощных реактивных двигателей отечественные конструкторы выдать не смогли. Однако в конце войны советскими войсками были захвачены несколько заводов, которые выпускали реактивные двигатели BMW 003 и Jumo 004. Конструкторское бюро Микояна, к тому времени самостоятельное ОКБ-155, получило задание разработать одноместный двухдвигательный истребитель с BMW 003. Помимо миговцев в “реактивной” гонке приняли участие ведущие истребительные ОКБ страны — Яковлева, Лавочкина и Сухого. 24 апреля 1946 года летчик-испытатель Алексей Гринчик совершил первый взлет на первом отечественном реактивном истребителе И-300 (Ф), позже получившем название МиГ-9.
В 1946 году у английской фирмы Rolls-Royce Министерством авиационной промышленности СССР было куплено несколько десятков реактивных двигателей Nene I и Nene II. Их тяга была существенно выше, чем у трофейных немецких, и позволяла достичь больших скоростей полета. Однако требовалось еще и существенно снизить аэродинамическое сопротивление самолета. Конструкторы ОКБ Микояна провели совместно с учеными ЦАГИ исследования стреловидного крыла, которые позволили решить проблемы поперечной устойчивости и срыва потока на большой скорости. К этому моменту определился и новый потенциальный противник советских ВВС — американские стратегические бомбардировщики. Для борьбы с ними новый истребитель получил по наследству от МиГ-9 мощнейшее вооружение из одной 37-мм и двух 23-мм пушек. 30 декабря 1947 года летчик-испытатель В.Н. Юганов поднял истребитель И-310 (С) в воздух. Выдающиеся характеристики новой машины были очевидны, и еще до окончания заводских испытаний постановлением Совета Министров СССР истребитель с двигателем РД-45Ф (советская копия Nene II) был запущен в серийное производство. Так появился МиГ-15.

МиГ-17 И ВСЕ ДРУГИЕ МиГИ

На рубеже 1940-1950-х годов мировое авиастроение подходит к новому рубежу — преодолению звукового барьера. 29 июля 1949 года летчик В.Юганов поднимает в воздух самолет ОКБ Микояна И-330 (СИ) с двигателем ВК-1. Через месяц к испытаниям подключился летчик-испытатель И.Т. Иващенко. Штурм больших скоростей обошелся дорого — во время одного из полетов Иван Тимофеевич Иващенко погиб. На втором самолете СИ-2 летчик Г.А. Седов выявил причину катастрофы — разрушение рулей высоты при флаттере стабилизатора. В дальнейшем самолет доработали, и под названием МиГ-17 он был запущен в серийное производство. Этой машине довелось много повоевать — в арабо-израильском конфликте и во Вьетнаме. “Семнадцатый” с форсированным ВК-1Ф вплотную приблизился к скорости сверхзвука, но все же рабочими для него были дозвуковые скорости. Достичь максимальных скоростей в районе 1300-1400 км/ч помогли новые турбореактивные двигатели АМ-9 (РД-9), созданные в начале 50-х годов под руководством А.А.Микулина. Это была уже чисто отечественная разработка: конструкция двигателей не основывалась ни на германских, ни на британских образцах. РД-9 позволил ОКБ Микояна создать новый одноместный реактивный истребитель МиГ-19, отличавшийся способностью уверенно достигать сверхзвуковой скорости. “Девятнадцатый” воевал на Ближнем Востоке, во Вьетнаме, в индо-пакистанском и других конфликтах.
Любимым детищем Микояна стала его следующая машина. В 1958 году в ОКБ-155 на базе опытного самолета Е-5, выпущенного небольшой серией под названием МиГ-21, был разработан его усовершенствованный вариант Е-6. Он также имел треугольное крыло и цельноповоротный стабилизатор, что позволило решить проблемы устойчивости и управляемости в широком диапазоне скоростей. С минимальными задержками самолет прошел весь цикл испытаний и был запущен в серийное производство под названием МиГ-21Ф. “Двадцать первый” состоял на вооружении и использовался в ВВС более чем 65 стран. На нем стал самым результативным асом Вьетнама Нгуен Ван Кок. МиГ-21 до сих пор, спустя полвека после своего создания, состоит на вооружении многих стран мира.
На рубеже 1950-1960 годов гонка за высокими скоростями полета самолетов привела к тому, что они все больше стали напоминать крылатые ракеты: их взлетно-посадочные характеристики сильно изменились в сторону увеличения разбега и пробега. Конструкторы стали вести поиск решений увеличения “диапазона скоростей” от максимальной скорости к посадочной. Одним из таких решений стало создание самолета с крылом изменяемой стреловидности. Первый опытный советский самолет с изменяемой стреловидностью крыла “23-11” был впервые поднят в воздух 16 мая 1967 года летчиком-испытателем А.В.Федотовым. Поступивший на вооружение под названием МиГ-23, он стал самым массовым отечественным боевым реактивным самолетом 3-го поколения, основным истребителем ВВС и авиации ПВО СССР 70-80-х годов.

* * *
Лебединой песнью генерального конструктора Артема Микояна стал МиГ-25 (Е-155). Основной задачей этой машины стал перехват скоростных и высотных целей, прежде всего американского разведчика SR-71. Для этого “Двадцать пятый” должен был развивать скорость 3000 км/ч и подниматься на высоту за 20 км. Огромная скорость новой машины заставила конструкторов использовать высокопрочные стали и титановые сплавы. Самолет совершил первый полет в 1964 году, а в 1968-м его запустили в серийное производство. В начале 1969 года Артем Иванович Микоян тяжело заболел, у него случился инфаркт. В больнице его навестила группа коллег из родного ОКБ. Они подарили ему игрушку — героя русской сказки Емелю. “Когда, Артем Иванович, вам захочется, чтобы исполнилось какое-нибудь желание, посмотрите на Емелю и скажите: “По щучьему велению, по моему хотению...” Тот взял в руки подарок и сказал: “Хочу на работу!..” В этом был Артем Микоян — человек огромного трудолюбия и преданности делу. Но выйти на работу ему уже было не суждено — 9 декабря 1970 года Артем Иванович скончался. Он оставил после себя знаменитое на весь мир конструкторское бюро, настоящий отечественный национальный бренд МиГ и тысячи стальных машин, защищающих небо родной страны.

На фото: будущий авиаконструктор с сестрой Астхик, 1913 г.; родители Артема Микояна-Ованес и Талида; МиГ-21 и МиГ-15.