Лук — это оружие, которое никогда не выходит из употребления ни на земле, ни на том свете. В раю тоже стреляют из лука. И это дозволенная игра, так как Пророк говорил, что все игры не дозволены, кроме трех: игра с законной женой; стрельба из лука; конные скачки.
Шариф Мухаммад Мансур Мубаракшах,
из книги «Правила ведения войны и мужество»

Лук – одно из самых поразительных достижений человечества. Большинство ученых относит его появление к эпохе раннего неолита, другие же – ко временам палеолита. Действительно, именно с палеолита в армянских наскальных изображениях начинают появляться и постепенно развиваться идеографические знаки – охотник, стрелец, стрела. После резкого увеличения численности Homo sapiens охота с копьями и дротиками на крупного зверя сильно затруднилась – большие стада оказались частично выбиты, частично откочевали в более отдаленные или недоступные места. Изобретение лука позволило древним людям охотиться на более мелкую дичь – зайцев, ланей, птиц – и тем самым восполнить возникшую было нехватку мяса. Впрочем, вполне возможно, что лук был изобретен как музыкальный инструмент, потому что туго натянутая тетива издает характерный поющий и вибрирующий звук (ибо что такое арфа, если не лук с множеством тетив?)… Примечательно, что в мировой мифологии форму-образ-структуру лука подсказывает и дает небесная радуга. Лук и лучник-стрелец самым прямым образом ассоциируются как с небом, так и землей – с предками-небожителями. С этой точки зрения ценно заключение А. А. Мартиросяна: «…предки-стрельцы, связанные с луной и солнцем, светилами, небесным сводом, могли иметь связь также с созвездиями, как легендарный Айк с Орионом или сасунские исполины-полубоги — с Овном» (статья «Первобытные иероглифы Армении и их урартско-армянские двойники»).
Практически сразу же после изобретения лук из орудия превратился и в оружие. И с тех пор развитие его стало буквально стремительным. Совершенствовался не только сам лук, но и способы обращения с ним – возникли различные способы натяжения тетивы, стрелы стали более дифференцированными: для охоты на птиц, крупного и мелкого зверя, на рыбу и т. д. Лук как оружие и орудие распространился по всему миру, а скорее – был изобретен сразу во многих местах.
Меня, однако, все время удивляло, почему в армянском языке для стрелы два названия. Первое и самое распространенное – «нэт», второе, тоже всем известное, но редко воспринимаемое как оружие, – «слак». Чисто на слух «нэт» воспринимается как нечто метательное: бросать, метать на армянском – «нэтел». Впрочем, метали древние армяне не только стрелы, но и дротики, вот только у дротика было вполне собственное название – «тэг». В то же время «слак» подразумевает нечто более стремительное, чем «нэт» — может быть, по аналогии с глаголом «сланал» – «мчаться»? Ну а кроме того, поскольку стрелки на часах в армянском тоже называются «слак», то чисто логически можно предположить, что «слак» меньше, чем «нэт». (Кстати, армянское название копья – «низак» – ассоциируется у меня с русским глаголом «низать, нанизывать», армянское «сакр», от которого «сакравор» — сапер, — с «секира», а «тапар» — с топором. Может быть, корни тут действительно общие индоевропейские?)
Откуда такое различие? Почему? Опять же, если рассуждать логически, в мире широко известны стрелы разного размера и разного назначения. Первое, что приходит на ум, – стрелы для лука и стрелы для арбалета, больше известные под названием «болт». Однако я что-то не припомню собственно армянского названия арбалета или самострела – не считать же таковым новомодное слово «инкнадзик» или приведенное в русско-армянском словаре «дзказенк» – натяжное оружие, что даже нелепее, чем «инкнадзик»…
А вообще-то хочется в очередной раз напомнить о практически полном отсутствии в армянской исторической науке такого раздела, как оружиеведение. Монографии Степана Есаяна «Доспех Древней Армении» и «Оружие и военное дело Древней Армении, III-I тыс. до н. э.» изданы в 60-х годах прошлого века. Труды Эммы Аствацатурян «История оружейного и серебряного производства на Кавказе в XIX — начале XX вв.», «Оружие народов Кавказа», «Дагестанское оружие», «Турецкое оружие в собрании Государственного Исторического музея», «Мастера оружейного и серебряного дела Северного Кавказа и Закавказья», «Указатель клейм мастеров оружейного и серебряного дела Северного Кавказа и Закавказья» еще менее доступны и касаются не столько армянского оружиеведения, сколько общекавказских реалий, к тому же, за редким исключением, – эпохи огнестрельного оружия. Можно вспомнить еще ряд других публикаций по истории армянского оружия, например, статью Рипсиме Джанполадян-Пиотровской «Средневековая сабля с армянской надписью, найденная в приполярном Урале». А кроме того, разве не удивительным выглядит сам факт, что оружием, пусть даже общекавказским, занимаются у нас в основном женщины? Правда, следует сказать, что на некоторых исторических форумах были довольно оживленные дискуссии, касающиеся военного дела древней и средневековой Армении. Однако, к несчастью, сами эти дискуссии были во многом дилетантскими (и автор сей статьи не исключение), да и сами форумы зачахли. А кроме того, поскольку многие вышеприведенные источники практически недоступны из-за редкости и давности, а то и вообще отсутствуют, людям приходится копаться в интернете, искать аналогии, оперировать не совсем адекватными, а то и чуждыми понятиями и терминами.
Как бы то ни было, в армянской истории – как древней, так и средневековой – лук и стрелы, а также сами лучники занимают весьма достойное место. И значительное. Настолько значительное, что даже у стрел имелось два названия!
Однако что нам вообще известно о луках армянских воинов? Если судить по памятнику Гайку Прародителю, то наш праотец был вооружен простым длинным луком. Точно такие же луки мы видим на петроглифах армянских гор. Это самые первые типы луков, представляющие собой согнутую деревяшку с тетивой. Такое традиционное представление об армянских луках, как ни странно, сохранилось до наших дней. Изготавливали их из древесины тиса, ясеня, можжевельника, клена, вяза, акации, гикори, ореха или красного кедра – пород деревьев, достаточно распространенных на Армянском нагорье. Луки эти, как правило, довольно большого размера (простые луки меньшего размера использовались почти исключительно как охотничьи. Так, в могильнике к северу от Ханлара (от того, что топонимика тюркская, принадлежность этих территорий исторической Армении не меняется) Э. А. Реслером был обнаружен сосуд с изображением охоты на диких козлов. На сосуде имеются две чрезвычайно схематично выполненные фигуры охотников, держащих в руках небольшие луки с уже наложенными стрелами. Кстати, судя по изображениям, лук восточного Закавказья, в отличие от центрально-закавказского был сравнительно небольшого размера. Таковы луки, изображенные на черной керамике (Кировабадский район), а также на бронзовом поясе из раскопок В. Белька в Шамхорском районе. А вот на боевых поясах центрального Закавказья мы встречаем луки большого размера, почти что в рост человека – преимущественно боевые. Это обстоятельство, кстати, находит свое подтверждение в документальных исторических свидетельствах. Как сообщает Хоренаци, армянские луки были большими (до 2 метров) и широкими, а стрелы – трехперыми и очень длинными, что и обеспечивало дальность и меткость стрельбы. Стрелы эти были такими длинными, что если они попадали к врагам неповрежденными, то те использовали их в качестве дротиков. Видимо, именно стрелы для таких луков назывались «нэт». Были усовершенствованы и наконечники стрел – они, так сказать, ставились на «неизвлекаемость» – одно из перьев наконечника делали слабым, и оно ломалось в ране, мешая излечению. «И все-таки враги не понесли урона, – с горестью констатирует Дион Кассий разгром армии Луккулла армянской конницей в битве при Арацани 15-го сентября 68 года до н.э., – а возвращаясь назад и расстреливая преследующих, многих убили, а других ранили. А раны были тяжелыми и труднолечимыми, так как они употребляли стрелы с такими наконечниками, которые, будучи скрепленными друг с другом, быстро убивали и в случае, когда оставались в теле раненого, и в случае вынимания, так как один из железных наконечников, который не был прикреплен, оставался в ране». (В другом переводе прямо указано, что стрелы имели два наконечника, причем один всегда оставался в ране. В другом, более современном переводе, переводчик, видимо, не осилив тонкостей терминологии Диона Кассия, просто написал, что наконечники смазывались ядом… Еще в одном – что «стрелы имели два конца, особым образом соединенные друг с другом»…)
Владение всеми видами оружия было непременным условием воспитания знати. Обязательным было владение луком и для армянских царей. «Прекрасный ликом, искусный лучник мужественный Вагаршак» – так характеризует Хоренаци царя Вагаршака. Кстати, не чурались стрельбы из лука и владыки Араратского царства. Клинопись сохранила свидетельство о том, что Аргишти, сын Руса, выстрелил на расстояние около 476 м – почти полкилометра! Имеются свидетельства и о том, что армянские лучники упирали нижний конец своих луков в землю и придавливали их ногой – настолько их оружие было мощным и большим. А вот и еще одно подтверждение признания мастерства армянских воинов: «Пусть же будут построены позади правого крыла армяне с Васаком и Арбелом, занимающие самый край крыла, потому что все они являются лучниками (Диспозиция против аланов. Флавий Арриан). Об осознании значимости стрелковых войск в армии древней Армении свидетельствует и тот факт, что Армянское войско, выступающее с Киром, состояло из 4000 конницы, 10 000 стрелков и 10 000 пелтастов (воинов, вооруженных дротиками и пращами). А в одной из арабо-византийских войн армянские стрелки в составе византийской армии так метко стреляли из луков, что большинство арабов оказались поражены стрелами в глаз. Битва эта получила название «Битва ослепления».
Однако вернемся к большим и малым лукам. Древние рельефы и средневековые миниатюры показывают, что большие луки – которые у Хоренаци названы «лайналич» (типичный пример – лук Гайка) – использовались преимущественно в обороне – на стенах крепостей или в защищенных местах, где управляться с ними было проще, а врага требовалось поразить на возможно большем расстоянии. Большие луки видим мы и на египетских, хеттских и ассирийских изображениях битв с колесницами. Все дело в том, что обычно лучники на колесницах стреляли не с ходу, когда о прицельной стрельбе не могло быть и речи (разве что по плотной массе войск), а подъезжали поближе и били по врагу с коротких остановок. В этих случаях большой лук не был помехой. Кстати, на начальных стадиях развития кавалерии конные лучники также стреляли либо с остановок (и в этих случаях у них были особые конюхи, придерживающие коня, чтобы тот своими движениями не «сбивал прицел»), либо просто спешивались. И все из-за того, что стремена не были еще изобретены, так что конь еще не был надежной подвижной «платформой». И тут большой лук опять же не слишком мешал.
Что же касается малых луков, то, опять же судя по рельефам и миниатюрам, уже с очень давних пор они представляли собой не согнутую палку со связанными тетивой концами, как большие луки, а сложносоставное оружие с одним или двумя выгибами плеч и специальными роговыми пластинами-накладками, повышающими силу и упругость лука. И такие луки были уже оружием профессиональным. Вполне естественно, что для сложносоставных или композитных луков требовались менее длинные стрелы, ибо практика применения лука и стрел показала, что чем короче и легче стрела, тем точнее и дальше полетит она. Но и пробивная сила у нее меньше и эффективна она лишь на небольшом расстоянии. Так почему же короткий составной лук на Востоке – как Дальнем, так и Ближнем – почти сразу же завоевал такую популярность и стал основным оружием, в особенности конницы?
Все здесь (как и в случае с мечами и саблями) упирается в такое эпохальное для своего времени открытие, как изобретение стремян. Это привело к тому, что конь не только перестал быть просто средством доставки воинов к месту битвы, но и стал неотъемлемой частью боевого комплекса под названием конный воин.
Короткий лук оказался как нельзя более подходящим коннику: с ним стало возможно стрелять не только вперед, но и влево и даже назад – нижнее плечо лука больше не упиралось в бок лошади. Усиленный роговыми или костяными накладками и обклеенный сухожилиями малый лук не уступал по мощи большому, а скорость сравнительно более легкой стрелы, дополненная скоростью мчащегося коня, увеличила ее проникающую способность, особенно на сравнительно малых (50-100 метров) расстояниях. От такой стрелы, да еще снабженной граненым бронебойным наконечником, не спасали уже ни кольчуга, ни другое защитное вооружение. (Добавим в скобках, что японцы, например, и тут пошли своим оригинальным путем. Для того, чтобы большой лук юми не мешал при стрельбе с коня и на скаку, они просто уменьшили нижнее плечо лука, отчего он стал ассиметричным).
Наши выведенные чисто логическим путем умозаключения неожиданно нашли свое подтверждение в весьма содержательной статье Анзора Остахова «Адыгское стрелковое оружие (XIII – XVI вв.)» (опять же не будем забывать, что военное искусство народов Кавказа и Закавказья развивалось во многом по общему руслу, а в средние века практически все они обладали одним и тем же комплексом вооружения). Итак, приведем цитату: «…У черкесов было два вида луков – большие и малые. Размеры больших луков составляли примерно 130-140 см, а стрел – 70-75 см; в свою очередь размеры малых луков и стрел – 90-100 см и 40-50 см. …Согласно данным Э. Г. Аствацатурян, у адыгов были еще игловидные наконечники для пробивания кольчуг. При этом стрелы с маленьким наконечником отличались большей дальностью полета, чем стрелы с широким плоским наконечником; это было обусловлено их массой: первые были легкими, а вторые – тяжелыми. …Большие луки применялись в спешенном состоянии для ведения стрельбы на дальние дистанции с безопасных позиций. Подобный вывод был сделан нами на базе ряда фактов. Во-первых, большой лук неудобен для конной стрельбы, т.к. сильно ограничивает движения всадника и затрудняет прицеливание…»
Думается, теперь понятно, почему для стрел у наших предков было два названия. И сколько я ни копался там и тут, не нашел более ни одного народа, у которого стрелы для длинных и коротких луков назывались бы по-разному (впрочем, я могу и ошибаться)… И – зарубка на память: команда на стрельбу из лука у многих народов звучит почему-то как «Огонь!» – даже у англичан! А вот в армянском языке эта команда – «Зарк!», то есть «бей!»
У малого составного лука имеется еще одно преимущество перед простым большим. Из-за особенностей конструкции составной лук намного дольше сохраняет свои упругие свойства. Тетиву простого лука необходимо было снимать, как только в этом оружии исчезала необходимость (иначе лук теряет форму и упругость, да и снаряженный большой лук достаточно громоздок). Между прочим, современные правила рекомендуют снимать тетиву даже при получасовом перерыве в стрельбе! А вот составные сложные луки можно держать с натянутой тетивой несколько дней. Это было особенно важно именно для стремительной конницы, поскольку, согласно историческим свидетельствам, надеть тетиву на лук – дело не одной и даже не десяти секунды: согнуть мощный составной лук способен был не всякий мужчина (вспомните лук Одиссея!). Кстати, мощность современных спортивных луков – 22–25 кг у мужчин и 16–18 у женщин, тогда как даже у простых больших английских луков (лонгбой) она достигала 100 фунтов, то есть до 45 кг, так что для лучников древних времен даже нынешний мужской вариант покажется в высшей степени «детским»…
…Ну вот, поскольку от собственно луков и стрел мы плавно перешли к коннице и конным стрелкам, то, пожалуй, самое время повести рассказ и о знаменитой армянской коннице – айрудзи. Ибо еще в древности было замечено: на чьей стороне сражается армянская конница, та сторона и побеждает.
Но об этом – в следующий раз.

Нельсон Алексанян