Азербайджанский политолог Зардушт Ализаде в интервью АрмИнфо рассуждает о последних импульсах вокруг карабахского конфликта. Констатирует неизменность роли России в карабахских процессах. Перечисляет механизмы России в карабахском и других этнополитических конфликтах на постсоветском пространстве.

Переговоры президента России с коллегами из Армении и Азербайджана 8 и 10 августа, на первый взгляд, стали свидетельством окончательного достижения Москвой лидерства в посреднической миссии по урегулированию карабахского конфликта. Вместе с тем, в прессе активно муссируется информация о намерении Москвы начать активную фазу разрешения конфликта посредством сдачи Азербайджану 5 районов Нагорного Карабаха. Насколько вероятна реализация т.н. “плана Путина”, на Ваш взгляд?

Ваши вопросы свидетельствуют о том, что армянские коллеги, к моему глубокому сожалению, кажется, не в теме. Конечно же, не все, надеюсь, есть понимающие суть конфликта. Почему «Москва окончательно достигает лидерства в посреднической миссии по урегулированию карабахского конфликта»? Что неладное было с этим «лидерством», что надо было «окончательно достигать» его закрепления 8-го и 10-го августа? Что указывало на то, что Ереван и Баку ставят под сомнение лидерство Москвы? Не только в посреднической миссии, но и во всех сферах жизни Армении и Азербайджана, включая кадровую политику на самом высшем уровне, Россия является «хозяином». Суть последних встреч и переговоров, как это вырисовывается из поведения глав конфликтующих государств, заключается в том, что Москва, по всей видимости,  решила обновить форму своего «лидерства в посреднической миссии», не меняя его сути. Ведь 25 лет - достаточный срок для того, чтобы «международное сообщество» начало злословить про низкий КПД «лидера посреднической миссии». Видимо, кремлевские пиар-конфликтологи  доложили начальству об этой  вероятности, они же предложили кое-что поменять, не трогая, упаси господи, так удачно спроектированный и действующий механизм  подвешивания Армении и Азербайджана на крюке карабахского конфликта. Что конкретно сюда входит, пока никто, кроме президентов и министров иностранных дел,  достоверно не знает. Я лично убежден в одном: Москва сделает все, чтобы укрепить механизм собственного контроля над конфликтующими государствами. Тем более что, по словам покойного Шукшина,  «народ к разврату готов». Как показали последние события в Армении и в Азербайджане, массовая шизофрения в вопросе Карабаха в обоих государствах достигла такой глубины, что с плебсом можно сотворить любое действие.

Некоторые Ваши коллеги уже успели охарактеризовать итоги переговоров Владимира Путина 8, 9 и 10 августа с Хасаном Роухани, Реджепом Эрдоганом, и Ильхамом Алиевым как рождение коалиции Москва–Тегеран–Анкара–Дамаск–Баку. Вы не считаете, что на фоне стратегического отступления США и стран Персидского залива, в результате создания данной коалиции, на Большом Ближнем Востоке баланс сил уже кардинально изменяется в ее пользу? Если это не так, то прошу обосновать Ваше мнение.

Никакой коалиции нет, и не предвидится. Баланс сил на Большом Ближнем Востоке никак не может измениться в пользу мифической коалиции, так как реальная сила США и их союзников на порядок выше потенциала любой «коалиции». Просто, когда Запад начинает разворачиваться, как слон в посудной лавке, в мусульманском мире, такие страны, как Иран, Турция и Россия стараются в одиночку, или сообща, минимизировать свои потери.

После очередной встречи президента России с коллегами из Армении и Азербайджана о готовности организовать подобную встречу выразил президент Франции Франсуа Олланд. Положительная реакция МИД РФ на подобную инициативу, на первый взгляд, свидетельствует о согласованности действий как минимум двух из трех стран-сопредседателей МГ ОБСЕ. И это на фоне продолжающейся изоляции России Западом. О чем это свидетельствует, на Ваш взгляд?

Все очень просто. Мухи отдельно, котлеты отдельно. «Изоляция», бодание по Украине и Сирии отдельно, но есть вопросы, по которым интересы России, Франции и США полностью совпадают. Это касается, прежде всего, вопроса Нагорного Карабаха. «Вопросец» этот дает этим трем странам невероятно эффективный инструмент для влияния на регион. Один из сопредседателей «поматросил» и бросил, в дело вступает другой, прости господи, «миротворец». Все они за мир, все за решение вопроса ненасильственным путем… Все они, как огня, боятся, что в какой-то момент армянский и азербайджанский народы могут проснуться от морока вражды и непримиримости, и полюбовно договорятся поставить во главу угла не территорию, а интересы населения и страны.

Являлась ли апрельская эскалация одним из механизмов продвижения интересов Москвы на Южном Кавказе и гораздо шире его границ? Принесла ли она хоть какие-то выгоды руководству Армении и Азербайджана?

Абсолютно согласен с поставленным вопросом. Вы в данном случае зрите в корень события. Апрельская война как раз стала прелюдией так называемого укрепления «лидерства РФ в посреднической миссии». Посмей возразить лидеры Армении и Азербайджана что-либо против монаршей воли, когда за спиной у тебя сотня трупов и обещают, если что не так, стократ больше.

В случае если апрельское “приобретение” Азербайджаном позиций карабахской армии, так или иначе, спонсировалось, Баку придется как-то за это расплачиваться. Является ли такой платой участие Азербайджана в формировании, направленной на изоляцию Турции, новой оси Север-Юг в компании с Россией и Ираном?

Если бы мне пришлось перечислять, чем Армения и Азербайджан расплачивались за «потери» и «приобретения» в ходе карабахского конфликта, мне пришлось бы сделать ссылку на все, что я написал за последние 28 лет. Достаточно сказать, что Армения и Азербайджан потеряли свой суверенитет и превратились в послушных вассалов РФ.      Что касается транспортного коридора Север-Юг, то это, прежде всего, экономический проект, который обещает поиздержавшему режиму нехилые деньги. Раньше этот коридор «не разрешал Вашингтон», теперь запрет снят и можно приступать к бизнесу. Транспортный коридор вовсе не направлен против турецких интересов, она может, при желании, присоединиться и начинать зарабатывать на расширении международной торговли.

Давид Степанян