Говорят, что если хочешь понять, что такое дружба, приезжай в Грузию и поживи там. Вот, под Марнеули есть деревня, в ней живут этнические азербайджанцы и армяне. И школа там армяно-азербайджанская, а педагоги общаются с детьми и на азербайджанском, и на армянском. И это происходит органично, в доказательство того, что по крайней мере в Грузии конфликта между азербайджанцами и армянами нет.

Мало того, нет у них конфликта и с грузинами, а также с русскими, евреями и т.д. Отсюда умозаключение, которое делает Екатерина Микаридзе в своем обзоре для «Sputnik Грузия» и с которым трудно не согласиться: Грузия - это уникальная многонациональная страна. “НВ” предлагает читателям с некоторыми сокращениями весьма любопытную статью Микаридзе, в которой густо перемешаны история и современность.

“Тбилиси без армян, все равно что грузин без тоста. А ведь иногда даже столь шутливое выражение становится предметом спора между представителями двух этносов. Биология у нас такая, импульсивная. Заводимся, так сказать, с пол-оборота. К слову, армянин, желающий подчеркнуть значимость армянского вклада в развитие города, обязательно заметит, что Тифлис ведь и правда строили армяне. На что узревший в замечании некое посягательство на историческое наследие грузин ответит: «Ну, так вы же не только Тифлис построили, вы нам и письменность, собственно, подарили».

Родственники-«мокалака»

Распалясь от эмоциональной полемики, армянин прибегнет к заезженной теме первичности принятия народами христианства. Начнет доказывать, что армяне приняли христианство раньше грузин, чем спровоцирует грузина уже на следующий аргумент: «Ну да, Шота Руставели, по вашему разумению, тоже армянский поэт». И так до бесконечности, пока порох в пороховницах у оппонентов не иссякнет.

История сосуществования двух народов чем-то напоминает взаимоотношения супругов, горячих и темпераментных, таких, которые хоть и едят друг друга поедом, но и порознь жить вроде как не могут. Что-то вроде итальянской семейки, где бытуют общие традиции, обычаи, вера. И где, несмотря на общность культур и интересов, каждый пытается доказать, что он круче. А ведь этот родственно-дружественный альянс насчитывает уже тысячелетия.

Зажиточные армяне в Тифлисе получали звание почетного гражданина – «мокалака». Главными критериями для получения звания были происхождение, величина недвижимого имущества и капитала, а также несение службы при царском дворе. Цари оказывали мокалакам особенное внимание и уважение, позволяли им владеть крестьянами на общих правах, за уголовные преступления мокалаки не подвергались, подобно низшим сословиям, казни. Армяне в Грузии традиционно - и при царях, и позже, когда страна стала частью Российской империи - занимали высокие посты и пользовались уважением. К слову, градоначальниками Тифлиса преимущественно они и становились. Первым в Тифлисе в 1841 году был избран местный армянин Измиров, а последним, до смены власти и прихода большевиков, был Хатисов (1909-1917 гг.).

Каждый из мэров служил городу верой и правдой. Кто-то строил Михайловское ремесленное училище, другой - мосты, прокладывал водопровод, трамвай. При Хатисове была проведена канализация, асфальтирование и газовое освещение улиц. Большинство депутатов городской думы Тифлиса тоже были армянами. А рассказать о том, сколько было построено состоятельными армянами и меценатами в Тифлисе и за его пределами домов, предприятий, театров, школ, больниц – целой книги не хватит.

Общинный опыт

Культурно-просветительский и молодежный центр «Айартун» при епархии ААЦ в Грузии действует в Тбилиси пятый год. Тут обучают языку, истории, культуре, игре на различных музыкальных инструментах, хоровому пению. Проще сказать, чему тут не обучают.

При центре действует детский сад. Принимают в него с одним условием: берут с родителей обещание, что они отдадут детей в армянскую школу. Основная цель центра, объясняет его директор Левон Чидилян, популяризация всего армянского, сохранение языка и культуры.

«Большая проблема тбилисских армян в том, что они не являются носителями армянской культуры, — говорит Левон. — Раньше сплачивающую роль в армянской общине играла церковь. Ее авторитет был велик. На церковь были возложены юридические функции. Свидетельства о рождении, крестинах, бракосочетании, смерти – все это граждане получали в церквях. Но весь этот порядок был низложен после прихода советской власти. В отличие, скажем, от Ближнего Востока.

...Я был как-то в Тегеране, где армяне совершенно другие. Скажем, там нет в отличие от грузинских армян такого понятия, как поминки по усопшим. Если кто-то скончался, члены общины приходят почтить память, и в честь усопшего дарят какой-нибудь армянской школе, газете, детскому саду, условно говоря, тысячу долларов. Информация об этом обязательно появится в местной общинной газете».

Интеграция или ассимиляция

«Мы находимся перед угрозой полной ассимиляции армян в Грузии. Зачастую процесс проходит естественным образом. Человек становится носителем грузинской культуры. У него остается только фамилия, и все. Многие хранят фамилию из принципиальных побуждений. Другие легко с ней расстаются, переделывая на грузинскую. Неужели наши предки платили жизнью вот за это? Получается, лучше бы мы стали мусульманами, хоть жили бы на своей земле. В чем смысл, если через четыре поколения нами все утеряно?» — говорит Чидилян.

- А как же с перспективой на будущее? В то время как все трубят о необходимости интеграции этнических меньшинств в Грузии, вы говорите об угрозе ассимиляции. Вот вы ставите родителям условие, чтобы они отдавали детей в армянские школы. Только насколько целесообразен такой подход?

- Видимо, народ понял на генетическом уровне, что полная интеграция приводит к полной ассимиляции, — говорит Левон. — Мы часто поднимаем в регионах вопрос необходимости интеграции в грузинское пространство. Говорим о том, что знать культуру и язык нужно обязательно. А нас спрашивают: вы, тбилисские армяне, интегрированы в грузинское общество, ну и где вы сегодня представлены? На это можно, конечно, возразить тем, что в государственных структурах работают представители нашего этноса. Но ведь носить армянскую фамилию еще не означает быть носителем армянской культуры. Язык, религия, традиции и обычаи ведь уже утеряны.

Тут Левон замечает, что хоть центр и дает своим выпускникам какое-то понятие об армянской культуре, но это не общеобразовательное учреждение, которое дает фундаментальные знания по истории, литературе. Для более глубоких знаний нужно открывать школы с высоким уровнем образования. Говорит, что центр как раз работает над тем, чтобы дети шли в армянскую школу. Ведь в школах обучение идет по программе, в которой изучению грузинского языка отводится солидное время.

Левон приводит пример из прошлого: «Когда Католикос Нерсес Аштаракеци открыл в Тифлисе школу, многие армяне не говорили по-армянски. Да, они ходили в армянскую церковь, но языка не знали, у них не было возможности обучаться. А эта школа, превратившаяся впоследствии в семинарию, дала толчок для создания других. Парадокс этого училища состоял в том, что из одной такой школы выходили коммунисты, архитекторы, ученые, дашнаки, люди разного мировоззрения, и каждый из них был лидером в своей отрасли. К слову, политический деятель Анастас Микоян и художник-скульптор Ерванд Кочар были одноклассниками. Именно поэтому Микояну удалось спасти своего друга от репрессий, которые грозили ему, художнику новой волны. Это реальный пример того, как за счет высокого качества обучения можно вернуть общину, которая была на грани ассимиляции».

Левон объясняет, что сегодня армянская диаспора, собственно, пожинает плоды той политической реальности, которая наступила после прихода коммунистов. Власть не могла допустить существования сильных общин внутри многоэтнических республик. Поэтому уничтожалось все, что об этом напоминало. Так было стерто с лица земли самое древнее доказательство присутствия армян в Грузии — армянское кладбище Ходжеванк.

История кладбища, располагавшегося на месте теперешнего храма, берет начало с XVII в., когда влиятельный вельможа Бебутов обратился к царю Ростому с просьбой выделить ему территорию для семейного кладбища. Позже он построил там церковь Сурб Аствацацин.

Целый век кладбище просуществовало как фамильная усыпальница. К 1899 году оно стало крупнейшим армянским кладбищем в Тбилиси. Количество захоронений в период до его разрушения составило более 90000. Большая его часть и церковь были разрушены в 1937 году. На этом месте власти устроили парк отдыха: понатыкали аттракционов, скамеек и назвали его парком Дружбы.

Горожане спасли несколько могил и надгробные камни, их собрали вокруг могилы писателя Раффи. Часть захоронений перенесена из Ванкского собора, который уничтожили по приказу Берии. Эти несколько уцелевших могил и положили начало на этом месте пантеону».

Так и живет армянская община в Тбилиси – со своими проблемами, надеждами и все же сохранившимися традициями. ...А Сергей Сафарян, актер Тбилисского государственного армянского драмтеатра, говорит так: «До поездки в Армению я думал, что армяне именно такие, как я. С тем же образом мышления, состоянием души, но после я понял, что я не совсем армянин. Оказалось, я другой. Универсальность грузинских армян заключается в том, что мы можем смотреть на мир и глазами армян, и глазами грузин, ну и русских, потому что росли на русской культуре. Потому что вот эти три культуры так или иначе вплетены друг в друга. Ведь в аджапсандал добавляется много ингредиентов. Но если его разбить на составные, то у всех специй свой самостоятельный вкус».

(С сокращениями)

Екатерина МИКАРИДЗЕ