В ответ на призывы признать де-факто независимую НКР де-юре российские политики и эксперты привычно советуют для начала признать ее Еревану. Замглавы МИД РА Шаварш Кочарян 12 ноября заявил, что признав Карабах, Армения поможет Азербайджану избавиться от МГ ОБСЕ, “скинув с себя эту смирительную рубашку”. Согласны ли Вы с подобной позицией?

Позиция армянского руководства относительно возможного признания Нагорного Карабаха озвучивалась неоднократно. Очевидно, что и во внешнеполитической повестке дня России этот вопрос не стоит, и различные рассуждения по этому поводу зачастую имеют конъюнктурный характер, непосредственно к карабахскому вопросу отношения не имеющий. Минская группа ОБСЕ, при всей критике в адрес данной структуры, является важным механизмом диалога сторон, и в этой связи, возможно, признание Степанакерта Ереваном дало бы официальному Баку дополнительный повод для раскручивания воинственной риторики. Впрочем, при всей позитивной роли Минской группы, основным фактором, сдерживающим эскалацию военных действий, является баланс сил в регионе.

Даже азербайджанские эксперты признают, что позиции Баку в карабахском урегулировании с завершением нефтяного бума постепенно ослабевают, а снижающийся поток нефтедолларов тратится на строительные безумства. Соответственно, снижается способность Баку убедить в своей правоте державы и международное сообщество. Прокомментируйте перспективы карабахского урегулирования в этом контексте, учитывая, что президенты Армении и Азербайджана не встречались 2 года.

Попытки прибегнуть к «нефтяной», «икорной» либо какой-либо подобной «дипломатии» показали свою уязвимость и несостоятельность. Уменьшение доходов от добычи нефти, на мой взгляд, является скорее фактором обострения ситуации в регионе карабахского конфликта, однако в целом статус-кво сохраняется, и у той стороны, которая допускает вероятность начала открытых военных действий, по-прежнему отсутствует возможность достижения быстрой победы. Недавно было объявлено о предстоящей 18 ноября очередной встрече президентов Азербайджана и Армении. Любой диалог всегда лучше его отсутствия, каким бы хрупким и шатким он ни был. Угрозы решения карабахского конфликта силовым путём ведут в никуда. И хотя перспективы переговоров сегодня представляются как никогда туманными, альтернативы им я не вижу.

Глава МИД Турции Давутоглу в очередной раз обусловил возможность деблокады Армении односторонними уступками Армении Азербайджану. Ереван практически не требует от Анкары каких-либо шагов в направлении нормализации отношений. Чем обоснована такая односторонняя последовательность турецкого министра?

Представляется, что недавнее заявление турецкого министра следует рассматривать в контексте риторики, хотя ни для кого не секрет, что различные варианты урегулирования армяно-турецких отношений по-прежнему рассматриваются различными заинтересованными структурами. Оно может иметь также до некоторой степени и пропагандистский характер, демонстрируя якобы «добрую волю» Анкары. Однако принципиально в позиции турецкой стороны вряд что-либо изменилось – они по-прежнему увязывают частичное разблокирование ведущих в Армению коммуникаций с решением карабахского вопроса на преимущественных условиях Баку.

Сторонники европейской интеграции Армении считают, что озвученное президентом Армении 3 сентября намерение вступить в Таможенный союз положило начало коллапсу армянской государственности. Снизит ли предполагаемое вступление Армении в ТС степень ее суверенитета, на Ваш взгляд, и в чем это может выразиться?

Действительно, такое мнение имеется, более того, оно активно навязывается общественному мнению Армении относительно немногочисленной, но весьма активной группой граждан. Однако абстрактно-демагогические рассуждения о государственности или суверенитете не должны подменять ответственной внешней политики, максимально эффективно сочетающей различные направления и выработки приоритетов – исходя из подлинных национально-государственных интересов страны и обеспечения её безопасности. Мне хотелось бы отметить несколько аспектов этого вопроса. Во-первых, программа «Восточное Партнёрство» Европейского Союза изначально конечной цели не имела и не имеет, но, тем не менее, «по итогам» проевропейской пропаганды у некоторой части армянской общественности сложилось устойчивое мнение, что речь идет ни много ни мало о полноправном членстве Армении в ЕС. Конечно, это совершенно не так, однако даже актуальные форматы евроинтеграции предполагают по крайней мере частичную утрату экономического (а значит, и государственного) суверенитета. Равно как и членство в ВТО, о чём прозападные пропагандисты стараются не замечать. Во-вторых, не следует путать с суверенитетом инфантильное стремление присоединиться к такой структуре, в рамках которой можно будет побольше брать и поменьше отдавать. Европейский Союз и отдельные его члены, будучи не в состоянии, например, преодолеть бедность и безработицу у себя дома, посредством расширения своего влияния на постсоветское пространство решают прежде всего свои проблемы, преследуя цели расширения приобретения дополнительных экспортных рынков, диверсификации поставок энергетического сырья, укрепления политического влияния. Не следует приписывать Брюсселю, как и любому другому игроку, каких-либо филантропических целей, которых в реальности не существует. Что касается России, то мне представляется, что слабые союзники ей не нужны, и именно по этой причине она вряд ли заинтересована в коллапсе армянской государственности. О таком сценарии можно будет говорить в случае неспособности правящих элит дать ответы на имеющиеся внешние, но это прежде всего внутренние вызовы. Предстоящий процесс присоединения Армении к Таможенному Союзу укрепит российско-армянские отношения, положительно скажется на безопасности и социальной стабильности, как Армении, так и Арцаха. Традиционный для армянских экспортных товаров рынок станет для них более доступным. Конечно, этот процесс не будет свободен от проблем и даже некоторых противоречий, которые, на мой взгляд, вполне поддаются решению в рабочем порядке. Торговле же действующих в Армении компаний (скажем, в горнодобывающей отрасли) с европейскими партнёрами факт членства Армении, члена ВТО, в Таможенном Союзе, ни в коей мере не помешает, равно как и входу западных торговых сетей на армянский рынок. Предпосылки же «коллапса армянской государственности» следует искать прежде всего внутри общества, а не искать повсюду козни «русских империалистов». Отрадно, что соответствующая дискуссия в армянском обществе ведётся, а отдельные истеричные выкрики являются маргинальными.

Марш тысячи нелегальных гастарбайтеров по улицам Москвы, поникшее лицо азербайджанского “убийцы-нелюдя русского человека”, сидящий в зале суда в цветастом халате “армянин-убийца 18 россиян”, тысячи заголовков в СМИ типа “армянин (азербайджанец, таджик, узбек) изнасиловал, убил, расчленил 8-летнюю россиянку” не слишком располагают бывших собратьев по СССР к желанию примкнуть к евразийской интеграции. В чем причина такой противоречивости кремлевской политики в отношении потенциальных членов собственных евразийских проектов?

Замусоренность информационного пространства, к слову, отнюдь не только российского, – наша общая проблема, связанная с объективными и субъективными факторами. Я бы посоветовал не читать «жёлтую» прессу, смакующую соответствующие сюжеты и играющую на не самых лучших инстинктах определённой части граждан, не рекламировать соответствующие записи в Интернете, явно преследующие цели разжигания этноконфессиональной розни. С другой стороны, не следует зарывать голову в песок и делать вид, что проблемы не существует. Или же что она заключается едва ли не исключительно в так называемой нетолератности русских. Тезис о «кремлевской политике» представляется мне не совсем корректным, Россия сложная страна и по каждому вопросу существует множество различных точек зрения, зачастую прямо противоположных.  Идея Евразийского Союза, кстати говоря, не является исключением: установки на выработку оптимальных различных форм интеграции с соседями соседствуют с изоляционистскими настроениями и прозападными настроениями с акцентом на интеграцию в «цивилизованный мир».

Украина, являющаяся главной мишенью проекта евразийской интеграции Москвы, несмотря на практически преддефолтовое состояние, как будто не слишком поддается традиционному инструментарию Кремля. Каким Вам видится будущая внешнеполитическая ориентация Киева?

Выбор предстоит сделать украинскому народу и политическому руководству страны, исходя из интересов общества и государства. Наиболее ярким примером односторонней внешнеполитической ориентации является Грузия времён Саакашвили, пришедшего к власти в результате «розовой революции», десятилетие которой будет отмечаться, видимо, в атмосфере небывалого эмоционального подъема, уже совсем скоро. Николай Азаров уже оценил возможные только технологические затраты в рамках «евроинтеграции» в 160 млрд. евро, и при чем здесь «традиционный инструментарий Кремля» – честно говоря, не совсем понятно. Мне представляется, что внешняя политика любого государства не может не исходить из рациональной логики, приоритетного учёта интересов национального бизнеса и большей части общества.

Вопросы задавал Давид Степанян, по материалам: АрмИнфо