Процесс восстановления российско-грузинских отношений фактически приостановлен. Стороны не хотят или боятся поднимать острые вопросы.

Грузия разочаровывается

На днях Россия перешла на новый уровень экономических взаимоотношений с непризнанными республиками, отделившимися от Грузии. Абхазский парламент ратифицировал соглашение о свободной торговле с Россией. Согласно этому соглашению аннулируются таможенные пошлины на большую часть товаров (исключение сделано лишь для некоторых наименований, таких как сигареты, сахар и алкоголь). В России ратификация этого соглашения, а также аналогичного документа с Южной Осетией прошла еще на прошлой неделе (югоосетинский парламент ратифицировал документ уже давно).

Если в отношении Абхазии соглашение имеет действительно двусторонний характер, то в случае с Южной Осетией оно, по сути, является очередной формой субсидирования республики и демонстрацией ее политической поддержки. Югоосетинские политологи указывают, что для того, чтобы чем-то торговать, надо что-то производить. Пока же производственный сектор республики мало что из себя представляет.

Понятно, что в Грузии реакция на подписанные соглашения была крайне негативной. Заместитель министра иностранных дел республики Давид Занкалиани назвал их «незаконными и нарушающими нормы ВТО». И, по сути, на этот очередной взаимный укол в российско-грузинских отношениях еще недавно никто бы не обратил особого внимания – тогда эти отношения находились на подъеме. Однако сейчас ситуация иная тренд развития российско-грузинских отношений постепенно приобретает негативный оттенок. Этому есть как минимум три причины.

Во-первых, это нежелание Москвы учитывать определенные грузинские реалии и даже некое пренебрежение к ним. Грузия явно не находится в списке приоритетов российской внешней политики, о чем корреспонденту «Эксперт Online» не раз давали понять представители российского МИД. Поэтому там не до конца просчитывают последствия некоторых российских действий с точки зрения реакции Тбилиси. Так, вряд ли кто-нибудь в Москве ожидал, что протяжка проволоки вдоль границы между Осетией и Грузией вызовет в последней такую жесткую ответную реакцию, вплоть до возобновления обсуждения варианта о бойкоте Олимпиады в Сочи. Причем радикализация произошла не только на уровне рядовых граждан, но и на уровне высокопоставленных политиков. Так, серьезно изменилась позиция и риторика министра по реинтеграции (сейчас это ведомство переименовано в Министерство по примирению и гражданскому равноправию) Пааты Закареишвили. Если полгода назад на встрече с корреспондентом «Эксперт Online» он говорил о необходимости изучения в Грузии русского языка и о намерении сотрудничать с Россией в вопросе Южной Осетии и Абхазии, то месяц назад он начал дискуссию с группой российских журналистов и политологов рассказом о нацистских взглядах у представителей российского контингента в Южной Осетии. Даже продемонстрировал фотографии, где российские солдаты позируют на фоне рун СС.

Вторым фактором является поведение непризнанных республик – фактически российско-грузинские отношения становятся заложниками местных элит. Особенно югоосетинской. Руководство в Цхинвале, живущее фактически на российские деньги, очень опасается российско-грузинского сближения, поскольку считает, что Москва продаст Южную Осетию Грузии по сходной цене. В итоге официальные ведомства и эксперты в Цхинвале регулярно публикуют крайне жесткие антигрузинские заявления (вплоть до призывов запретить грузинскую государственную символику в Южной Осетии как «фашистскую»), а также просьбы о вступлении в состав России или контролируемых Россией организаций. В частности, в Таможенный Союз. В Москве на это отреагировали весьма сдержанно – по словам помощника президента Владислава Суркова, «возможности России велики, но не безграничны». «Надо работать, дома строить, подводить к ним коммуникации. Надо хозяйственными вопросами заниматься», - очертил он основной фронт работы югоосетинскому руководству.

Наконец, третьим фактором стала исчерпанность повестки дня группы Карасина-Абашидзе (которую возглавляют замминистра иностранных дел России Григорий Карасин и спецпредставитель премьер-министра Грузии по урегулированию отношений с Россией Зураб Абашидзе). Стороны практически решили все вопросы, которые не были связаны с так называемыми «красными линиями» - признанием в той или иной форме независимости обеих республик. В частности, из-за этого завис вопрос о восстановлении железной дороги между Россией и Арменией, проходящей через территорию Абхазии и Грузии. Вплоть до недавнего времени ни российское, ни грузинское руководство не желало эти линии переступать. Первые ждали новых предложений от грузинской стороны (высокопоставленные сотрудники российского МИД делают упор на то, что сами переговоры являются грузинской инициативой и вообще нужны в основном Грузии), а вторые не желают переступать эти линии, поскольку боятся критики со стороны Единого Национального Движения. Кроме того, нужно учитывать особенности грузинской бюрократии. Основные посты в Тбилиси занимают чиновники, которые раньше работали в различных НПО. Поскольку практически все НПО в Грузии финансировались и финансируются со стороны западных институтов, большая часть их сотрудников являются носителями определенного образа мыслей и ценностей. Для них экономика имеет куда меньшее значение, чем идеология, а серьезного производственного лобби, заинтересованного в улучшении отношений с Москвой ради доступа на российский рынок, в Грузии нет – Михаил Саакашвили своими ультралиберальными реформами добил последние остатки местной промышленности.

Ситуация для грузинских властей усугубляется тем, что, как показали недавние президентские выборы, в Грузии нет серьезной доли пророссийского электората, который мог бы оценить жертву долей национального суверенитета ради улучшения отношений с Москвой. В те 10%, которые получила Нино Бурджанадзе (российские СМИ позиционировали ее как пророссийского кандидата, что не совсем верно) входили не столько те избиратели, которые желали прорыва в отношениях с Россией, сколько те, кому импонировал второй ее лозунг – немедленный суд над всеми преступившими закон соратниками Михаила Саакашвили, а также над самим бывшим президентом.
Путин указал путь

Что касается перспектив, то многие аналитики ожидали новых кризисов, и связывали их, в частности, с парафированием Грузией Соглашения об Ассоциации с ЕС. В Тбилиси активно муссируется мнение о том, что Россия применит к Грузии украинский сценарий и не пустит страну в ассоциацию с Европейским союзом. «У России больше рычагов воздействия на Грузию, чем на Украину, и это – наши оккупированные территории, стоящие в 40 километрах российские танки. Вы представляете, что произойдет, если она решит задействовать этот ресурс?», - говорит лидер «Европейских демократов» Паата Давитая. Некоторые тбилисские политики и политологи даже говорят о том, что конфликт может стать поводом для новой военной операции России против Грузии.

Однако на днях в отношениях между Россией и Грузией забрезжил луч надежды. Во время своей большой пресс-конференции президент Владимир Путин высказался за решение одного из ключевых для Грузии вопросов на сегодняшний день – введение безвизового режима. Как известно, со своей стороны Грузия отменила визовый режим с Россией еще в феврале 2012 года – Михаил Саакашвили хотел, чтобы россияне приезжали в Грузию и воочию убеждались в достижениях грузинской демократии. В итоге на сегодняшний день россияне находятся на 4-м месте по числу людей, приезжающих в Грузию (за 11 месяцев 2013 года эту страну посетило более 700 тысяч наших соотечественников). Естественно, львиная доля из них – этнические грузины, имеющие российское гражданство. Однако Москва на такой же шаг не пошла, и визы не отменила. Более того, поскольку изготовлением этих виз в секции российских интересов в швейцарском посольстве занимается лишь несколько человек, разрешение на въезд в Россию грузинам получить крайне непросто.

Вплоть до недавнего времени российский МИД объяснял недостаток персонала в своей секции в швейцарском посольстве нежеланием грузинской стороны увеличивать общее число российских дипломатических сотрудников в Тбилиси, а визовый режим – отсутствием дипломатических отношений. «Да, конечно, мы хотели бы снять все препятствия для общения наших граждан. Это наша принципиальная позиция в отношении любой страны. Мы выступаем за снятие всех барьеров и ограничений. Но для этого нужно определить некоторые базовые, правовые вещи. В правовом плане у нас нет дипломатических отношений. В правовом плане Грузия по-прежнему считает, что Абхазия и Южная Осетия - это ее территория. Эти вопросы неизбежно возникают, когда заходит речь о том, чтобы мы какие-то договоренности клали на бумагу», - пояснил российский министр иностранных дел Сергей Лавров.

Сейчас же, вероятно, после прямой санкции президента ситуация изменится. «Раз уж президент России сказал, что это возможно, на следующей встрече мы, наверно, рассмотрим эту тему и узнаем, каким образом наши российские коллеги видят эту возможность», - заявил Зураб Абашидзе. Эта встреча, как ожидается, пройдет в начале следующего года, и, не исключено, что на ней будет обсуждаться не только вопрос виз. Ведь, как верно отметил министр обороны Грузии Ираклий Аласания (отнюдь не считающийся пророссийски настроенным политиком), «всегда лучше обсуждать и иметь что-то на повестке дня, нежели не говорить и участвовать только в военной конфронтации».

Геворг Мирзаян