В «Дневнике писателя» Достоевского нашла упоминание одной турецкой пословицы. Причем, ФМ оговаривается, мол, она настоящая, не сочиненная. «Если ты направился к цели и станешь дорогою останавливаться, чтобы швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели". Писатель считает, что ему нужно по возможности следовать в «Дневнике» этой премудрости.

Самое парадоксальное, что эта пословица выскакивает в контексте его рассуждений о жестокости, укоренившейся в русском народе по разным причинам, в том числе и к детям, и к животным. Достоевский считает, что Общество покровительства животным должно смягчать наши нравы, вспоминает и «мальчика у Христа на елке», и лошадь, которую хлестали по глазам – образ, вошедший в «Преступление и наказание».

ФМ, конечно, понимал, что у пословица эта - не о милосердии.

Тут изначально, как будто по наивности, подменен смысл: турок идет к благой цели, а тут злая лающая собака. Не надо ее убивать, не отвлекайся.

Похожая сцена была в кульминации фильма "Фатих 1453", где романтический герой, пушкарь, воодрузил знамя победы над императорским дворцом с таким же пафосом, как будто это был Рейхстаг. Пушкаря этого убивали стрелы неверных автохтонов, но он не сдавался, и как танцор Джимми не умирал.

Нам понятно, почему турки не придумывали пословицу с другим образным рядом. Ну как русские, например. «На каждый роток не накинешь платок». Платок не лает, не грызет, но тем не менее, его тоже можно игнорировать. А собаку можно убить – но это только замедлит путь идущего к цели.

Сроки эти написаны в 1876 году – в то время, когда в Османской империи во всю шла резня армян в 1876 году — акт геноцида, организованного султаном Абдул-Хамидом в восточных регионах.

Турок шел к цели, но ему мешали. Те самые люди, которых турок называл «армянскими собаками», и количество которых вылилось через три десятка лет в полтора миллиона. Дело дошло до того, что турки создали «культуру насилия» - этот термин теперь есть. В прошлом году Айк Демоян представил уникальный, иллюстрированный сборник, где собраны подборки мировой прессы XIX-XX вв. в которых через гравюры и фото-материалы показана политика насилия в Османской империи в отношении армян и других народов. 13 сентября 1896 года французская газета La Petit Parisien представила сцену сбора трупов жертв на улицах квартала Галата в Константинополе после резни армян. На изображении представлен примечательный эпизод: мусульманам было запрещено касаться тел христиан, и иногда после резни армян их тела убирали евреи и греки. То есть турок сделал все, чтобы объединить в своем сознании армян и собак.

Итак, Федор Михайлович. Собаки лаяли – караван шел. Он шел в свой тупик. Турок обессиливает порой и даже зла уже не хочет. Приведем пример. 23 марта 2016 года турецкий сухогруз не вписался и повредил мостовую конструкцию в Керченском проливе. Спустя год турки на таран уже не идут – включается второй механизм турецкого милосердия. Встать в позу обиженного инфантила, пресловутого terrible infant, которым окрестила его Европа несколько веков назад. Теперь Турция не хочет принимать суда из оккупированного Севастополя.

Точно такой же болливудский прием на прошлой неделе испытал Иьхам Алиев: «Армения заставляет страдать миллионы людей». Федор Михайлович и граф Толстой, который советовал армянам пытаться довести до сознания турок гуманные, чисто христианские идеи, уже умерли. Зато собак в виде торговых и военных российских кораблей в той акватории много.

Самое плохое в этой истории, что турок не понял, ради чего он расширялся. Спустя век после кровопролитной резни он с осторожностью нагнулся к культуре, которая была здесь до него много веков. Он понял, что история поступила с ним странным образом. Он шел вширь, а смысл нового дня ему объясняют те ценности и святыни, что были здесь созданы для него. У меня чувство, что свою турецкую идею турок сжег. Она девальвирована и инерция, по которой рука хочет отрубить голову или ножичком проткнуть апельсин в антиголландском митинге, уже для него не интересна, не продуктивна. Собаки молчат - турок потерял цель.