Арцахский конфликт: женские истории

3 января, 2018 - 12:42

В 1988-1994 годах в карабахской войне участвовали с армянской стороны 200 женщин, 42 из которых погибли на поле боя. Данных по второму горячему витку войны -апрельской четырехдневной войне 2016 года -нет. Но есть другая статистика: после апрельской эскалации число девушек, желающих получить военное образование, увеличилось почти вдвое.

Война первая: Кукла Бабо

Из Еревана в Арцах надо ехать шесть часов. Водитель вытаскивает из кармана сережку в виде голубого цветочка: «Десять дней назад я вез в Арцах семью. С ними была девочка. Это ее сережка упала. Держу в кармане, чтоб найти родителей и вернуть», -говорит мужчина средних лет, показывая маленькую серьгу в виде голубого цветочка. Не знаю, нашел ли он хозяйку сережки. Мы искали в Шуши другую красавицу -Евгению Арустамян.

Морщинки на лице и короткие с проседью волосы -это она, когда-то первая городская красавица. Бабо [бабушка], которую тут до сих пор называют Куклой.

Дом большой, светлый. Тут такая чистота, что, кажется, она ждала гостей. Рядом с телевизором стоят две фотографии – на одной она сама в 16 лет, на другой -ее сын. «Это мой Армен. Младший сын. Посмотри, какого красивого цвета у него глаза. Умер два года назад», -говорит Бабо.

Она тяжело переживает потерю сына -считает, что следствие изучило не все обстоятельства. Не может смириться с тем, что даже война пожалела ее, не отняла сына, а несчастный случай -нет. Чтобы сменить тему, спрашиваю: «Бабо, в тебя часто влюблялись?». «Нет, меня боялись. Я была очень резкой. Был у меня любимый парень… Но и я вышла замуж без любви, и он. Так уж сложилась жизнь», -рассказывает она.

«Тогда демократии не было. Мой муж был моим «хозяином». Мамы уже не было, некому было мне помочь. Я работала, а дети, три сына, росли сами по себе. Старшие сыновья -инвалиды войны, у обоих боевые ранения. Один уехал в Ленинград и не вернулся, другой служит до сих пор. После смерти мужа мы с Арменом остались вдвоем. Все, что ты видишь в этом доме, все -он создал, но не успел пожить», -говорит Бабо, протирая сухой тряпкой дверцу стиральной машины.

Так она делает после каждой стирки. Стиралка -подарок Армена, нельзя, чтобы испортилась.

В 1992 году двое ее сыновей ушли на фронт добровольцами, как и четверо ее братьев. И в том же году, рассказывает Бабо, сформировался и «женский отряд».

«Нас было 12 человек, все женщины. На всех у нас была одна снайперская винтовка и несколько автоматов. Я была снайпером. 23-24 августа 1992-го у нас была операция у села Кубатлу. В тот день мы потеряли одну из девочек, двое были ранены – одной была я», -рассказывает Бабо и поднимает подол платья. От колена до груди -по всему телу тянется небрежный шов.

«Три дня «женский отряд» участвовал в боевых операциях, в следующие три дня они оставались дома. Я приходила домой, готовила, стирала. Я приходила домой, готовила, стирала. Ухаживала за ранеными. А что было делать? У самой были два солдата на войне», -говорит Бабо.

Она знает, что мы собираемся заехать в воинскую часть и вручает нам большой пакет растений, который собирала сама для заварки чая, пакет с печеньем и конфеты -передать солдатам.

Война последняя или мир: Ева

Ева стала первой девушкой, которую приняли в военный лицей в Степанакерте. Это было два года назад. Сейчас она -гордость взвода.

«Я точно знала, что хочу стать военным юристом. Потом выяснилось, что по этой специальности высшего военного образования не могу получить -ни в России, ни в Армении нет приема для девушек. Потому вынуждена выбрать противовоздушную оборону», -говорит Ева.

В лицее сейчас уже учатся и другие девушки, но Ева -единственная девушка в лицее, чьи родители не были против ее выбора. Ее отец, дяди -все военные.

«Я мира не видела. Мы живем на границе: день -хорошо, день -плохо. У нас постоянно сохраняется высшая степень боевой готовности. Во время апрельской войны мы каждый день узнавали о жертвах и раненых. Ребята моих лет, старше на год или два. Это было ужасно. Потом мы организовали мероприятие памяти погибших выпускников нашего лицея. Фотография одного из них была у меня в руках. После мероприятия его мама подошла ко мне, обняла и заплакала. Не знала, что сказать ей», -рассказывает Ева.

Во время отдыха в маленькой комнате, между двухъярусными кроватями царит невоенная суматоха. Одна из девочек заплетает подруге косы, другая включает песни на телефоне. Ева складывает в толстую папку свои грамоты. Одна -за хорошее пение, другая -за спортивные достижения. Надевает шинель и выходит из лицея. Автобусная остановка -прямо у лицея. К маленькой девочке в военной форме уже привыкли, только в первое время на нее смотрели с удивлением. Ей нужно только несколько минут, чтобы добраться до дома.

Дома ее ждут мама и сестра. Отец -на границе. И на старых фотографиях семейного альбома тоже они втроем. Отцовское маленькое фото из паспорта приклеено к одному из снимков. «Папа редко бывал дома, работал. Я очень скучала по нему», -говорит Ева, предвосхищая мой вопрос.

Дверь открывается -отец вернулся с позиций на один день. Сдержанно здоровается со всеми и только Еву сжимает в объятиях.

«Ева, для чего ты учишься, для войны?», -спрашиваю я. «Для того, чтобы быть готовой», -отвечает она. Потом добавляет: «Еще в надежде, что эти знания мне не пригодятся на практике. Но в политической плоскости этот вопрос не решается больше двух десятков лет. Эта война старше меня».

За дверным стеклом -силуэт отца. Сегодня у них дома перемирие. До шести утра, когда война снова заберет отца на позиции, а ее -в военный лицей, учиться ради мира.

Сона Мартиросян

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image