СЕРГЕЙ ПАРАДЖАНОВ: ГЕНИЙ И ИЗГОЙ. К 90-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

14 февраля, 2014 - 11:45

К. ЛАРИНА - 13:15. Добрый день. У микрофона вновь Ксения Ларина. И мы начинаем программу "Культурный шок". Сегодня она посвящена памяти выдающегося... какого? Советского? Антисоветского? Да, действительно, так не определишь сходу. Итак, наш герой сегодня - Сергей Параджанов. 9 числа ему исполнилось бы 90 лет. Уже много лет, как его нет в живых. Сегодня мы вспоминаем этого уникального человека с нашими гостями. Я сейчас всех представлю.

Татьяна Бестаева, народная артистка России, исполнительница одной из главных ролей в фильме Параджанова "Тени забытых предков". Здравствуйте, Татьяна Владимировна.

Т. БЕСТАЕВА - Здравствуйте.

К. ЛАРИНА - Вячеслав Шмыров, главный редактор журнала "Кинопроцесс", историк кино, кинокритик. Слава, приветствую, здравствуй.

В. ШМЫРОВ - Добрый день.

К. ЛАРИНА - Александр Атанесян, продюсер, режиссёр, сценарист. Сколько фильма сделал Саша с Параджановым вместе? Три фильма, да? Здрасте, Саша. Александр Атанесян в нашей студии.

У меня здсь две книжки лежат. Одна книга - Левона Григоряна, "Параджанов" ("Жизнь замечательных людей"), а другую книгу принесла наша гостья Татьяна Владимировна Бестаева, называется она "Обнажённая у Параджанова". Действительно, как мы в передаче говорили, Татьяна Бестаева была одной из первых ню в советском кинематографе. Это так. Называли "русская Марина Влади", когда писали о Татьяне Бестаевой. Давайте, я бы попросила начать наш разговор Славу как историка кино, потому что сегодня, к сожалению, такое время, когда никто вообще ничего не помнит.

У нас была как-то дискуссия в фейсбуке, когда показывали фильм "Цвет граната" на Культуре, я написала, что если бы сейчас в прайм-тайм показали этот фильм на Первом канале, народ стал бы возмущаться - что вы нам тут какую-то хрень показываете? Дайте нам что-нибудь простое, прекрасное искусство. Это что-то непонятно. Кто такой Сергей Параджанов? Как можно для тех, кто вообще не знает, как можно объяснить?

В. ШМЫРОВ - Конечно, Сергей Параджанов - очень неожиданный человек и режиссёр в кинематографе. Мне нравится высказывание, корторое приводит Василий Васильевич Катанян в своей книге. Когда Андрей Тарковский сказал сестре Параджанова, что он гений, она сказала - какой он гений? Он снимает диафильмы, а ведёт себя так, как будто он поставил "Клеопатру". Вот, как ни странно, в этой формуле есть очень многое от того, что может объяснить феномен Параджанова. Потому что он действительно снимал достаточно такой статичный кинематограф. Может быть, в "Тенях забытых предков" это меньше чувствуется, но дальше такое было ощущение, что и он развивал себя в этом направлении, пошло такое раскрепощение, что ему важнее было оставить какие-то очень такие статичные сцены, очень красивые, он себя в этом выражал как художник, как декоратор, как дизайнер, может быть, да? Не знаю, какое слово здесь наиболее применимо.

А стиль его повведения был такой, что, действительно, люди иногда терялись от того, что не видели его фильмов. Но он сам по себе был большой фильм, большой спектакль, большой такой перформанс, как бы сегодня сказали, и это тоже было очень необычно, потому что всё-таки был определённый стиль поведения, была какая-то не то что политкорректность, но определённая... то, как себя ведёт человек.

Вот, например, Саша, может быть, прояснит этот вопрос, мне до конца непонятно, почему Параджанов всячески противился тому, чтобы кего уже после того, как его выпустили из лагеря, где он был, он приехал в Тбилиси и всячески противился тому, чтобы его там прописали. Такое ощущение, что он любые формы социализации просто отвергал, это было абсолютно вызывающим поведение, чем он, кстати сказать, давал материал тем же надзирающим органам, потому что они во многом свои версии строили на том, что и передавали с его слов те же самые стукачи.

К. ЛАРИНА - То, что он сам про себя рассказывал.

В. ШМЫРОВ - Сам рассказывал. Это был действительно человек-перформанс. И в этом смысле он, может быть, предвосхитил эпоху, потому что сегодня мы тоже... может, сегодня мы будем говорить об этом со знаком минус, а не плюс, наблюдаем людей-персонажей. Они не столько художники в балете, опере, ещё в чём-то, там, в живописи, не хочу называть имен, но это в большей степени персонажи, потому что мы больше о них знаем не по их профессиональному мастерству - по их светской жизни.

А Параджанов в этом смысле был естественным человеком, который себя выражал через этот перформанс, но, естественно, не имел никакого светского освещения, кроме, может быть, сплетен, сарафанного радио, потому что, в общем, этого не было в той действительности, в которой он жил.

Т. БЕСТАЕВА - К слову о его эпатажности. Когда фильм "Тени забытых предков", я могу говорить только об этом фильме, к нему имела отношение некоторое, когда фильм решили послать на фестиваль в Мар-дель-плата, он на всю студию закричал - ой, прекрасно, мне билет только туда, обратно не надо. Этого было достаточно, чтобы никогда никуда... Совсем в другие места.

К. ЛАРИНА - Татьяна, раз уж вы заговорили, согласны с таким определением Славы? Похоже? Что бы вы добавили к образу Параджанова? Для вас это что за человек?

Т. БЕСТАЕВА - Вы знаете, я была слишком молода и, наверное, глупо, и я потом оценила, кто такой Параджанов, уже когда всё это произошло и слава пришла к нему, и фильм этот обошёл весь мир, более 70 стран, 28 наград, премий, всяких дипломов. И в Мар-дель-Плата, и в Сан-Франциско, и Монреаль, и в Нью-Йорке. И везде были очень хорошие рецензии. К сожалению, у нас он прошёл не так. Но я уверена, что если бы его послали на Оскар, Оскара бы получил, несомненно. Но у нас люди не готовы были к такому кинематографу. Он требовал отказа от каких-то стереотипов, к которым привыкли. Слишком серьёзно надо было думать, надо было доверить этому фильму, понять его, постараться понять. К сожалению, это было так.

Я была свидетельницей, когда люди вставали, уходили. Смотрела в кинотеатре нашем, называется "Дом актёра". А первыми зрителями этого фильма был мой театр - Театр Моссовета. Мы были на гастролях в Киеве. И фильм уже был закончен. И Серёжа говорит - давайте покажем, пригласим, будут первые наши зрители, всему театру. Всех пришлось обзовнить, всех собрать, назначили время, день. На студию все пришли, смотрели фильм. Ну и актёры приняли, конечно, очень хорошо, а когда там мой проход знаменитый, мимо изгороди иду, то Гордеев, один актёр, закричал - уберите изгородь, плохо видно. Это было очень смешно.

К. ЛАРИНА - Давайте мы Саше передадим слово. Уже сказано что-то к образу Параджанову. Что такое Параджанов и Атанесян?

А. АТАНЕСЯН - Слава всё очень точно сказал. Это одна часть Параджанова, так называемая внешняя, потому что здесь очень важно понимать мотивацию его поступков. Я не совсем согласен со Славой в определении его сопротивления. Это было не сопротивление, это был ужасный страх перед социумом. Я был свидетелем, как его прописали. Прописывал его Давид Иванович Абашидзе, известный актёр. Он просто приехал вместе с Параджановым, я просто сидел в его машине, в милицию, и, не выходя из машины, сказал начальнику милиции - как тебе не стыдно? Живёт большой человек, художник и режиссёр, и он не прописан в собственной квартире.

При этом начальник милиции сказал - вах, ох, очень сильно возмущался, взял паспорт Параджанова и лично сам положил туда своих 10 рублей, вызвал женщину-паспортистку, это было огромное уважение к Абашидзе, к Додо Абашидзе. Его прописали в течение 5 минут. Надо было видеть Параджанова в это время. Он вжался в кресло, он сидел с таким ужасом в кресле автомобиля, он думал, что сейчас его не пропишут, а арестуют. Он так боялся людей в погонах, людей власти, что у него возникала невероятная реакция. С одной стороны, он вжимался в кресло ¬- и буквально, и метафорически.

С другой стороны, он орал всякие гадости о них. А, с третьей, он преклонялся перед ними. И он лебезил, он льстил. И в этом было такое глубинное проявление страха, потому что трижды просидеть в тюрьме, а я с ним познакомился за три месяца до того, как его посадили в последний раз. То вот это наложило такой отпечаток ужаса, вот эта действительность за решёткой, да? И он, с одной стороны, не мог не сказать что-то то, что он о них думал, а, с другой стороны, ужасно боялся того, что за этим последует. И в этом смысле он был не столько асоциальным или антисоциальным, сколько напуганным человеком. И все его творчество, все его поведение было, с одной стороны, протест, а с другой - преклонение. Вы знаете, какой эпиграф у фильма "Легенда о Сурамской крепости"? "Ленинскому комсомолу Грузии посвящается".

В. ШМЫРОВ - Может быть, это не он?

А. АТАНЕСЯН - Мне не надо это рассказывать. Я режиссёр этой картины. Он настаивал на этом.

К. ЛАРИНА - Застраховался. Это особая какая-то издёвка.

А. АТАНЕСЯН - Он боялся, что фильм будет закрыт, что фильм будет показан, он боялся, что фильм не будет принят, что будет отвергнут. Поэтому ему надо было сделать какой-то...

Т. БЕСТАЕВА - Всё равно очень наивный жест.

А. АТАНЕСЯН - Он вообще был очень наивный человек.

Т. БЕСТАЕВА - Где культурно-историческая среда, которая называлась "Ленинский комсомол Грузии", да?

А. АТАНЕСЯН - Такое забавное было у него отношение: с одной стороны, безумный страх, а с другой - несдерживаемый протест.

К. ЛАРИНА - А вот скажите - всё-таки все эти преследования, которым человек подвергался всю жизнь, как уже сказали, три раза был арестован, отсидел сколько? 4 года в зоне, да? Получил пять, отсидел 4, да? Это всё-таки с чем связано? Это его какие-то проявления гражданственные, когда он что-то говорил не то, подписывал не те письма, или то, что он пытался творить, тот киноязык, которым он пытался разговаривать с миром, он вызывал такую панику у властей?

А. АТАНЕСЯН - Во-первых, сейчас очень много мифов. Собственно, не только сейчас, а при его жизни, мифы, которые он частично сам создавал, даже не частично. Частично мы создали. Он создавал всё.

Начнём с того, что день рождения Сергея Параджанова, 9 января - это дата условная, это то, что написано в паспорте. Он утверждал, вот, сейчас не берусь сказать, миф ли это или реальность, что он родился в ноябре. Но его папа на радостях, что у него родился сын, пьянствовал и пировал, и зарегистрировал его рождение только 9 января. Что здесь правда, что здесь выдумка?

В. ШМЫРОВ - Это вполне возможная история, потому что у Кулиджанова то же самое: он родился в августе, а официальный его день рождения только в феврале, то есть у него папа пировал ещё больше.

А. АТАНЕСЯН - Надо спросить астрологов, кто он по знаку зодиака - козерог или скорпион, да, в ноябре. Со дня его рождения сознание Параджановым собственной даты рождения мифологической он начинает моделировать мифы. По поводу его тюремной отсидки, единственное, я знаю, последнее достоверно. Провоцировал его последнее заключение во время выступления во время банкета по поводу спектакля "Владимир Высоцкий" Театра на Таганке.

К. ЛАРИНА - Это 1981 год?

А. АТАНЕСЯН - Это январь 1981 года. Я с ним познакомился 22 декабря 1980. Я очень точно помню эту дату, поскольку я организовывал творческие вечера Тарковского. И на вокзале познакомился с Параджановым, который тоже встречал Тарковского. И через два месяца буквально его посадили в тюрьму. За эту речь, безусловно, точно, потому что это была чистая провокация, его пригласил старший следователь на разговор, старший следователь прокуратуры, который вёл дело о даче взятки по поводу поступления в институт Гарика, его племянника, сына его сестры, и намекнул, что если следователю заплатят 500 рублей, он закроет это дело.

Достаточно было знать коррупционные ставки Тбилиси того времени, чтобы понять, что за 500 рублей не закроют дело даже в воровстве белья у соседа на верёвке, там не было таких ставок просто, а чтоб закрыть дело о даче взятки в связи с поступлением, то никаких 500 рублей там и не помогло.

Параджанов был крайне наивным в бытовых вопросах человеком. Он взял с собой конвертик, положил туда 500 рублей, дореволюционную рождественскую открытку.

В. ШМЫРОВ - Саш, ты ещё скажи, что Гарик 4 года учился. Не то что его не примут, а то, что его отчислили. Уже всё.

А. АТАНЕСЯН - Он заканчивал факультет актёров кукольного театра. О чём тут разговаривать? Не аспирантуру.

В. ШМЫРОВ - Не МГИМО.

А. АТАНЕСЯН - И понятно, что они всеми этими документами, материалами владели давно, потому что Параджанов выступил вечером 25 января в день рождения Высоцкого, был спектакль, а утром 26 Гарик уже был вызван в прокуратуру.

К. ЛАРИНА - То есть там был стукач, который передал. Никто же не снимал это, не записывал на магнитофон.

А. АТАНЕСЯН - Стукачи были везде. Сейчас ужаснёмся, если представить, кто из наших друзей что про нас рассказывал. Его посадили с формулировкой "Попытка дачи взятки должностному лицу".

К. ЛАРИНА - То есть за эти 500 рублей в конверте? Ах, ах, какой наив.

А. АТАНЕСЯН - Понятно, что это повод. Причина была другая. И поразительно было спустя 10 месяцев, когда был суд. Суд шёл около 10 дней. и первую половину суда прокурор, судья и все заседатели, включая секретаря суда, вели себя так, что Параджанов должен сесть минимум лет на 30. То есть выступал там Гурам Тугуши в защиту Параджанова, потребовал свидетеля в защиту, и начал свою речь со слов "Вы сейчас судите великого художника, выдающегося режиссёра, но вы ещё забываете сказать о том, что он валютчик. Суд напрягся, и секретарша говорит - пиши. Он говорит - его фильмы приносят огромный валютный доход нашей стране, - сказал Гурам Тугуши.

К. ЛАРИНА - Саш, давай сейчас прервёмся, у нас новости, потом продолжим с этого же места.



НОВОСТИ



К. ЛАРИНА - Возвращаемся в программу, сегодня мы вспоминаем Сергея Параджанова. В нашей студии актриса Татьяна Бестаева, кинокритик Вячеслав Шмыров и Александр Атанесян, режиссёр, продюсер и сценарист. Мы остановились на сюжете, который рассказывал Александр. Это последний арест Параджанова, который прошёл в начале 1980-х в Тбилиси. Про этот суд, про валютчика, который приносит золотой доход.

А. АТАНЕСЯН - И когда Гураб Тугуши об этом сказал, судья говорит - не пиши, он сказал секретарше, которая вела стенограмму. То есть было понятно, что все показания, которые могли усугубить его статью, они фиксировались, а те, которые могли облегчить, они не фиксировались. Но ровно посередине судебного процесса вдруг всё поменялось полярно. И мы ничего не могли понять, потому что такие, как я люди ходили на суд, которым нечего было терять. А единственные два человека из известных людей, которые приходили на суд и выступали в защиту Параджанова, были Софико Чиаурели и Додо Абашидзе. Никто больше не приходил в тюрьму, никто его не встречал, когда его выпустили. И, мало того, никто почти не ходил в его дом, пока он не вышел из тюрьмы и не стал снова снимать кино, кроме молодёжи, которая перед ним преклонялась, боготворила и бояться им было нечего.

Через 5 дней его выпустили из зала суда с приговором "5 лет условно", что не бывало, потому что в советское время в практике больше 2 лет условно не давали. И ещё через неделю он был прописан в собственном отцовском доме с помощью Додо Абашидзе. И ему Додо Абашидзе отдал свой фильм, потому что легенда о Сурамской крепости Параджанов не собирался снимать, это был фильм, которым собирался дебютировать Додо Абашидзе в качестве режиссёра. Это была, как в те времена говорили, единица. На день были выделены деньги. И Давид Иванович, поскольку Параджанов ни один из сценариев, им предложенных, не мог быть утверждён тогда на Госкиностудии, ну, они не хотели ни "Демона", ни "Интермеццо", ни "Операция Сены, он хотел это снимать и предлагал, но так хотел снимать, что когда Додо в кабинете председателя Госкино Грузии, как Абашидзе сказал - бери и снимай Сурамскую крепость, ты же любишь эту историю. Параджанов долго сопротивлялся - нет, ты хотел, ты мечтал.

И Додо сказал - я 40 лет не был режиссёром, и ещё 40 лет не буду, ничего страшного. Именно поэтому в титрах две фамилии режиссёров-постановщиков - Сергей Параджанов и Додо Абашидзе. Параджанов сказал - да, хорошо, беру эту картину, но мы будем вдвоём режиссёры. И тут Додо крайней мудрости человек и большого юмора сказал - если фильм получится хороший, все скажут - молодец, Параджанов, а если плохой, что очень вероятно, поскольку ты 15 лет не снимал, все скажут - Додо испортил. Тем не менее, согласился. Закончу эту тираду, извините, что отнимаю так много времени, не обо мне говорю, а о Серёже. Вышел из тюрьмы благодаря Андрею Тарковскому.

Тарковский во Франции лично обратился к президенту Франции.

К. ЛАРИНА - Тарковский к этому времени уже был не в Союзе.

А. АТАНЕСЯН - Весной того же года он остался на съёмках в Италии, и после этого перебрался во Францию и так далее. Дальше вы знаете. Он обратился к президенту Франции. Президент Франции обратился к Леониду Брежневу. Леонид Брежнев вообще ничего не соображает, кто такой Параджанов, потому что этим занималось, естественно, другое ведомство, а не лично первый секретарь.

Т. БЕСТАЕВА - Луи Арагон помогал?

В. ШМЫРОВ - В первом случае.

А. АТАНЕСЯН - Да, в первом случае Луи Арагон вместе с помощью Лили Брик. А во втором случае лично Андрей Тарковский. И Брежнев сказал об этом Шеварнадзе, сказал - выпустите этого несчастного Параджанова, за него просит президент Франции. И вот это произошло ровно в середине судебного процесса. И дальше суд пошёл наоборот. И когда Гурам Тугуши снова кричал, что он валютчик, приносит валюту, судья говорит - пишите.

К. ЛАРИНА - Татьяна, а когда вы с Параджановым познакомились, вы вообще понимали, что это такой амбивалентный человек?

Т. БЕСТАЕВА - Нет, честно скажу - ничего не понимала.

К. ЛАРИНА - Вся эта вторая реальность, которая по сути тоже могла быть мифология вокруг него, да?

Т. БЕСТАЕВА - Значительно позже всё поняла. Тогда ничего не понимала, не ценила, думала - у меня таких Параджановых будет много.

К. ЛАРИНА - Вы же понимали, что кино странное, необычное?

Т. БЕСТАЕВА - Понимала.

К. ЛАРИНА - Непривычное для советского глаза.

Т. БЕСТАЕВА - Видела, что он замечательный артист, он прекрасно показывает. Показывал не только мне, я видела, как другим. Лёне Енгибарову, допустим. У него всё это продумано, он всё это видел. И достаточно было только повторить, а показывал точно, сам никогда так не сделал. Показывал гениально. Надо было повторить. Актёры - обезьяны, мы повторять умеем. Поэтому повторяли, и, в общем, результат был очень хороший.

К. ЛАРИНА - А как вы туда попали? Там пробы были?

Т. БЕСТАЕВА - Да, были пробы. Меня пригласили на рпобу. И когда я делала этот костюм, всякие украшения, короче говоря, я его отдела, посмотрела на себя в зеркало, себе очень понравилась, думаю - всё, это моё, я этот костюм никому не отдам. Ну, и, к тому же, Сергей Иосифович не хотел никого больше пробовать, меня утвердили, поехали на съёмку в Карпаты в Верховину, и, как всегда в кино бывает, первый съёмочный день был потрясающе для меня памятный. Была уже осень, ночью были заморозки. И первый съёмочный день снимали меня, проходящую вот такой обнажённой, это был такой обычный у гуцулов, в первый день весны бабы, женщины скидывали своё белье и распускали волосы, одевали монисто, всякие бусы, несли дары к определённому месту, молиться Святому Юрию, молиться о том, чего им не хватало, чего бы хотелось иметь в жизни. В частности, моя героиня мечтала о ребёнке и просила дать ей мальчика или девочку.

И вот этот первый съёмочный день, когда мне надо скинуть с себя халатик и идти, правда, снимали меня идущей от камеры со спины.

К. ЛАРИНА - А вы не сопротивлялись, когда вы поняли, что вообще это предстоит?

Т. БЕСТАЕВА - Я не сопротивлялась. Я понимала, что это надо сделать. Но страх был безумный, конечно. Хотя меня намазали морилкой, вся такая, как бронзовая статуя, понимаете? Мотор, съёмка, я говорю - не могу, не могу. Отогнали всех, конечно, далеко-далеко. Только Параджанов, оператор и специалист по свету. Объявляли раз шесть-семь, я не могла. Он чего только ни кричал - меня не надо бояться, я импотент! Оператор любит только свою Ларису. Чего только... Я понимаю, что если б ты снималась за границей в таком виде, у твоих ног уже бы стоял Мерседес и так далее. Наконец я скидывала, благо, иду спиной. там какие-то строила гримасы. Но это был первый день. И в картине этот эпизод пять минут где-то так, а снимали две недели. А потом я уже снималась легко.

К. ЛАРИНА - Раскрепостили актрису.

Т. БЕСТАЕВА - Да, мне уже сбросить с себя это... И на съёмки прилетел директор студии, когда узнал, что начали снимать с такого эпизода, он не мог это пропустить и прилетел специально посмотреть. Потому что одно дело - смотреть в кино, а, как говорится, вживую это было очень интересно. Он прилетел. И я уже не стеснялась, я уже легко всё это делала, мне уже это нравилось, это было потрясающе. Так что вот так.

В. ШМЫРОВ - В чём, мне кажется, феноменальность этой ситуации? Когда появляется какой-то молодой талантливый режиссёр, как правило, мы видим это сразу. Там наблюдаем его рост. А в сущности для Параджанова это была, по-моему, четвёртая игровая картина. И до этого три картины, что называется, ничего не обещали. Было ощущение, что это обычный соцреализм. И загадка этого фильма в том, что почему вдруг это раскрепощение не только актрисы, прежде всего - режиссёра, почему это состоялось? Мне кажется, здесь уместно вспомнить Юрия Герасимовича Ильенко, оператора картины, который, как я понимаю, был в очень непростых отношениях с Параджановым, это было на съёмочной площадке, не знаю, насколько это верно, что там даже дуэль была затеяна.

Т. БЕСТАЕВА - Нет, я этого не видела.

В. ШМЫРОВ - Значит, это из сферы мифологии.

Т. БЕСТАЕВА - Такое было впечатление, что у них замечательный тандем как раз творческий.

В. ШМЫРОВ - Дело даже не в подробностях, а дело просто в том, что есть у нас замечательный оператор, выдающийся современник, живущий в Москве, Александр Иванович Антипенко, который с Абуладзе снимал "Мольбу", который...

Т. БЕСТАЕВА - Он был у нас фотографом.

В. ШМЫРОВ - А потом работал на "Кевских фресках". Вот, его версия в том, что именно Ильенко пробудил в Параджанове вот это совершенно другое не то что такое видение, а возможность другого кинематографа, то есть он его подтолкнул к тому, что забудь это.

К. ЛАРИНА - Другой язык совсем.

В. ШМЫРОВ - Другой язык. И по существу ведь парадокс в чём этого украинского поэтического кино? В том, что его впервые раскрыл на этом этапе, потому что можно говорить про Довженко, Савченко, сейчас я этого не касаюсь, его открыл армянин Параджанов, да? И когда его пытались привлекать по разным статьям, Параджанов всегда говорил - армянин из Тбилиси, который является украинским националистом. Вот, в чём парадокс. И потом, когда начались все эти неприятности с Параджановым, я имею в виду киевский период, когда он получил свою новую статью, ведь весь украинский поэтический кинематограф уже во многом базировался вокруг Ильенко.

То есть получается так, что один подтолкнул к каким-то решениям, эти решения состоялись благодаря Параджанову, а потом уже и Иван Миколайчук, который играл в "Тенях забытых предков" Ивана, главную роль, тоже стал режиссёром.

Понимаете, в этом контексте очень важно ещё сказать о том, что это украинское поэтическое кино всегда воспринималось как синоним украинского национализма. И было большой головной боль Щербицкого, тогдашнего первого секретаря ЦК, ну и так, видимо, до самой Москвы. Поэтому уничтожение Параджанова имело ещё и вот этот контекст. То есть, конец 1960-х - это посадки украинских интеллигентов, первые письма в том числе подписывает и Параджанов. Иногда первым подписывает, чем вызывает огонь на себя.

И самое главное, что всё время как бы должны ударить по вот этому украинскому кино, национальному поэтическому кинематографу. К нему и критики, кстати говоря, по-разному относятся. Нельзя назвать это однозначным явлением. Но то, что это явление, это мы все должны признать, это очень яркое, интересное явление, красочное, построенное на фольклорной традиции, построенное на использовании каких-то народных обычаев, приёмов. И тут действительно вот такой странный парадокс, что именно тбилисский армянин стал первым украинским режиссёром.

К. ЛАРИНА - Мы не можем обойти эту тему, эту пресловутую 121-ю статью, которая нынче популярна стала. Это что, это особый способ особого унижения, нужно было именно статью придумать для Параджанова, когда его посадили? Напомню тем, кто, может быть, не знает и не помнит, что 121 статья - это за мужеложество, именно по этой статье его и осудили на 5 лет лагерей.

В. ШМЫРОВ - Не только. Там ещё порнография, спекуляция.

К. ЛАРИНА - Почему именно это? Я хочу, чтоб Саша тоже свою версию представил. Это специально, чтобы унизить, чтобы совсем замазать грязью?

А. АТАНЕСЯН - И да, и нет, безусловно. Потому что были основания его осудить по этой статье. Не надо думать, что статьи придумали. Статья была придумана задолго до рождения Параджанова, статья о гомосексуализме.

К. ЛАРИНА - Он, пожалуй, единственный, а ещё Кодина можно вспомнить.

А. АТАНЕСЯН - Кодина, безусловно, который дважды был осуждён по этой же статье. И, думаю, мы сейчас говорим о людях знаменитых и известных, да? Но огромное количество безвестных людей было осуждено по этой же статье. Просто мы не знаем.

В. ШМЫРОВ - Иногда подменяли статью в сталинские годы, потому что из этого легко вытекал шпионаж, например. Ты же с иностранцами общаешься? Значит, ты шпион. Такое же тоже бывало.

А. АТАНЕСЯН - Ну, не все гомосексуалисты общались с иностранцами, но все были шпионами по определению, потому что люди, которых всегда можно привлечь за эту статью, они, как правило, соглашались становиться осведомителями спецслужб, и, в общем, многие из них избегали тюремной участи только благодаря этому. А многие - нет. И, тем не менее, статью не очень любили применять в стране по одной простой причине - чтобы перед западным миром, в общем, как-то так ничего такого человек не делал.

Т. БЕСТАЕВА - У нас не было ни секса, ни этого.

А. АТАНЕСЯН - Да.

К. ЛАРИНА - Ни этого секса, ни того.

А. АТАНЕСЯН - Но особым унижением это было ровно в том случае, что спецслужбы и суд понимал, что люди, идущие на зону по этой статье, они пользуются особым вниманием со знаком минус со стороны уголовной среды, лагерного мира, люди, не заслуживающие уважения. Но при этом надо отдать должное уголовникам. Они очень чётко понимали, кто есть кто. Иначе Параджанов бы не выжил в этой тюрьме, иначе он был бы унижен и опущен так, как никто.

К. ЛАРИНА - То есть они понимали, что он политический?

А. АТАНЕСЯН - Конечно, они всё понимали. Они сразу... Он сам об этом рассказывал. Он говорил - дядя, ну какой ты петушок? В общем, называли его не режиссёром, а дирижёром, потому что слово "режиссёр" для них было непонятно. А назначили его шнырём. Шнырь - это низшая должность в лагерной иерархии - дворник, уборщица. Но если бы они в нём признали гомосексуалиста, они бы его не назначили шнырём. Его бы отправили, как говорят в лагере, в петушатник, где бы он провёл все свои годы, если бы выжил, конечно.

К. ЛАРИНА - Лагерный опыт каким-то образом повлиял на его дальнейшую судьбу и творчество?

А. АТАНЕСЯН - Безусловно. Во-первых, страх, вечный страх, который в нём жил до последнего самого дня. Вы знаете, мы были на съёмках в Баку в экспедиции, снимали "Легенду о Сурамской крепости", когда умер Брежнев. А группа была в очень большом конфликте с Параджановым, я в том числе, то есть мы с ним вообще не разговаривали. И для коммуникации была прислана замечательная женщина, замдиректора творческого объединения Манана Бараташвили, она была переводчиком, транслятором его слов, воли. Вот, Манана позвонила мне и говорит - обзвони всю группу, Сергей требует всю группу немедленно вниз.

Мы ещё не знали, в чём дело. Это было раннее утро. Мы все собрались, спускаемся на лифте. У лифта стоит Параджанов и вручает каждому по гвоздике и ведёт нас в вестибюль гостиницы "Интурист" города Баку, где висит огромный портрет Брежнева с траурной лентой и заставляет нас возлагать цветы и стоять в почётном траурном карауле.

То есть я стоял за его спиной, а он плачет. Я ему говорю - Сергей, а что ты плачешь? Он говорит - он меня дважды выпустил из тюрьмы. Я говорю - а кто тебя туда дважды посадил? Он стрельнул на меня глазами с ненавистью. Но ему нужно было продемонстрировать свою лояльность. Он, понимая, что мы в гостинице "Интурист", где, естественно, очень много агентов, он всем своим видом, поведением, словами демонстрировал свою лояльность к советской власти. При этом глубоко её ненавидел.

К. ЛАРИНА - Почему он не уехал? Не было такого?

Т. БЕСТАЕВА - Тогда ещё было нельзя.

К. ЛАРИНА - Ну как? Тарковский же уехал.

А. АТАНЕСЯН - Тарковский сбежал.

К. ЛАРИНА - Вообще на эту тему были какие-то разговоры?

А. АТАНЕСЯН - У него - нет.

К. ЛАРИНА - Нет?

А. АТАНЕСЯН - Не было. Он, конечно, завидовал Андрею Тарковскому. Первый раз, когда он выехал за границу, он выехал как раз с фильмом "Легенда о Сурамской крепости" на кинофестиваль в Роттердам.

К. ЛАРИНА - То есть до этого его не выпускали?

А. АТАНЕСЯН - Вру. Даже не с фильмом, а на этом фестивале его пригласили одним из двадцати режиссёров XXI века.

К. ЛАРИНА - Подождите. Он до этого невыездной был

А. АТАНЕСЯН - Никогда в жизни.

К. ЛАРИНА - То есть когда ваше кино шло по всему миру...

Т. БЕСТАЕВА - 30 международных наград и ни одного. Зоя Фадеева однажды мне призналась в бассейне своим тоненьким голосом...

К. ЛАРИНА - То есть никто из группы никогда не ездил?

Т. БЕСТАЕВА - Я бы знаете, что хотела вспомнить. Можно?

К. ЛАРИНА - Да, да, да.

Т. БЕСТАЕВА - Вспомнить свою последнюю встречу с Параджановым. Это вещь такая очень запоминающаяся, неожиданная. Это был 1989 год, осенью я шла искать подарок брату моего мужа на день рождения, а года были суровые - ничего не было, полки пустые, товаров никаких, ничего. И я пошла в Петровские линии, там художественный салончик был, думаю - может, что-нибудь там я найду какую-нибудь поделочку, ну хоть что-то, непонятно, что дарить. Я вошла в салон, прошла по нему, поворачиваюсь налево, он такой маленький, весь изогнутый. И смотрю - стоит Параджанов. Я глазам не поверила. Я ещё раз посмотрела - Параджанов. И я впервые осмелилась к нему обратиться без отчества, говорю - Серёжа!

Он вскинул голову, на меня смотрит и не узнаёт меня. Я говорю - я Татьяна Бестаева. И вдруг "а-а-а-а!" на весь магазин, он же такой громкий, эпатажный. А, это моя актриса! Она у меня снималась такая-то, он всё это называет, кричит. И, в общем, мы с ним ушли из магазина, ещё минут 20 с ним разговаривали. Он как раз вернулся из Америки со своим последним фильмом. Какой-то был весь вдохновлённый, радостный, счастливый, полный надежд, очевидно, меня всю рассмотрел, говорит - о, прямо Семирамида. Ну, спросил, где, что как. Я говорю - я живу всё так же, адрес тот же, театр тот же. Он говорит - ну, я тебе очень благодарен. Твоё участие в фильме весомое и так далее. Я это помню и я обязательно тебя буду снимать. Мы ещё встретимся, - сказал он, обнадёжив меня, но, к сожалению, этому чуду случиться больше не пришлось. И в 1990 году его не стало. Но была такая встреча, просто неожиданная какая-то совершенно. И он говорит - чего ты ищешь? Я говорю - ищу подарок мужу. - Ничего не найдёшь. Полез во внутренний карман и достаёт мне такую заколку для мужского галстука в виде додо, мне, говорит, друзья, когда я уезжал из Америки, подарили. Он был очень широкий добрый человек. И я, конечно, брату ничего не подарила, я оставила, сейчас у меня такая дорогая реликвия лежит в тумбочке, в коробочке.

К. ЛАРИНА - Саш, а у тебя что осталось от Параджанова?

А. АТАНЕСЯН - У меня жизнь осталась от Параджанова. Он меня привёл в кинематограф. Знаете, довольно забавная история, когда Давид Иванович Абашидзе повёз его к министру кинематографии Грузии, председателя Госкино. И Параджанов согласился снимать "Легенду о Сурамской крепости", он вдруг вообще ни с того ни с сего, я вообще никакого отношения к кино не имел, должен заметить. Он сказал - я буду снимать этот фильм при одном условии. Председатель напрягся, потому что ты вышел ровно 6 дней назад из тюрьмы, тебе дали возможность работать, его оформили художественным руководителем Манагадзе, чтобы он получал какую-то зарплату. Потому что Манагадзе не нужен был художественный руководитель. Параджанов очень извинялся, сказал - ты пойми, это для зарплаты.

И вот он говорит - я буду при одном условии. И когда он сказал, напрягшись - что за условие? Он говорит - вот этот мальчик, показав на меня, будет моим директором картины. Я не стал в присутствии председателя Госкино спорить с ним, но когда мы вышли в приёмную, я говорю - Сергей, а с чего ты решил, что я хочу работать в кино, хочу работать с тобой, я могу быть директором, он сказал - если ты не будешь работать, умрёт мой сын и твоя дочь.

К. ЛАРИНА - Как цыганка, есть такой приёмчик.

А. АТАНЕСЯН - И я был вынужден начать работать в кино, правда, не директором.

К. ЛАРИНА - То есть действительно жизнь осталась. Он изменил судьбу вообще.

А. АТАНЕСЯН - Конечно. Потому что есть работы, есть знаменитый "Портрет женщины Ирен", которая их обыскивала, когда они выходили с рабочей зоны в жилую. Это висит у меня дома. Есть эскиз костюма из фильма "Легенда о Сурамской крепости", замечательно сделанные на наждачной бумаге коллажи. Есть ещё несколько рисунков и коллажей, но это всё ничто. Когда я сравниваю это с тем проклятием или заклятием, хотя, может, это и проклятие, что я работаю в кино, то, конечно, жизнь.

Я не собирался, не думал, не мечтал, у меня вообще не было мыслей работать в кино. Я прекрасно себе жил и не тужил.

К. ЛАРИНА - Самое время как раз перейти к предстоящей выставке, которая откроется 31 января. Многое из того, что сейчас Александр говорил, можно будет увидеть и коллажи.

В. ШМЫРОВ - Это будет такая фантазийная выставка, потому что, с одной стороны, действительно она мемориальная, там будут многие раритеты привезены из музея Параджанова в Ереване. Московские друзья, коллеги, товарищи Параджанова что-то дадут, для того чтобы действительно...

К. ЛАРИНА - Татьяна обещала афишу.

В. ШМЫРОВ - Это будет замечательно. С другой стороны, она фантазийная, потому чтосам мир Параджанова требует какого-то продолжения. Большая несправедливость в том, что у него по существу не оказалось последователей. То есть, конечно, он с нуля не начался, мы сейчас не будем эту тему трогать, но тогда он возник как будто с нуля и как будто бы на нём всё и закончилось. В своём роде он был один. Он поставил точку в этом направлении кинематографа.

А. АТАНЕСЯН - Можно я на секунду перебью? Когда Параджанова спрашивали, что у вас много последователей, он говорил - не верьте, потому что Параджанов не страшен, страшны параджанята.

В. ШМЫРОВ - Может быть, в армянском кино это было.

Т. БЕСТАЕВА - Позже Ильенко снял эту "Белую птицу с чёрной отметиной". Но абсолютно в такой же манере.

А. АТАНЕСЯН - Конечно, равных Параджанову никого не было, но попытки подражать ему, безусловно, были.

В. ШМЫРОВ - Всё-таки про эту выставку, потому что, я думаю, она будет очень значимой. В Москве она будет идти с 31 января до 15 марта в Государственной галерее на Солянке. Поддерживает её "Арарат", так что там всё будет в лучших таких традициях такого выставочного гостеприимного.

К. ЛАРИНА - Я думаю, что к открытию выставки, может быть, я ещё одну программу сделаю, это будет правильно, посвящённую Сергею Параджанову. Мне остаётся сказать огромное спасибо нашим сегодняшним гостям. Ещё раз напомню, Татьяна Бестаева, Александр Атанесян и Вячеслав Шмыров, вспоминали мы сегодня Сергея Параджанова. Слава Богу, что есть возможность его фильмы посмотреть, они есть, и в Интернете есть, так что обязательно, если вы это имя сегодня впервые услышали, обязательно посмотрите его кино. Спасибо большое.

В. ШМЫРОВ - Спасибо.

А. АТАНЕСЯН - Спасибо

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image