Вступило в действие временное применение соглашения Армении с Евросоюзом «О всеобъемлющем и расширенном партнерстве» в части торговли. Сам этот документ означает принципиально новый этап политико-экономических взаимоотношений Еревана с ЕС. И хотя соглашение впрямую пока еще не затрагивает таможенно-тарифных и других условий членства Армении в Евразийском союзе, трудно предположить, что Брюссель не будет добиваться от неё дальнейшего сближения – нормативно-правового, экономического, а следом и политического. Дальше балансировать между двумя объединениями Еревану будет все более проблематично.

Тем более что подтвержденный Брюсселем в документе статус Армении как доминирующего экономического партнера (GSP+) предполагает, как показывает практика схожих соглашений ЕС с другими странами, постепенный переход к режиму максимального благоприятствования в торговле. То есть это означает, прежде всего, обоюдное поэтапное введение льготных пошлин на товары взаимной торговли, расширение или полную ликвидацию количественных ограничений в обоюдном импорте-экспорте, соответствующие изменения во внутри- и внешнеэкономической нормативно-правовой базе (таможенные, фито-сантитарные и т.п. нормы).

А такие меры с вводом их в действие будут, разумеется, уже впрямую затрагивать тарифные и другие экономико-правовые условия членства Армении в Евразийском союзе. Что, соответственно, обусловит диссонанс с нормативно-правовой базой ЕАЭС.

Правда, сроки и подробности перехода к означенному режиму в документе не упоминаются. Немаловажно и то, что из первоначального варианта того же соглашения (2014-2016 гг.) позднее было исключено положение, предложенное Брюсселем, о формировании режима свободной торговли с ЕС.

Очевидно, что такой режим сразу «вклинился» бы в общеэкономический, особенно торгово-таможенный режим, царящий внутри ЕАЭС. Что, помимо всего прочего, неизбежно привело бы к политизации спорных внешнеторговых ситуаций в рамках Евразийского союза, обусловленных свободным торговым режимом Армении с третьей стороной. Не говоря уже о вполне возможном росте реэкспорта в РФ – через Армению – подсанкционных товаров Евросоюза (как это имеет место, например, в связи с аналогичным соглашением между Украиной и ЕС). В этом контексте следует напомнить, что Армения, как и другие страны ЕАЭС, не участвует в ответных санкциях Москвы в отношении продовольственного импорта из стран Запада.

Характерны в этой связи оценки соглашения с Евросоюзом, сделанные председателем Республиканского союза работодателей Армении Гагиком Макаряном: «Неслучайно, что в соглашении предусматриваются все аспекты, начиная от торговли до статистики и образования, которые гармонизируют Армению с европейскими стандартами. Это все имеет прямое и косвенное влияние на экономику страны и будет в значительной степени обслуживать экономику, а с учетом сохранения соглашения о льготном торговом режиме GSP+ открывает более широкие возможности». А в целом «балансирование между ЕАЭС и ЕС очень важно для страны». При этом «Европа теперь будет относиться к Еревану как к члену своей семьи и постарается посредством реформ, программ и политического влияния содействовать ее развитию».

Словно не замечая столь причудливой «семейственности», эксперт утверждает (см. выше), что неизбежно сближение нормативно-правовой базы его страны и Евросоюза. Более того: «В Армении уже проводятся некоторые реформы – в частности, в Таможенном и Налоговом кодексах, которые параллельно с гармонизацией с ЕАЭС также предусматривают положения, соответствующие соглашению с ЕС».

Как возможно сочетание этих «реформ» с членством в Евразийском союзе и о каких конкретно реформах идет речь, эксперт предусмотрительно не уточняет. Возможно, потому, что, по его словам, в 2018-м страна «еще не ощутит серьезного экономического эффекта от соглашения с ЕС». А там, как говорится, посмотрим.

Многие западные СМИ отмечают, что Армения важна для Запада не столько как экономический, сколько как перспективный политический партнер. Поэтому, по их оценке, соглашение Армении с ЕС усилит роль Брюсселя в урегулировании карабахского конфликта и в целом во внешнеполитической стратегии Еревана. А если учесть едва ли не решающее влияние Запада в Азербайджане и особенно в Грузии, то оно по тем же выкладкам наконец-то может охватить весь Закавказский регион.

Прогнозы эти, судя по всему, обусловлены недавней сменой власти в Армении. И вытекающими отсюда надеждами, что ее нынешнее руководство не будет столь же ревностно ориентироваться в своей внешней политике на Москву и ЕАЭС, как это делало прежнее руководство.

Реальных оснований для таких прогнозов пока нет – по крайней мере в настоящее время. Об этом свидетельствуют не только недавние переговоры премьер-министра Армении Никола Пашиняна в Сочи с президентом РФ Владимиром Путиным, но и выступления и ремарки Н. Пашиняна на состоявшемся на днях саммите НАТО (политик был приглашен на этот форум вместе с лидерами других стран, не являющихся членами альянса, но участвующих в натовской программе «Решительная поддержка» в Афганистане).

По данным СМИ Армении, в ходе встречи армянского премьера с вице-президентом Еврокомиссии, верховным представителем ЕС по вопросам внешних отношений и политики безопасности Ф. Могерини, другими представителями руководства Евросоюза, президентом США Д. Трампом Н. Пашинян подчеркивал, что его страна – полноправный член ЕАЭС, который «открыл весомые возможности ее экономического развития». В то же время Армения, по его словам, может стать не только надежным партнером для Евросоюза и в целом Запада, но «и, своего рода, мостом между ЕС и ЕАЭС, а также между НАТО и Россией». Те же акценты были в его выступлении на саммите НАТО.

Доктор экономических наук Ашот Тавадян поддерживает эту позицию. Он уверен, что экономика Армении тесно связана с ЕАЭС, а выпускаемая ею продукция сориентирована в основном на евразийский рынок. При этом Ереван «активно использует каналы развития сотрудничества с ЕС и НАТО, что нисколько не противоречит основному стратегическому направлению страны. Думаю, что Армения в этом смысле может стать мостом между ЕАЭС и Россией, с одной стороны, и Евросоюзом и НАТО – с другой».

Но не все эксперты согласны с жизненностью такой концепции. Так, директор Института ЕАЭС Владимир Лепёхин заявил «Ритму Евразии»: «Как только какая-то страна объявляет себя «мостом», пиши пропало: за подобной формулой стоит неспособность элит превратить свою страну в самостоятельный берег и, по сути, отдельные постсоветские страны прикрывают образом «моста» свой дрейф на Запад. Мы помним, как носился с этим образом экс-президент Украины Янукович и что из этого в итоге вышло. Кроме того, Россия не нуждается ни в каких мостах с Европой или Китаем. Это самостоятельный континент, ведущий диалоги напрямую».

Да и с экономическими реалиями вынужден будет считаться любой, самый прекраснодушно настроенный политик, независимо от своих субъективных устремлений.

А в доказательство того, что давление Запада на Армению будет возрастать и выбирать между ЕАЭС и ЕС рано или поздно придется, сошлемся (применительно к экономическому сегменту соглашения Армения–ЕС) на едва ли не основной пункт соглашения, а по сути – требование Евросоюза о закрытии Мецаморской АЭС  после 2026 г. и разработке плана действий в национальной энергополитике с акцентом на переход к альтернативной энергетике.

Крупнейшая в Закавказье Мецаморская АЭС уже лет 40 обеспечивает минимум 40% ежегодного производства электроэнергии в стране. Но разве это так просто закрыть технологически сложнейший энергообъект и почти сразу заменить его другими энергоисточниками? Да и в отдалённой перспективе по технологическим причинам роль этого объекта никакой другой энергогигант не сможет взять на себя.

Кстати, здесь по-прежнему эксплуатируется российское оборудование, работают десятки российских специалистов. Российской компанией «Атомэнергоремонт» (структура «Росэнергоатома») проводятся работы по повышению уровня безопасности станции и увеличению ее мощности. По данным этой компании, мощность Мецаморской АЭС за 2018-2019 гг. увеличится минимум на 10% в рамках инвестпрограммы стоимостью в 300 млн. долл., причем свыше половины этих средств – 170 млн. «направляются на дальнейшее повышение уровня безопасности станции».

Закрытие АЭС лоббируют Анкара и Баку, находящиеся в конфликте с Арменией. Не исключено для того, чтобы путем обострения ситуации с энергоснабжением Армении принудить ее к решению конфликта на турецко-азербайджанских условиях. А затем резонно стремление тех же сторон (и, вероятно, ЕС) к ослаблению 100%-ной зависимости Армении от российского газа и почти 90%-ной – от импорта нефтепродуктов из РФ. На смену явно должны прийти поставки азербайджанских энергопродуктов. То есть сверхзадача всей этой кампании против Мецаморской АЭС – ограничить стратегическую роль России в энергоснабжении Армении.

Характерно, что ни Баку, ни ЕС не выступают против развития атомной энергетики в Турции, новым свидетельством которого является начавшееся в декабре 2017 г. строительство крупной южнотурецкой АЭС «Аккую».

30 января с.г. в Ереване замглавы отдела «Восточного партнерства» в Европейской службе внешних действий Дирк Лоренц заявил, что «Евросоюз по-прежнему настаивает на закрытии Армянской АЭС». Но, как отмечает упомянутый выше российский эксперт Владимир Лепехин, «Мецаморская АЭС развивается по утвержденному совместному плану России и Армении». Что же касается дорожной карты по неатомной энергетике, то «в Министерстве энергетики и природных ресурсов Армении считают, что торопливость в этом вопросе вряд ли целесообразна». Резонно считают. Но властям Армении целесообразно смотреть на проблему шире: требование ЕС о закрытии Мецаморской АЭС может оказаться пробным камнем, проверкой того, насколько далеко готов зайти Ереван в стремлении – уж, извините – одновременно усидеть на двух стульях.

Так или иначе, уже ближайшие годы позволят объективно оценить, насколько сочетаются друг с другом участие Армении в ЕАЭС и ее расширенное партнерство с ЕС.

Алексей БАЛИЕВ