Андрей Арешев: «Новая архитектура» армяно-российских отношений: достижима ли «историческая исключительность»?

23 апреля, 2019 - 20:53

Россия и Армения – как США и Израиль?

 

20 апреля армянский дипломат, бывший посол Республики Армения при Святом Престоле (Ватикан), в Португалии и при Мальтийском ордене, Микаэл Минасян опубликовал в «Независимой газете» статью, посвящённую возможной новой архитектуре армяно-российского союзничества.

Материал этот интересен не только затрагиваемой в нём актуальной проблематикой, но также и тем, что появился он в канун первой годовщины событий «бархатной революции», приведшей, как известно, к уходу с поста премьер-министра (на который он был избран несколькими днями ранее) тестя М. Минасяна, третьего президента Армении Сержа Саргсяна.

Немаловажно, на наш взгляд, и ещё одно обстоятельство: новые власти страны вплотную заинтересовались деятельностью экспортно-импортной компании «Спайка», с которой молва упорно связывает М. Минасяна. Компанию обвиняют в уклонении от налогов, а несколько лет назад в некоторых армянских и российских СМИ сообщалось о фактах реэкспорта в Россию турецкой «санкционки». Некоторое время назад обвинения предъявлены учредительному директору «Спайки» Д. Казаряну, а несколько сотен её сотрудников вышли на акции протеста. Одновременно в ряде средств массовой информации, опять-таки по слухам связываемых с М. Минасяном, появились публикации в защиту «Спайки» и её деловой репутации.

Любопытно, что известный своим специфическим взглядом на армяно-российские отношения «Первый Информационный» видит за статьей М. Минасяна некое «послание» России и её политической элите, якобы получившей после «бархатной революции» в Армении дополнительные возможности влияния на внутриполитические процессы в стране. Дескать, «Минасян пытается с помощью Москвы свергнуть правительство Пашиняна, а последний, в свою очередь, с целью нейтрализации опасности еще больше углубляет свою зависимость от России. Пашинян по любому поводу пытается доказать русским, что он верен им, а эти лихорадочные попытки каждый раз слишком дорого обходятся государству». Всё это, особенно если не забывать о принадлежности данного ресурса, сильно смахивает на операцию информационного прикрытия. Как пишет автор блога «Политическая география Южного Кавказа», «Микаел Минасян уже давно готовится к самостоятельному включению во внутриполитический процесс в Армении. Он выделил свои активы из холдинга «Панармениан», люди, связанные с ним, де-факто вышли из РПА, он также продал большую часть своих компаний в Армении и таким образом обезопасил себя от финансового давления со стороны властей. Наконец, Минасян активизировал благотворительную деятельность, или по крайней мере сделал ее более публичной, в том числе реставрацию храмового комплекса в Дадиванке. Впрочем, с нынешним дозированием, Минасян эффективно участвовать в политике не сможет. Возможно, теперь он будет активнее…» Да, вполне возможно. Однако, на наш взгляд, не совсем понятно, каким образом М. Минасян, будь он хоть трижды «информационным олигархом», в состоянии «свергнуть» парламент и правительство, опирающиеся на поддержку общества, контролирующие силовые структуры, демонстрирующие экономические успехи, избегающие фатальных внутри- и внешнеполитических просчётов и т.д.  

Переходя от сугубо внутриармянского контекста статьи в «Независимой Газете» к её содержательной стороне, можно отметить несколько моментов. Прежде всего, автор справедливо отмечает существенные перемены ключевых обстоятельств и условий, «заложенных в основу не только общей внешней политики Армении, но и в целом архитектуры армяно-российских отношений». Кроме того, обе страны пережили значительные трансформации, что, по мнению М. Минасяна, предполагает «стратегический пересмотр» двусторонних отношений, нацеленный на будущее. Отсюда – необходимость «совершенно новой архитектуры» двусторонних взаимоотношений, в основе которой – «правильное и сбалансированное сочетание реальных приоритетов Армении и региональной политики России».

Каким образом этого достичь, и какими видятся перспективные модели? Об этом – позже, а пока заметим, что автор подробно и во многом справедливо описывает доминирующие идеологические векторы постсоветских стран, когда «идея антисоветизма или противостояния центру постепенно, шаг за шагом, наряду со становлением национального суверенитета, по силе инерции и не без систематического, масштабного, последовательного внешнего вмешательства начала трансформироваться в антироссийские настроения». Заметим, в этом плане Армения оставалась (и во многом остаётся) исключением, так как спорные и болезненные вопросы армяно-российского взаимодействия (включая советский период) никогда, за редкими маргинальными исключениями, не рассматривались в национальной историографии в радикально-русофобском ключе. Более того, не отрицался и советский период истории Армении с точки зрения его позитивного вклада в социально-экономический, научный и иной прогресс общества, развития национальной культуры и т.д.

Сложно отрицать, что «как с армянской, так и с российской позиции [двусторонние] отношения, прежде всего, основаны на историческом прошлом, на памяти двух народов об этом прошлом и лишь потом на существующих политических реалиях». Как и то, что игнорирование имеющихся проблем способно «навредить жизнеспособности архитектуры армяно-российского союзничества в будущем», особенно когда мы заметно хуже знаем друг друга, а высказывания отдельных лиц провоцируют нездоровые эмоции. Вовлечённость в евразийские интеграционные проекты мало-помалу «начали восприниматься в качестве якобы усиливающейся угрозы национальному суверенитету», что, по мысли М. Минасяна, «лишало реального содержания саму идею национального суверенитета, зачастую вытесняя ее в плоскость иррациональных и нереалистичных поисков». Здесь мы вынуждены заметить, что не в меньшей степени «иррациональным и нереалистичным поискам» способствовало разыгрывание властями ряда постсоветских государств антироссийской карты, с целью продемонстрировать собственную безальтернативность в диалоге с Москвой. Наиболее ярко этот политтехнологический приём использовался на Украине при бесславно закончившем своё правление В. Януковиче; находил он и свои проявления в Армении, причём в период, когда, по мнению некоторых наблюдателей, М. Минасян и его команда оказывали существенное влияние на информационную повестку дня. На размывание эффективных каналов коммуникации между Ереваном и Москвой, порождающее неопределённость и двусмысленность, уже тогда указывали многие эксперты. В частности, после 2008 года, по мере ускорения «европейской интеграции» Армении, заключаются крупные контракты на поставку российских систем Азербайджану, и поныне вызывающие вполне обоснованный негативный резонанс.

Неявно критикуя «так называемую сбалансированную внешнюю политику» (очевидно, с обеих сторон), М. Минасян предлагает их новое измерение, которого, как ему представляется, можно будет достичь  посредством «определенных трансформаций», с тем, чтобы перенести историческую исключительность российско-армянских отношений в будущее, «приняв за  основу национальные жизненные интересы двух народов, политический прагматизм и уроки прошлого». Тесное сотрудничество с Россией – вовсе не вызов национальному суверенитету Армении, а наоборот – единственный реалистичный на сегодня путь наполнения суверенитета республики реальным содержанием, позволяющий продвигаться по пути карабахского урегулирования. С другой стороны, «ничто не может настолько эффективно, целостно и долгосрочно гарантировать защиту легитимных жизненных интересов России в нашем регионе, как абсолютно надежная, сильная, безопасная и развивающаяся армянская государственность».

В поисках успешной модели союзнических отношений, «которую можно будет демонстрировать ближайшему окружению и всему миру», М. Минасян ссылается (впрочем. особо её не расшифровывая) на «удачный пример взаимоотношений Соединенных Штатов Америки и Государства Израиль». Надо сказать, это далеко не первое высказывание подобного рода, пусть и выражаемое не в столь эмоциональной форме. Как писал в середине 2000-х годов Константин Затулин, «в своё время ныне покойный премьер-министр Армении Вазген Саркисян сказал, что Армения – это российский Израиль на Кавказе. Может быть, это несколько преувеличено, но очевидно, что и Россия рассматривает Армению как своего рода форпост. И именно поэтому оказывает ей знаковую поддержку. В Армении находятся российские военнослужащие, официально функционирует российская военная база. Мы поставили Армении средства противовоздушной защиты, которые не поставляем никому, кроме своих союзников по ДКБ, я имею в виду комплекс С-300».

Как известно, эта поддержка сохраняется, а военно-техническое сотрудничество между двумя странами успешно развивается, в том числе благодаря конструктивным отношениям глав оборонных ведомств. Москва и Ереван стремятся к расширению и диверсификации военно-технического сотрудничества, включая совместные мероприятия с привлечением сил и средств 102-й российской базы в Гюмри.

Возвращаясь же к американо-израильским аналогиям, отметим, что действительно, сегодня весь мир впечатлён решительными шагами администрации Дональда Трампа, признавшей единый Иерусалим столицей Израиля, а отторгнутые в 1967 году у Сирии Голанские высоты – интегральной частью еврейского государства. Правда, даже ближайшие европейские союзники не поддержали эти действия «старшего партнёра», порождающие очередную долгосрочную напряжённости. Можно ли распространить не в последнюю очередь религиозно мотивированную парадигму «исключительности» американо-израильских отношений (хотя и им были свойственны охлаждения, как, например, во времена Барака Обамы), на российско-армянский кейс? Здесь пока вопросов и сомнений больше, чем ответов. Для иллюстрации подлинно «особого» характера американо-израильских взаимосвязей приведём лишь некоторые факты. Так, по мнению помощника госсекретаря США по военно-политическим делам Э.Шапиро, «…мы поддерживаем Израиль не по причине многолетних, исторически сложившихся связей. Мы поддерживаем Израиль потому, что это является нашим национальным интересом». Далее, с 1948 года США в той или иной форме предоставили Израилю 115 млрд долл.; в начале 2010-х годов эта страна получала 60 % от общего объема всех программ военной помощи США иностранным партнёрам; до 22% военного бюджета еврейского государства формируются за счёт заокеанской сверхдержавы. К примеру, часть вооружений и военной техники США передаётся Израилю на безвозмездной основе в рамках соответствующей Программы (Excess Defense Articles), и только в период с 2001 по 2011 года Тель-Авив получил вооружений и военной техники на сумму более 330 млн. долларов.  Примечательно, что более четверти предоставляемой помощи Израиль может тратить на закупку вооружений собственного производства – подобных привилегий нет ни одной из сотрудничающих с Америкой стран. Наличие собственных НИОКР, производства вооружений и военной техники (поставляемой в немалых количествах, в частности, в Азербайджан) – важная гарантия существования Израиля как государства, ибо ограничиваться закупками и получением иностранной военной техники было бы недальновидно. Так, американцы немало поспособствовали созданию израильтянами собственной системы противоракетной обороны – систем «Железный Купол» и «Праща Давида» (1). Особо следует отметить ядерную программу: ещё в марте 1965 года между двумя странами был подписан «меморандум о понимании», согласно которому Израиль заверил США, что он не применит ядерное оружие в регионе первым. И уже в 1966 году Израиль овладел всеми тремя составляющими, позволяющими ему располагать ядерными возможностями: производством расщепляющихся материалов, конструкцией взрывного устройства и средствами доставки (2).

В целом, базирующиеся на фундаментальной договорно-правовой базе отношения двух стран обусловлены общими стратегическими задачами и целями на Ближнем Востоке, к которым в последние годы добавилось активное противодействие Ирану (где, что немаловажно, по одну с Израилем сторону баррикад действуют ключевые арабские союзники Вашингтона). Израиль видит в США гаранта своей экономической стабильности и военной безопасности, в то время как американские элиты  рассматривают это ближневосточное государство в качестве политического и военного плацдарма и незаменимого партнёра в сфере военно-технического сотрудничества. Помимо превосходных личных отношений лидеров, подлинной доверительности и многоуровневому характеру диалога способствует эффективная деятельность консолидированных во имя единой цели лоббистских структур, сетей и организаций.

Так что для хотя бы частичной реализации заявленного в названии рассматриваемой статьи лозунга «Два государства – одна цель» придётся приложить немало усилий (при том, что и сделано, начиная с середины 1990-х годов, было вовсе немало, особенно применительно к крайне сложным обстоятельствам постсоветского развития). И путь этот вовсе не будет усеян розами – скорее, наоборот, включая возможное распространение на Армению положений Закона «О  противодействии противникам Америки посредством санкций»…

В любом случае, дорогу, как известно, осилит идущий. Но только в одном случае – если он руководствуется искренними побуждениями, а не отягощён сиюминутно-тактическими либо конъюнктурными соображениями.

 Андрей АРЕШЕВ

Фото: tert.am

 

 

 

Примечания

(1) См.: Дегтерев Д., Стёпкин Е. Динамическое равновесие (роль США в обеспечении военного превосходства Израиля на ближнем востоке) // Азия и Африка сегодня. 2013. № 10. С. 19-25.

 

(2) Карасова Т. Ядерная программа Израиля // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2018. Т. 11. № 6. С. 96-108.

Добавить комментарий

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
CAPTCHA
Тест для фильтрации автоматических спамботов
Target Image