Об армянских врачах, живущих в России, преданных своему делу и пользующихся большим уважением и авторитетом, написано много. Кроме высокого профессионализма очень важно доброе, теплое, обнадеживающее врачебное слово. Примером такого доктора, обладающего вышеуказанными качествами, является наш герой – Игорь Эмильевич Степанян – доктор медицинских наук, профессор, ведущий научный сотрудник, советник директора ФГБНУ «Центральный научно-исследовательский институт туберкулеза», врач-пульмонолог высшей квалификационной категории, заслуженный врач РФ, член Европейского респираторного общества.

Игорь Эмильевич родился в 1956 году в Москве в семье врачей. Профессор Степанян работает в Центральном НИИ туберкулеза с 1979 года, а в отделе дифференциальной диагностики туберкулеза легких и экстракорпоральных методов лечения – со дня его основания в 1987 году. Игорь Эмильевич – эксперт в области дифференциальной диагностики туберкулеза, интерстициальных и редких заболеваний легких. Все сотрудники этого учреждения, без исключения, отзываются о нем с глубоким уважением и восхищением, подчеркивают его человеческие качества и большой врачебный талант.

- Игорь Эмильевич, пожалуйста, расскажите о себе.

- Я по национальности москвич. Род мой происходит из Джавахка, села Сатхи Ахалкалакского района.  Мой дед Степан принадлежал к роду священников Тер-Степанян, которые служили в храме в Сатхе. Храм этот, где служил мой прадед, и его дом сохранились до сих пор, и я видел их своими глазами, когда приезжал на родину моих предков.  Дед мой был учителем. Он работал в Сатхе, затем в Карсе. В 1915 году дед и бабушка Сатеник с тремя детьми, оставив все, убежали в чем были из Карса и пешком дошли до Ленинакана.  Дед работал в школе, его очень уважали, 4 раза подряд избирали депутатом горсовета. В 1943 году ему – первому в Армении – присвоили звание заслуженного учителя.  Мой отец, Эмиль Степанович, родился и закончил школу в Ленинакане, перед войной он поступил в Тбилисский медицинский институт. В 1944 году он попал на фронт и в составе отдельного железнодорожного батальона 1 Украинского фронта дошёл до Берлина. После войны отец работал фтизиатром в Ленинакане, а в 1953 году был направлен в Москву, в Центральный институт туберкулеза на учебу в аспирантуре. Матушка моя – русская, родом из Астрахани, тоже приехала в Москву в аспирантуру. Они поженились, и появился я – москвич. С тех пор у нас в семье продолжается традиция жениться на русских: у меня жена русская, у сына жена тоже русская. Мои внуки – армяне на 1/8.

В Армении я побывал впервые в возрасте 17 лет, с отцом. Поездка эта мне запомнилась на всю жизнь. Я всегда гордился, что принадлежу к этому древнему народу, встреча с родиной предков эту гордость укрепила. Мы объездили все достопримечательности вокруг Еревана, затем поехали в Ленинакан и дальше – в Тбилиси, где у папы было много родственников и знакомых.

Мне очень запомнился эпизод той первой поездки в Армению. В Эчмиадзине мы встретились с Католикосом всех армян Вазгеном I. Я не не знал языка и не смог ответить на вопрос Его Святейшества, заданный мне по-армянски. Помню, что я был очень смущён этим. Что делать – в семье не говорили по-армянски, моя мама считала, что важнее изучать английский язык.  На сегодняшний день я могу произнести по-армянски только одну фразу: «Ес че гидем хаерен*».

(*прим. «я не знаю армянского»).

- Кто повлиял на Ваше решение выбрать профессию?

- Я представляю пятое поколение врачей по материнской линии. У меня не было сомнений в выборе профессии.  Мои родители были известными фтизиатрами – докторами наук, и часто дома обсуждались различные клинические и научные вопросы. Ещё будучи школьником, я получил блестящую подготовку по фтизиатрии, и, когда после окончания института меня пригласили работать в клинику туберкулеза, где работал отец, я подумал, что заниматься одной болезнью, о которой я многое уже знал, было бы не интересно, и попросил направить меня в отделение, которое занималось дифференциальной диагностикой туберкулёза и других разнообразных заболеваний лёгких. Это было действительно интересно, у меня были замечательные учителя, которые многому научили, потом уже я сам смог учить других.

В этом институте я проработал 41 год, здесь работали мои родители, здесь работала моя бабушка.  31 год я заведовал отделением, потом попросил отпустить меня на пенсию, но директор предложил поработать еще. Если бы была возможность снова выбрать профессию, я ничего бы не стал менять.

- Существует ли разница в количестве больных туберкулезом по сравнению с тем временем, когда Вы пришли работать и сегодняшним днем?

- Если взять за точку отсчета 1990 год, когда была зарегистрирована самая низкая заболеваемость туберкулезом в СССР, то по данным прошлого года мы пока не вернулись к доперестроечному уровню, хотя вплотную приблизились к нему. После начала перестройки число больных туберкулёзом резко возросло. Причинами тому были материальное неблагополучие, стрессы, вынужденная миграция: люди разорялись, теряли работу, переезжали, жили в напряжении. У бездомных и мигрантов туберкулез встречается намного чаще, чем у людей, которые живут в достате,  привычных комфортных условиях.

- Как выявить туберкулез?

Когда болезнь уже развилась, пациенты сами обращаются к врачу. Для раннего выявления, которое позволяет предупредить развитие запущенных случаев болезни, существуют разные методы диагностики: у взрослых это флюорография, у детей и подростков – кожные пробы с туберкулином и Диаскинтестом. Касательно последних, в последнее время участились случаи, когда неразумные родители не хотят, чтобы  их детям «вводили инфекцию». Конфликты между школой и родителями доводят до суда. Я считаю, что причина кроется в непонимании, родителям надо объяснять, что никакой инфекции детям не вводят, что препарат – это генно-инженерный, очищенный белок, который, как правило, не вызывает никаких нежелательных реакций. Не надо доводить до того, чтобы ребенку отрезали легкое! В нашей клинике 8-9–летним детям с запущенным туберкулезом делают такие операции, потому что вовремя не обследовали, не обратились к врачу.

И вакцинация против туберкулеза у нас в стране, безусловно, пока ещё необходима. Она значительно снижет риск заболевания и защищает организм ребенка от тяжелого течения туберкулеза. Это было доказано ещё в 60-е годы прошлого века учеными нашего института. Заразиться туберкулезом и заболеть – не одно и то же. Можно заразиться, но организм с этим справится без участия врачей. Это называется спонтанным излечением. Людей, которые перенесли туберкулез бессимптомно и поправились, сами того не зная, немало.

-Туберкулез излечим на сегодняшний день?

-Да, туберкулез можно вылечить.  У одних этого добиться легко, у других излечения добиться непросто, особенно у тех, у кого туберкулез вызван палочкой, устойчивой к лекарствам. Они очень сложно излечиваются, порой приходится прибегать к хирургии. У нас в институте много десятков лет работает центр хирургии туберкулеза легких.

-Входят ли в группу риска заражения коронавирусом пациенты с туберкулезом?

-по предварительным данным, туберкулез не играет существенной роли. Сейчас изучается вопрос о роли вакцинации от туберкулёза в предупреждении развития COVID-19. Учёные обратили внимание на то, что в странах, в которых применялась вакцинация против туберкулеза, заболеваемость COVID-19 ниже и болезнь легче протекает.  На мой взгляд, такая связь сомнительна, ведь действие противотуберкулёзной прививки продолжается около 7 лет.

- Можно ли считать вторую волну коронавируса более опасной? Стоит ли ожидать третьей волны?

- Они обе опасны, и первая, и вторая. Эта инфекция уже стала частью нашей жизни. Кто-то от нее будет умирать обязательно, как это происходит каждый год во время эпидемий гриппа и ОРЗ. Важно найти пути минимизировать урон от этой болезни.

- Многие считают, что при коронавирусе поражаются только легкие? Что Вы скажете, как пульмонолог?

- Поражается все что угодно, в том числе сосуды и свертывающая система крови. У нас в институте работает московский центр патоморфологических исследований умерших от COVID-19. Специалисты нашего института и Сеченовского Университета обобщили данные более 200 случаев и установили, что пациенты умирают от многих факторов: поражения легких, тромбозов, полиорганной недостаточности. Поражаются практически все органы. Организм так борется с вирусом, что нп щадит и себя. Но нужно помнить, что COVID-19 тяжело протекает у малой части пациентов, группы риска определены, и очень важно соблюдать рекомендуемые профилактические меры, чтобы не перегружать работой медиков и патологоанатомов.

-Вы находитесь в группе риска. Как Вы лечите таких пациентов?

- Я действительно вхожу в группу риска по состоянию своего здоровья, поэтому весной 2,5 месяца работал в удаленном доступе и сейчас присутствую на работе не каждый день. Я общаюсь с пациентами,  соблюдая все меры предосторожности.

Я много консультирую пациентов он-лайн. Какие выводы я сделал: первое – коронавирус не так опасен, как многие его боятся. Из тех пациентов, что я консультировал, даже с тяжелой пневмонией COVID-19, поражением 50% легких, не умер ни один. Многим из них не потребовалась госпитализация. Части пациентов, у которых выраженность симптомов нарастала, я рекомендовал госпитализироваться, все они выжили.

Я занимаюсь заболеваниями легких много лет, и у меня под наблюдением около тысячи пациентов. Некоторых я наблюдаю уже в течение 30 лет, они стали как родственники. Среди этих пациентов с хроническими болезнями легких некоторые перенесли тяжелый COVID-19 и выздоровели. Я считаю, что есть часть людей, пока мы не знаем, кто именно, которым суждено умереть от коронавируса по причине генетической предрасположенности. Очевидные факторы риска уже хорошо известны. Из умерших от COVID-19, которых вскрывали в нашем центре, 3/4 были старше 65 лет. Поэтому рекомендации людям старше 65 лет оставаться дома, не выходить куда-нибудь без необходимости, носить маски, оправданы. В группу риска входят также люди с сердечно-сосудистыми заболеваниями, ожирением, диабетом. Все эти заболевания создают наибольший риск для заболевшего не выйти живым из отделения интенсивной терапии.

-Как Вы считаете, есть ли на сегодняшний день эффективные лекарства в борьбе с коронавирусом?

- Эффективных препаратов, действующих на коронавирус, до последнего времени не было. Осенью стали появляться сообщения о создании таких препаратов у нас в стране и за рубежом, но опыт их применения пока невелик. Уже доказано, что противомалярийные препараты, одно время широко применявшиеся во всем мире для лечения больных COVID-19, не приносят пользы. Антибиотики назначают, учитывая возможность присоединения бактериальной инфекции, но давать их с первого дня болезни всем подряд неправильно. Антибиотик убивает бактерию, если бактерии нет, он будет вредить пациенту. Очень важно для предотвращения тяжелых осложнений - «цитокинового шторма» и тромбозов - назначать противовоспалительные препараты и средства, понижающие свертывание крови, особенно тем, у кого долго держится лихорадка.

Важно помнить, что ни в коем случае нельзя заниматься самолечением, набравшись «знаний» в интернете, это опасно для жизни!

-Как Вы думаете существует ли фактор самовнушения в этом заболевании  и какова его роль?

-Самовнушение работает при всех болезнях, не только при COVID-19. У определённой категории людей, склонных к тревожно-мнительным расстройствам, оно оказывает негативное влияние. У меня есть опыт общения с людьми, которые, будучи здоровыми, искали у себя симптомы болезни, бесконечно сдавали анализы, делали по 3 КТ за месяц. Я говорю: -Не делайте КТ!, - А я уже сделала КТ. Зачем?  - Мне показалось, что у меня температура повысилась. -Вы померили? – Да, 37. – Ну и что? надо КТ делать?  - А вдруг я не успею, доктор?!

Самовнушение может оказывать и позитивное влияние, помогать выздоровлению.

«Ковидный» настрой в обществе, поддерживаемый средствами массовой информации, неизбежно оказывает влияние на всех людей. Важно пройти этот период истории по узенькой дорожке между паникой и безрассудством.

- Стоит ли делать вакцинацию от коронавируса?

- Вакцинацию предлагают сегодня, стремясь помочь людям, чтобы они не болели и не умирали, но как долго она будет действовать – покажет время. Мы не всё ещё знаем о новом вирусе, в частности о его способности мутировать, от чего зависит эффективность вакцинации. Пока нет однозначного ответа на вопрос о возможности повторного заболевания у переболевшего человека.

- Самая актуальная на сегодня политическая тема -  это армянско-азербайджанский конфликт. Вы, как армянин, следите за ситуацией?

- К сожалению, это не первый эпизод конфликта. Когда был Советский Союз, все жили в мире, не было причин воевать армянам и азербайджанцам. Сейчас новообразованные страны стали чужими и враждебными друг другу. Возникает вопрос: кому выгоден этот конфликт? Я считаю, что люди не должны стремиться причинить зло и страдания друг другу. Зачем простым людям друг друга прогонять, убивать? Мудрость должна победить.

Ботоян Гоар,

Специальный корреспондент газеты «АЗГ»