«В 1947 году среди женских голосов советской поэзии прозвучал еще один, совершенно своеобразный, как бы позлащенный солнцем, теплый, грудной. Его эмоциональность, тембр, интонации – все говорило о другом поэтическом "климате", о другой почве, непохожей на почву среднерусских равнин. То был голос армянской поэтессы Сильвы Капутикян. То были ее стихи, впервые переведенные на русский язык. На родине их узнавали гораздо раньше», – писала русская поэтесса Вера Инбер о Сильве Капутикян. Армянскую писательницу тесно связывали с Россией не только ее блестящие поэтические переводы, но и крепкая многолетняя дружба с Марией Петровых и Верой Звягинцевой. Подробнее – в нашем материале.

Творческий союз Капутикян, Петровых и Звягинцевой возник в середине прошлого столетия. Поэтессы и переводили стихотворения друг друга (Петровых и Звягинцева – не зная армянского языка, по подстрочнику), и посвящали друг другу трогательные, полные любви и уважения, строки:

Сердце мое переполнено, кто в его дверь постучится?

Со своими новыми песнями к кому мне теперь постучаться?

Ах, ты одна умела лить слезы по-армянски,

Чтоб перевели мои слезы, к кому мне теперь постучаться?

                                                                                        (Сильва Капутикян. Марии Петровых)

«Мария Петровых и Вера Звягинцева, приехавшие в конце войны в Армению, изменили течение всей моей жизни. С ними пришло чувство общности, которое соединяет меня с широким миром. Наша дружба с Марией Петровых длилась тридцать лет», – писала Капутикян о своих дорогих подругах.

Первая встреча Капутикян со Звягинцевой произошла в 1939 году. Армянская поэтесса вспоминала, как писательница из России полюбила ее родину, ее землю, ее людей, ее песни и поэзию, как переводила ее поэтов и как дружила с ними. После окончания войны состоялась их вторая встреча – русские поэты из Москвы, в том числе Звягинцева и Петровых, прибыли в Ереван для организации переводов. Вот какие воспоминания оставила Сильва Барунаковна:

«Я часто бывала у них. И как-то решилась пригласить их к себе… Наш старенький глинобитный дом, в котором после бегства из Вана поселились мои родители, впервые должен был принимать таких гостей <…> Все, что было в наших "ванских" запасниках, вытащили на свет божий <…> это наше "послевоенное" угощение оставило большое впечатление. В дальнейшем часто приходилось принимать Веру Звягинцеву и других гостей в нашей новой квартире. Но как бы ни был роскошен стол, Вера Клавдиевна с присущим ей веселым изумлением восклицала: "Ой, товарищи! Ничто не сравнится с Сильвиным угощением в их старом доме. Мы ели и ели целых шесть часов подряд! Не только за прошедшую войну, но и в счет всех будущих поели…". И в моей памяти ярче других запечатлелась эта встреча в нашем старом доме. И более всего тем, что с того дня я крепче сдружилась с этими двумя прекрасными русскими женщинами, которые, войдя в мой дом, словно вошли и в мои грядущие дни, положив начало новому и яркому периоду в моей жизни уже за пределами республики, на необъятных просторах страны».

С конца 1940-х для Капутикян стал родным дом Звягинцевой в Москве, и не только для нее, но и для других армянских поэтов, которых Звягинцева переводила. «У Звягинцевой мы чувствовали себя, как дома: давно стерлись национальные, возрастные и бытовые условности. Две маленькие комнатки, забитые книжными шкафами, с армянской литературой и сувенирами из Армении, глядящими на нас со стенных полок, с портретами Звягинцевой кисти Мартироса Сарьяна стали для нас родным домом, местом наших сходок. Веру Клавдиевну любили и уважали все поколения армянских писателей, начиная с Аветика Исаакяна <…> Обычно на наших встречах бывали и поэтессы Ирина Снегова и Елена Николаевская, которые учились в институте имени Горького у Веры Клавдиевны, и наставница вместе с мастерством перевода передала им и любовь к Армении и ее поэзии».

В изданной в Ереване в 1984 году книге избранных переводов Капутикян «Сто семь цветов радуги» представлены шесть переводов из лирики Звягинцевой, причем четыре – из «армянских» ее стихотворений: «В Армении», «Когда напев армянской "Розы"…», «Армянская песня», «В гостях у Мартироса Сарьяна». «Звягинцева была очарована армянскими песнями, – писала в своих воспоминаниях Капутикян, – <…> эта очарованность и вдохновила ее создать несколько стихотворений, одно из которых я очень люблю и перевела с любовью».

Я буду армянские песни слушать,

Встречать на Зангу зарю

И на волоске висящую душу

Сухой земле подарю.

                                                     (Вера Звягинцева)

Переводила поэзию Капутикян на русский язык и Звягинцева (в первом томе ее избранных произведений, вышедшем в 1989 году, – 32 стихотворения). Об этих работах своей подруги армянская поэтесса писала так:

«Недавно вновь привелось прочитать переводы Веры Звягинцевой; в Москве издавался сборник моих стихотворений, и мне прислали гранки для авторского визирования. Разные были стихи, разные были и переводчики. Прочитала, и что же: большинство из лучших переводов принадлежало перу Звягинцевой <…> сколько души и тепла вкладывала в свою работу Вера Клавдиевна. А какое проникновение в тему, форму, образы оригинала, какое стремление приближения к нему!».

Ничуть не меньше Капутикян ценила дружбу с Петровых и ее поэтические переводы. Однако русская поэтесса при жизни в основном писала в стол – большинство читателей узнало ее лишь благодаря посмертным изданиям. С Арменией писательницу связывали особенно крепкие узы, Петровых даже стала первым лауреатом премии имени Егише Чаренца и заслуженным деятелем культуры Армянской ССР.

«Встречая ее, я забывала, что говорю не на родном языке. С ее потерей в Москве закрылась дверь, которая распахивалась на мой истосковавшийся звонок, закрылось ее окно, излучавшее свет и сияние на моем пути. Нет больше отзывчивой, понимающей души, поддерживавшей меня в трудную минуту, – писала Сильва Капутикян о Марии Петровых. – Для нас было честью, что такой человек раз и навсегда полюбил Армению и как родной связал с нашей страной свою жизнь и свой светлый талант, посвятив себя переводу нашей поэзии, редактированию наших русских изданий. И как же это было справедливо, что последней радостью последних дней жизни для Марии Петровых явилась благодарная оценка армянского народа – премия имени Егише Чаренца, первая в нашей истории премия за перевод».

Эта дружба вдохновила Капутикян на стихотворение «Русскому другу», которое она посвятила Петровых. Армянская поэтесса делилась: «Когда я показала подстрочник Звягинцевой, чувствовала себя неловко, что стихотворение адресовано не ей, но Вера Клавдиевна не только не обиделась, но и блестяще перевела стихи. Она прекрасно знала обоих "лирических героев" стихотворения: свою подругу – Марию Петровых и своего друга – армянский народ».

Мне попросту хочется снова сегодня

С тобою, сестра моя, поговорить.

Как быть, чтоб слова зазвучали свободней,

Чтоб с праздником их не посмели сравнить?!

В Звартноце мы встретились… Что-то большое

Светилось во влажных глазах, в глубине.

Ты — тоненькая — мне казалась свечою,

Сгорающей на своем же огне.

И мы подружились. И стала ты другом

Заветной, как памятка, древней страны,

Коснулась ты с благоговейным испугом

Души ее, словно письмен старины.

И ты увидала, как в глуби колодца,

Бездонное горе — наш давний удел,

И то, как, поднявшись из праха Звартноца,

Орел на колонны из туфа взлетел.

Как я, ты гордишься красой наших песен,

Без скидки осудишь любой наш порок,

И не покровителем — другом без спеси

Ты переступила наш новый порог.

Сестрой ты бываешь мне в грусти и горе,

Защитником-братом в опасности час,

Когда ошибаюсь, взволнованно споря,

Меня исправляешь, любя, горячась.

                                                                                                                      (Сильва Капутикян. Русскому другу. Пер. Веры Звягинцевой, 1957-1959)