Армяне были одними из первых, кто прибыл в только что отстроенный Санкт-Петербург в 1700-е, чему способствовал сам Петр I. Поселение росло – появилась необходимость в собственной церкви. Однако возведение ее затянулось на десятилетия, несмотря на хлопоты купца Луки Ширванова. Почему Синод всячески препятствовал строительству храма и как общине все-таки удалось добиться разрешения на собственную церковь в столице, читайте на сайте Армянского музея Москвы.

В Петербурге армяне изначально заселяли Васильевский остров – центр деловой жизни, покинув окрестности Заячьего острова, откуда начиналась застройка будущей столицы. В 30-х годах XVIII века в районе 3-й линии между Большой и Малой (нынешний Средний проспект) «першпективой» возникла Армянская улица на обширном земельном отрезке, который принадлежал выходцу из Новой Джульфы, одному из первых армянских переселенцев, крупному промышленнику Луке Ширванову (Ширванеци). В Энциклопедии улиц Васильевского острова улица числилась за № 73. На ее месте сейчас стоят жилые дома № 34, 36 и 38.

В 1730-1790-е Ширвановым принадлежал угловой с 3-й линией участок по Среднему проспекту (нынешние № 15 и 17), где они в 1720-1730-е годы построили два каменных дома с мезонинами. Кроме того, Ширванову принадлежала часть территории на месте нынешнего дома № 20 по той же 3-й линии. 22 февраля 1735 года правительство императрицы Анны Иоанновны издало манифест «О дозволении свободного богослужения всем христианским исповеданиям в России», позволивший армянам ходатайствовать о постройке своих церквей. О строительстве церкви в Петербурге особенно хлопотал Ширванов, готовый внести из собственных средств всю необходимую сумму для ее возведения на своем земельном участке – на месте упомянутых домов № 15 и 17 по Среднему проспекту:

«По указам Предков Вашего Императорского Величества, ради обретающихся и впредь приезжающих из Персии в Империю Вашего Императорского Величества торговых армян, построены в Астрахани, для отправления божьей службы, церкви армянского исповедания, которые и ныне действительно имеются, и при них… служба Божия отправляется… А я… имею здесь на Васильевском острове на Малой проспективе, в Третьей линии двор, на котором, моим собственным иждивением построен немалый каменный дом, и в оном дворе такое, где построить церковь, место имеется довольно пространное… и когда такая церковь построится, многие армяне для купечества в Санкт-Петербург выедут и селиться будут, от чего не только Вашему Императорскому Величеству, империи немалая польза, но и в казну Вашего Императорского Величества пошлинный сбор умножится».

Сама религиозная ситуация способствовала возведению армянской церкви: в столице действовало около стони храмов, включая соборы, домовые и приходские храмы. Тем не менее, Синод всячески препятствовал строительству армянской церкви, тревожась, как бы «не причинилось кому от армянских учителей тайным каким-либо образом в армянскую веру какого прельщения и от того в Церкви Божией какой тщеты».

Наконец, 18 января 1740 году с легкой руки лютеранина Бирона, фаворита Анны Иоанновны, в обход Синода последовал указ с Высочайшей резолюцией на всеподданнейшее прошение армянина Ширванова «О построении церкви армянского закона в Санкт-Петербурге»: «По сему прошению позволяется». Но смерть императрицы в том же году перечеркнула планы общины.

25 ноября 1741 года на престол взошла Елизавета Петровна, и уже 16 января 1742-го обеспокоенный Синод «исходатайствовал у императрицы указ – упразднить армянские церкви»: «Церкви армянские, кроме одной каменной в Астрахани, все, как здесь, так и в Москве, и в Астрахани недавно построенные, упразднить и впредь позволения о строении оных не давать».

7 апреля просьба Синода была удовлетворена. Между тем существенная часть каменного строения была уже возведена, что видно из позднейшего (1760 г.) рапорта Министерства иностранных дел о разрешении на постройку армянских церквей: «Та церковь небольшая, каменная на дворе его, Ширванова, в пристойном месте под надзиранием архитектора Трезина [Трезини – прим. авт.] строить начата и построена сверх фундамента в вышину близ половины». Поскольку чертежей и иных документов не сохранилось, то невозможно установить, какой именно Трезини упоминается в докладе как наблюдатель строительства – Пьетро Антонио или Карло Джузеппе.

А 1 сентября 1742 года была основана Санкт-Петербургская епархия, ставшая центром российской церковной жизни. Санкт-Петербургская епархия «стала тем местом, где испытывались и откуда начинали претворяться в жизнь все нововведения», в ней «с особой остротой проявились противоречия Синодального периода». Противостояние епархии деятельности национальных христианских конфессий ощущалось весьма остро, о чем говорит полученный Лукой Ширвановым в 1745 году очередной отказ на завершение строительства. Попытки хотя бы теоретически влиять на вопрос постройки армянской церкви время от времени предпринимала Коллегия иностранных дел, дабы избавиться «от всегдашних докук и прошений помянутых армян».

16 марта 1754 года Коллегия, минуя Синод, представила Елизавете письменный доклад по данному вопросу, ссылаясь на то, что армяне – единственное национальное объединение в России, не имеющее молитвенного дома: «В Российской империи всех других наций людям костелы и кирхи свои, а магометанам и мечети иметь позволено, то нужно, видится, и им, армянам, свободно в том пользоваться, особливо же в рассуждении того, что по высокому намерению блаженной памяти государя императора Петра I, они, армяне, к выезду в Россию для жития и распространения купечества через Коллегию иностранных дел нарочно призваны и в изданных тогда для такого призывания их грамотах именно включено, что его императорское величество честной армянский народ в особливой милости содержать изволит, и как потому, так и для происходящей от купечества их государственной пользы, не безпотребно признавается к вящему одобрению и приласканию их, армян, свободное отправление божественной службы им позволить».

Однако нежелание Елизаветы портить отношений с Синодом удерживало ее от вынесения решения. Ознакомившись с докладом Коллегии, она велела «предложить на рассмотрение Синода, чтобы по рассмотрению доложено было ей о разностях веры армянской, которые отличают ее от Православной Греко-Российской Церкви, для решения вопроса – можно ли армянам разрешить содержание церквей для отправления службы по их закону, как прочим, живущим в России иноверцам». Синод дал согласие, однако против решения «спросить самих армян об их верованиях» возражал архимандрит Свято-Троицкой Сергиевой лавры Гедеон на том основании, что «армяне могут весьма хитрым образом о догматах своих представить».

Впоследствии Коллегии иностранных дел вновь приходилось преодолевать новые препятствия, защищая интересы армян, о чем свидетельствует дальнейший ход дела. В адресованных правительству письмах Ширванов сообщал о трудном положении колонии, не имеющей духовного окормления, и просил разрешить достройку.

Делу дал ход канцлер, граф Михаил Илларионович Воронцов. «А понеже де он, Ширванов, будучи при глубокой старости, со своими домашними, так, как и другие живущие здесь армяне, не имея прибежища по своему христианскому воспитанию и закону к Церкви во всегдашнем прискорбии пребывают… и потому он, Ширванов, как для себя с домашними, так и для тех живущих здесь армян, всенижайше просит, чтобы повелено было вышеозначенную начатую на дворе его армянскую каменную церковь, которая близко половины уже построена и напрасно пропадает, достроить и службу Божию по их закону исправлять дозволить», – писал он, понимая, что его рекомендация для Синода необязательна к исполнению. Эта запись в черновике отчеркнута красным карандашом, и рядом на полях другим почерком отмечено: «N.В. О построении в С.-Петербурге и Москве публичных церквей Синод, конечно, не согласится, а требовать только, чтобы отправление службы по их закону не возбранено было иметь в их домах». Отчеркнутые слова в окончательном варианте были заменены вставкой: «По меньшей мере в домах их, на которых бы внешних знаков церквей не было».

Армянская церковь в Санкт-Петербурге появилась только в 1776 году, уже при Екатерине II и в другом районе города – на Невском проспекте. Еще позднее, в 1791-м императрица выделила место на Васильевском острове под армянское кладбище. Там же, на берегу реки Смоленки, была заложена церковь Сурб Арутюн (Святого Воскресения). Автором проектов обоих храмов стал архитектор Юрий Фельтен, а ходатайствовал о строительстве граф Иван Лазарев.