Наши далекие предки выстояли благодаря таким масштабно мыслящим личностям, считает философ Рубен Киракосян.

 

Чем интересна фигура Давида Непобедимого из V века в нашем XXI столетии? Что важного для себя можем почерпнуть из мыслей архаичной, глубокой древности, уже прочитанной и перечитанной? Оказывается, можем и должны, ибо в текущей ситуации нет иного выбора как возвращаться к великим именам прошлого, сесть за невыученные уроки, снова штудировать, ибо столкновения на улицах Еревана, это не просто стычки групп и интересов, а метания в умах и душах, это кризис ценностей вследствие потери ориентиров, поиски себя, поиски нового лица страны, идеи, которую предали, продали и слили.

Между тем, истинными основами, межевыми столбами армянской идентичности и самоуважения являются безмолвствующие, полузабытые имена, являющиеся истинными ориентирами, на которые, по-моему, и стоило бы равняться. Это философы и мудрецы, которые своим примером и трудами заложили основы нашей «мягкой силы». Без них, без знания их трудов, все остальное мало чего стоит. Здания, сооружения без этих имен, да и сама Армения как культурный феномен, как форма без содержания.

Став на путь преемственности от имен и достижений прошлого, мы наконец поймем кто мы, откуда пришли, и что делать, в чем истинная точка силы, уверенно встанем на логические рельсы истории, поймем, где те глубинные, я бы сказал по Юнгу, «архетипические» духовные основы, которые должны быть положены в основу новой национальной идеологии, которой у Армении сейчас попросту нет. Ее украли, лишив нацию исторического горизонта и всеобщего единства целей, чтобы вот так вот, бились люди, шли друг на друга лоб в лоб, ослепленные бациллой взаимной ненависти и невежества.

Между тем, одним из имен, дающих право нам утверждать об исторической беспрерывности и преемственности как народа, о пытливости армянского ума, любознательности и тяги к познанию вопреки обстоятельствам, является имя Давида Непобедимого, человека, приведшего в Армению культуру рационального мышления, мировоззрения свободного от мракобесия и церковной догматики, которая во многом и довела наш народ до точки коллапса, через культивацию нетерпимости к инаковости, неприятия иной точки зрения, иного образа жизни, альтернативного понимания веры.

Жизнь и смерть великого философа Давида Непобедимого тому яркий пример, как сами своими руками без чужой помощи отталкивали и отворачивались от своих достойнейших сынов, но об этом ниже.

Имя философа Давида Нергинаци (деревня, откуда он родом, находится в провинции Тарон), это широко известно, причем больше за пределами армянского мира, чем среди соотечественников. Давида изучают философы, логики, представители наук разных стран, но сами мы, к сожалению, помимо того, что знаем такое имя, мало что знаем о нем, в чем именно заключалось его величие, основы учения, в чем его заслуги перед мировой философией, а также собственным народом. Чтобы все это понять и осознать, следует в двух словах описать время, в котором он жил и контекст событий, сопровождавших его жизнь и творчество. Тогда станет ясна истинная ценность его трудов, корпус идей и стратегическое видение, с невероятным трудом, продвигаемых этим уникальным в истории армянского народа, мыслителем. Достаточно сказать, что в следующие века армянские философы во-многом лишь дополняли и совершенствовали Давидовы разработки.

Итак, начнем, но с событий до Анахта (Непобедимого), с древней эллинистической Армении.

Начало философской мысли в Армении

Известно, что любовь к мудрости, она же Φιλοσοφία по-гречески, как род деятельности, занятий, зародилась «одновременно» по глобальным историческим меркам, конечно, в нескольких непересекающихся точках мира: в Индии (Будда), в Персии (Зороастр), в Китае (Лао-Цзы), в Палестине (Ветхозаветные пророки Илия, Исайя, Иеремия) и в Древней Греции. Последняя нас интересует более остальных.

В 500-е годы до н.э. на островах Эгейского моря, в прекрасной Элладе у истоков философии стояли: Фалес, Пифагор, Сократ, Демокрит, Платон и Аристотель.   

Именно оттуда, из Древней Эллады «любовь к мудрости» как род занятий «приплыла», найдя себе еще одно пристанище и благотворную почву в предрасположенной для философствования, стране, Армении, причем «приплыла» не одна, а вместе с многосторонней культурой эллинизма. Так, согласно источникам, армянский царь Тигран II (Арташесид) и его сын Артавазд (I в до н. э.) покровительствовали философам и поэтам, что могло бы характеризовать этих правителей как личностей, которым явно не были чужды этические размышления и тяга к абстрактной мудрости. Например, по сообщению Плутарха, царь Артавазд, писал по-гречески целые трагедии, исторические труды и свои речи. Боги армянского пантеона зачастую отождествлялись с греческими: так, высшее армянское божество — Арамазда отождествляли с Зевсом, богиню-мать Анаит — с Афродитой, бога войны Ваагна — с Гераклом и т. д. Вместе с эпохой эллинизма в Армении начали появляться города, городское строительство, здания и сооружения в греческом стиле. В храмах воздвигаются статуи богов и обожествленных царей. Яркий пример тому — языческий храм Гарни (I в. н.э.), построенный царем Трдатом I. 

Известно, например, что Тигран II был вообще сторонником заселения армянских земель представителями иноязычных народов, что во многом, кстати, привело позитивному взрывному развитию царства (тут для сравнения вернусь к сказанному выше, о культивации отторжения инаковости в Армении в период христианства).

Таким образом, благодаря династии Арташесидов в древнейший период в Армении значительное распространение получили идеи греческой философии, наиболее передовой на то время, да и не только ее, с эллинизмом в Армению пришла эстетика строительства городов, нового быта, да и сам греческий язык, на котором распространялось самое передовое знание того времени.

Ко двору Тиграна стекались греческие деятели культуры и философии, бежавшие от гонений римлян. Так, при дворе жил и проводил философские исследования известный на то время Метродор Скепсийский, по словам Плутарха «муж многоученый», написавший в Армении сочинение о разуме животных. Он же написал историю царствования Тиграна II. О степени доверия царя к философу Метродору говорит тот факт, что последний был допущен даже к свершению актов правосудия, а споры, которые рассматривал он в дальнейшем не подлежали обжалованию и пересмотру, настолько высок был авторитет этого философа. Но, далее, вследствие деспотичного и своенравного характера Тиграна, что не секрет, его интриг с Митридатом Евпатором по вопросу места дальнейшего служения мудреца, Метродор был умерщвлен, по одной из версий по приказу Тиграна, при этом похоронен был им же, с большими почестями.

Можно упомянуть также Амфикрата Афинского, бежавшего из Афин ритора при дворе Клеопатры (не Египетской) — царицы Армении, о котором говорит Плутарх. Амфикрат бежал сначала из Греции в Селевкию, но оттуда перебрался в Армению, где по преданию, со временем, умер от голода вследствие долгого добровольного воздержания от приема пищи. Странные, однако, вещи иногда позволяли себе философы в то архаичное время, непонятные сейчас.

Увы, письменных памятников, характеризующих степень развития эллинистической мысли в Армении, не сохранилось, что является наглядным примером того, как отрицательно отразилось отсутствие своей письменности, особенно учитывая, что греческим языком в Армении владели только избранные представители элиты, которые только и могли позволить себе нанять преподавателя греческого или отправить своего отпрыска учиться в Элладу. 

Отличительной чертой философии периода армянского эллинизма является то, что она не возвышалась над армянской классической рабовладельческой философией, так как таковая в Армении просто не возникала в связи отсутствием в Армении рабовладения как исторической формации, впрочем, также, как избежала она и такого периода как варварство. Итак, эллинистическая Армения представляла собой страну, находящуюся в поисках своей идеологии, своего пути, хотя и имела свой пантеон богов, наравне с греческими и персидскими, имела свои традиции, мифологию, уклад, многое из чего дошло до нас в неизменном виде и применяется нами.

С принятием христианства и последовавшим за эти м созданием национальной письменности на армянском языке появились ранее недоступные и более того, неизвестные литературно-художественные и научно-философские произведения. Мало какие народы могли похвастаться таким ценным приобретением как собственная письменность, переводами не только религиозно-догматических трудов, но и источников рационального знания. Особо следует выделить, что в V-VI вв. на армянский были переведены труды античных философов — Аристотеля, Платона, Зенона, Филона Александрийского и др. Достаточно сказать, что некоторые из этих трудов сохранились лишь в армянском переводе («Определения» Гермеса Трисмегиста, «Апология» Аристида, некоторые трактаты Филона Александрийского).

Эти факты говорят о стратегическом мышлении, понимании где находятся точки силы, в каком направлении «двигать национальный ковчег», в сторону культуры, знаний, просвещения, открытости языкам и народам, а не стимулировании миграции из страны по странам и весям.

На фоне развития христианства не только как религии, но и как института политического, философия начала приобретать все больше религиозный оттенок. Широкое распространение получило учение философа-теолога Августина Аврелия, мысли которого были переняты не только церковью, но и в целом средневековым обществом. Богословские установки начали играть все более доминирующую роль, оттесняя философские школы эллинистического типа с их традициями рационализма, тяги к познанию и чистого логического мышления, не смешанного с установками религиозной догматики. Эпоха классической греческой философии начала постепенно подходить к концу. В Византии императором Юстинианом была ликвидирована знаменитая философская школа («Ликей»), основанная еще самим Аристотелем. То есть наравне с формированием христианства шел повсеместный процесс крушения античного мира, Рим оказался в руках вторгшихся варваров (гуннов).

Именно на этот драматический период, пришлись годы жизни и творчества классического византийского философа Давида Непобедимого, который, будучи армянином по происхождению, оказался последним «греческим философом» в эпоху поднимающего голову религиозного мракобесия и варварства кочевых народов, заполонивших Европу.

Впоследствии, в зрелом возрасте Давид возвращается в Армению, но об этом, во многом драматическом, этапе его жизни и деятельности чуть ниже.

Учение Давида Непобедимого

В раннехристианской Армении конкурировали два основных противоборствующих философских течения: одно, связанное с апологетикой христианства, а второе, не связанное с ней, скорее выражающее взгляды светских кругов феодального общества, продолжающее традиции эллинизма, к которым безусловно принадлежал Давид Непобедимый.  

Давид был убежденным представителем Александрийской школы философии, которая придерживалась рационалистического, научного обоснования этических установок, потому Давида волновали такие вопросы, как логика, математика, познаваемость мира, этика, то есть вещи рассудочные, структурированные и непротиворечиво следующие один из другого в последовательности: Чувствительность, Фантазия, Мнение, Логика, Мысль, которые ведут к высшей форме познания — рассудочному. Это означает, что по Давиду процесс познания является движением от опыта к рассудку, к науке наук — к философии. Напомню, что официальной церковью столь высокий статус философии не принимался, как и познаваемость мира вообще.

В Армении проблемами логики, математики и этики и до, и после Давида занимались также другие философы: Месроп Маштоц (арм. Մեսրոպ Մաշտոց), Езник Кохбаци (арм. Եզնիկ Կողբացի), Давит Керакан (арм. Դավիթ Քերական) и Мовсес Хоренаци (арм Մովսէս Խորենացի), но Анахт оказался на несколько порядков выше и фундаментальнее, шире по охвату. Он доказал несостоятельность религиозной позиции непознаваемости мира связав познаваемость с нравственным совершенствованием человека. Логика его рассуждений была такова: хотя Бог и непознаваем, но изучая его творения, наблюдая упорядоченность мира, мы посредством мышления приближаемся к нему.

«Господь подарил философию для украшения души человеческой. Свои познавательные способности человек приукрашает посредством теоретической философии, а животные страсти присмиряет практической философией, чтобы из частных мнений не пришли бы к ложному знанию и не допустили бы совершения зла», — говорил Анахт.

Невидимое легко становится познаваемым через изучение того, что видимо. Бог же, вне времени и пространства, неизменная первопричина движения. Следовательно, начав познание от материальных единичных сущностей, а далее познавая формы нематериальные, можно подойти к познанию божественных сущностей. Сообразно этому следует изучать и науки в следующей последовательности:

1.     

Физика — изучает мир вещей.

2.     

Математика — соотношение вещей и их чистых форм, символов.

3.     

Богословие — метафизика, то есть что-то за пределами физики, нематериального.

Давиду удалось найти решение, как непротиворечиво связать свободу выбора и познания (что отрицалось теологией), с установками официальной догматики в части признания верховенства божественного начала.

Очень важным у Давида был тезис категоризации мира вещей именно в человеческом рассудке, их свойств, которые на самом не в самих вещах, а в человеческом рассудке. Дело в том, что религиозная апологетика, особенно дохристианская, стояла на позиции придания вещам свойств, их обожествления, сакрализации. Давид же, не признавая категории как внутренних свойств вещей, справедливо полагал, что свойства и категории, лишь формы мышления, а не вещей, мир сам не содержит категорий, это мы его так структурируем для своего восприятия.  Говоря по-иному, познавая вещь, познаем себя, свои способности.

Но, с другой стороны, по Давиду, если нет человека, человеческой общности свойств, то нет ни вида, ни пол., т.е. если нет частного, то нет и общего, нет имени без его носителя, т.е. индивидуальный человек первичен. Эту же «номиналистическую» позицию, взятую Давидом у Аристотеля, активно использовали в дальнейшем известные армянские философы-номиналисты Ваграм Рабуни, Иоанн Воротнеци, Григор Татеваци.

Таким образом, подытоживая этот раздел статьи отметим, что логико-методологический принцип познания мира применяемый Анахтом, был отличительной чертой его философии в эпоху царящей вокруг религиозной догматики, отрицающей познаваемость мира. Это принцип позитивного, адекватного восприятия здравым пытливым умом, не «ослепленным» догматическими установками. Может именно в этом заключается его «вина» и причина того, что на родине философ был встречен холодно? Об этом скажем ниже.

Преподавание предметов по Давиду

Давид строит сложную систему преподавания, основанную на всех известных теоретических знаниях времени, ведущих к высшему знанию — философии.

Давид начинает преподавание с простейших знаний, переходя в дальнейшем, к знаниям высшим и сложным. Простейшим знаниям была посвящена система преподавания под названием «тривиум», куда входили три предмета. Тривиум являлся признанной основой средневекового гуманитарного знания и был привнесен им в Армению. В эту систему входили три основополагающих предмета первого уровня:

1.     

Грамматика (уметь читать и писать)

2.     

Риторика (способность ясно и понятно выражать свои мысли)

3.     

Логика (уметь убедительно и непротиворечиво строить суждения).

Успешно сдавшие систему тривиум, переходили к следующему уровню — квадриум, состоявшему сугубо из высших, философских дисциплин:

1.     

Высшая формальная логика (искусство доказывания)

2.     

Теоретическая философия (естествознание, математика, богословие), где математика состояла из: арифметики, музыки, геометрии, астрономии (квадриум).  

3.     

Практическая философия.

По Давиду:

цель логики — познание посредством суждений и умозаключений, доказывание.

цель теоретической философии — осмысление и синтез суждений, умение делать верные непротиворечивые общие выводы из частных фактов.

цель практической философии — справедливость, прикладная мораль, основанная на философии теоретической, ведущая человека и общество к добродетели, к тому, чтоб уберечь человека от зла. Любая добродетель по Давиду выше истины, т.к. не каждая истина ведет к добру, иногда ради доброго дела приходится отойти от истины. Приведем для примера медицинскую правду, всегда ли она к месту? Конечно же, нет. Потому, такой ход мыслей Давида вполне приемлем и востребован.

Давид прекрасно владел всем аппаратом естественных знаний своего времени, и читая тексты понимаешь, что написаны человеком, комплексно оперирующим знаниями, владеющим логикой их внутренней взаимосвязи, хотя и принадлежат эти знания разным областям жизнедеятельности.

Биографические сведения о жизни Давида

Что точно известно о жизни философа — этого «Дон-Кихота» философии, фактически в одиночку отстаивающего культуру чистого логического мышления, не смешанного с религиозным доминированием?

Давид родился 470 году в Армении, в провинции Тарон, в деревне Нергин (Давид Нергинаци). Кстати, из того же Тарона были родом: Егише, Мовсес Хоренаци и сам Месроп Маштоц.

Давид получил прекрасное образование в Византии, в Александрийской школе философии и там был более известен как Давид Армениос.

Вернувшись в Армению в зрелом возрасте, он распространял мирские, светские знания, но встретил церковное сопротивление. Как писал в XVI веке Аракел Сюнеци, ссылаясь на древние источники, Давид столкнулся со многими несправедливостями и гонениями, был вынужден удалиться в северные провинции, где и скончался в монастыре Адрат. Лишь после смерти был оценен его вклад, и он был причислен к лику святых и перезахоронен в родовой провинции Тарон.

Воистину, нет пророка в своем отечестве.

Могила Давида была стерта с лица земли после событий 1915 года.

К слову, как и жизнь Давида, также трагически оборвалась жизнь и его ближайшего друга — знаменитого римского философа Боэция, казненного гуннами.

Судьба наследия Анахта (Непобедимого)

Труды Давида ознаменовали формирование в Армении рациональной философии неоплатонизма, ибо вся предыдущая была богословской, т.е. вместе с Анахтом в Армению пришла наука, изучающая мирскую проблематику и доказывающая познаваемость мира.

Учение Давида стало наивысшей точкой духовной культуры эпохи раннего феодализма в Армении. Его труды сыграли определяющую роль для формирования философского терминологического аппарата в древнем армянском языке при переводах с греческого языка.

Он оказал огромное влияние на философов последующих веков. Нижеперечисленные мыслители и школы активно и эффективно оперировали категориальным аппаратом Давида, так:

Анания Ширакаци (610-685) преподавал по системе тривиум и квадриум.

Григор Магистрос (990-1059) после двухлетнего исчезновения армянской теоретической мысли вследствие арабского нашествия, смог вернуть интерес к греческой философской традиции и древнеармянской мысли в лице Давида и натурфилософии Анании.

Ованес Саркаваг (1045-1129) развивал физические, математические и эстетические подходы Давида.

Семинарии провинции Санаин и философские школы Ани и Ахпата – включали в свою обязательную программу Аристотеля, Филона Алекесандрийского, Порфирия и Давида Непобедимого.

В дальнейшем, начиная с ХII века начинается воистину победоносное шествие Давида по университетам высшего порядка, монастырским школам, дойдя в ХIII-ХIV веках до пика, когда его труды тиражируют, вывозят в Киликию, общины в иных странах, где спасшиеся от монголо-татарского ига, армяне открывали свои центры образования.

Ваграм Рабуни (ХIII), Ованес Воротнеци (1315-1386), Григор Татеваци (1346-1409) развивают логическую и познавательную теории Давида.

Авторитет Непобедимого считался столь бесспорным, что даже в богословской полемике с католическими миссионерами, массово пришедшим в регион и даже ими самими, миссионерами применялся его логический аппарат доказывания. Так, доминиканские апологеты Бартоломей Болонский (умер 1333) и Петр Арагонский (умер 1347), открывшие в Армении свои школы, использовали идеи Давида как источник полемики.

Рубен Киракосян. Фото: личный архив

Сами армянские мыслители, вооруженные логико-методологическим аппаратом Анахта, боролись и с католическим миссионерством, и с татарским нашествием, защищая конфессиональный суверенитет от Ватикана и Авиньона.

Давид оказал влияние на философию эпохи просвещения в Армении (XVII-XVIII).  Симеон Джухаеци (умер 1657), Симеон Ереванци (1710-1780) возродили интерес к трудам Давида в новых условиях. Его труды были опубликованы в Константинополисе (1731) и Мадрасе (1797), где действовали первые армянские типографии.

Выводы

1. Давид является основателем естественно-научного и логико-методологического метода познания в Армении, оказавший колоссальное влияние на философские учения средневековой Армении, а также на научно-педагогические подходы в университетах и монастырях Армении.

2. Его работы, и переводы на армянский трудов античных философов, помогли Армении выйти из узких рамок церковной догматики, что было архи-важно и дало возможность не закупоривать развитие знаний в рамках церковной монополии.

3. Влияние Давида на развитие армянской философии неоценимо, благодаря ему философское знание в Армении выделилось в отдельное светское направление, обретя статус науки со своим неповторимым стилем.

4. Его работы пропитаны подходами, уходящими из его раннего средневековья корнями в античную греческую философию. Т.е. говоря по-иному, он, одновременно представитель и античной и средневековой мысли.

5. Вследствие указанных причин Давид не нашел теплого приема на родине, но творил и писал свои труды на армянском языке, вопреки неприятию со стороны институциональных современников.

Заключение

Наши далекие предки выстояли благодаря таким масштабно мыслящим личностям и критически мыслящим философам, которые вопреки внутреннему феодально-сословно-церковному сопротивлению, создали национальный ценностный ряд, ту самую «мягкую силу», дающую сегодня каждому из нас право идентифицировать себя как представителя этноса – носителя древней культуры, что будем доказывать и отстаивать и главное учить и учиться самим, ибо современная история не оставляет нам выбора другого.

Рубен Киракосян — философ, почетный адвокат, президент русско-армянской ассоциации юристов «АРМРОСТ»