Выдающийся учёный-естествоиспытатель и популяризатор науки Климент Тимирязев был человеком неравнодушным к бедам окружающих. В его лице благородного друга находили целые народы, среди которых были и армяне. Об этом говорит не только его участие в издании сборника «Братская помощь…». Тимирязев неоднократно помогал в проведении армянских вечеров, устраивавшихся в пользу нуждающихся студентов-армян Императорского Московского университета.

Память об учёном с мировым именем и замечательном человеке бережно хранят сотрудники Мемориального музея-квартиры К.А. Тимирязева в Романовом переулке, где с 1899-го по 1920 год жил Климент Аркадьевич. Именно туда и отправились с визитом сотрудники Армянского музея Москвы. Приняла нас директор Музея-квартиры, кандидат исторических наук, доцент Наталья Леонидовна Зайцева. В беседе с нами Наталья Леонидовна рассказала о жизни и научной работе учёного, его помощи армянам и участии в их судьбе, а также показала афиши армянских вечеров и подарок Тимирязеву от Вардгеса Суренянца — портрет Чарлза Дарвина.

БРАТСКАЯ ПОМОЩЬ

И в жизни цель есть, цель святая:
помочь слабейшему в пути.

Из А.В. Переводчиковой. «Осенние мотивы» (1897)

«Участь армян, как и других христиан Турции, достойна сожаления… <…> Они [армяне] постоянно находятся в тревожном состоянии», — писал генерал-майор Михаил Лихутин в своей книге «Русские в Азиатской Турции в 1854 и 1855 годах. Из записок о военных действиях Эриванского отряда» (1863). В последней четверти XIX века положение армян Османской империи становилось всё более невыносимым — насилие и произвол в их отношении со стороны султанской деспотии приобрели систематический характер. В 1890-х власть «кровавого султана» Абдул-Гамида II приступила к массовому истреблению армян.

Всё началось в 1894 году. «По приказу военного командования в 1894 г. было организовано массовое избиение сасунских армян. В августе-сентябре этого года один из горных районов Западной Армении — Сасун был разграблен и разорён, а население без различия пола и возраста предано мечу. Турецкие регулярные войска и разбойничьи банды, сломив героическое сопротивление армянских крестьян, разрушили более 40 сёл и истребили около 10 000 человек», — рассказывает в предисловии к сборнику документов и материалов «Геноцид армян в Османской империи» советский историк Мкртич Нерсисян. Вскоре после Сасунской резни массовые убийства охватили Константинополь, Трапезунд, Эрзрум, Мараш, Себастию, Ван, Харберд. С 1894-го по 1896 год погибли от 250 000 до 300 000 армян, были осквернены христианские святыни, разорены целые города и сёла, происходило насильственное обращение христиан в ислам. По сведениям «Петербургских ведомостей» (1897, № 221), число сирот достигало 400 000.

В Москве с неиссякаемой энергией за дело спасения выживших взялся Григорий Аветович Джаншиев. В его руках было единственное «оружие», которым он мог бороться с несправедливостью, постигшей его народ, — слово.

Григорий Джаншиев родился в 1851 году в Тифлисе. В 1870-м окончил Лазаревский институт восточных языков, в 1874-м — юридический факультет Императорского Московского университета. Служил в Москве присяжным поверенным, с 1878-го по 1884 год был секретарём Московского юридического общества. Статьи Джаншиева о юридической практике публиковались в газетах «Судебный вестник», «Русская мысль» и «Русские ведомости», где с 1883 года он был одним из издателей и редакторов. Джаншиев был убеждён, что адвокат должен вести только те судебные дела, в которых обвиняемый, по мнению адвоката, в действительности является невиновным («Ведение неправых дел», 1886). Главным трудом Джаншиева стала книга «Из эпохи великих реформ» (1892), которая с 1896 года переиздавалась под названием «Эпоха великих реформ». В этой работе он провёл первое обобщающее исследование реформ Александра II.

В 1890-х годах Григорий Джаншиев публиковал статьи в защиту армянского населения Османской империи. В них он доказывал, что европейским странам необходимо оказать давление на турецкую власть для проведения реформ, которые обеспечивали бы безопасность армян.

После массовых убийств армян 1894–1896 годов Григорий Джаншиев возложил дело спасения выживших армян на книгу, которая бы раскрыла ужасающие масштабы трагедии и открыла многим глаза. Он приложил огромные усилия для того, чтобы сборник «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» увидел свет и стал спасением для нуждающихся. «Каждый вечер его можно было застать в его кабинете, на его высоком стуле, за рукописями, за корректурами, за расстановкою клише, за письмами. Взявшись за дело, он не жалел ни своих слабых сил, ни скудного запаса своего здоровья: он писал, правил, подписывал к печати, ездил, отстаивал в цензуре каждую строку — и, наконец, выпустил в свет первое издание своей славной „Братской помощи“», — писал историк Алексей Дживелегов о работе Джаншиева над книгой, издание которой было бы невозможным без участия многих представителей русской интеллигенции.

Собранные в результате продажи сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» средства составили около 30 000 рублей. После того как не осталось ни одного экземпляра, Джаншиев приступил ко второму изданию. «Совокупный труд русских учёных и литераторов, живо откликнувшихся на зов „Братской помощи“, увенчался полным успехом», — отмечалось в предисловии ко второму изданию, реализация которого снова принесла 30 000 рублей. В планах у Григория Джаншиева был выпуск и третьего издания, но осуществить это ему уже не было суждено. В 1900 году Григория Аветовича не стало.

Ещё при жизни Григорий Джаншиев на собранные благодаря «Братской помощи…» средства при посредничестве русского посольства в Константинополе и константинопольского патриарха Магакии Орманяна открыл 12 приютов в различных местностях Западной Армении. Его стараниями кровом и пищей были обеспечены сотни армянских сирот.

ДОБРЫЕ СЕРДЦА

«Принося глубочайшую благодарность всем участникам, трудами коих создался настоящий громадный том, в 950 страниц, льстим себя надеждою, что пример пишущей братии найдёт подражание в читающей публике», — писал Григорий Джаншиев в предисловии к первому изданию «Братской помощи…».

Здесь же в предисловии раскрывается состав и порядок расположения вошедших в сборник статей. Во введении редакция поместила статьи, посвящённые помощи армянским сиротам и переселенцам. Среди заголовков этой части сборника читаем — «Встреча с армянами-переселенцами», «Армяне-переселенцы в России», «Официальные данные о турецких зверствах», «Как спасти живыми сирот армянских мучеников». Вошла сюда и статья публициста Владимира Гольмстрема «Братья-армяне». «Если бы я был великим трагиком, я бы вышел к рампе и, сосредоточив на себе внимание всех зрителей, перегнувшись к ним, я шёпотом, раздающимся по всей зале и западающим в душу, произнёс бы фразу, словно, звук… но так, чтобы ударить прямо в сердца, уязвить их, изранить до крови и на веки, чтобы пробудить к страшной действительности сознание русской публики, чтобы приобщить её мучительною болью к страданиям братьев-армян», — писал Гольмстрем.

После введения следует первый отдел, который распадается на две части. В первой части представлены собранные в несколько групп статьи общего литературного и научного характера. Во второй — статьи, рассказывающие об истории армян. В небольшом втором отделе «помещены несколько страниц из необъятного мартиролога горемычных турецких армян за последние три года».

Участие в создании сборника «Братская помощь…» приняли видные деятели русской культуры. В сборник вошли рассказ Дмитрия Мамина-Сибиряка «Ночь», стихотворение Владимира Гиляровского «Другу», очерк Николая Златовратского «Из литературных воспоминаний (Тургенев, Салтыков и Гаршин)», очерк Владимира Короленко «В борьбе с дьяволом» (эскиз из дорожного альбома), очерк Василия Верещагина «Из записной книжки художника», статья Юрия Веселовского «К характеристике новой армянской литературы», а также статьи генерала Василия Потто «Генерал Иван Давыдович Лазарев» и «Генерал Бебут Мартиросович Шелковников». Всё это лишь небольшой список имён и материалов — содержание занимает в сборнике четыре страницы. В «Братскую помощь…» включены несколько стихотворений Константина Бальмонта — «Из Джироламо Муцио», «В сумерках», «Как волны морские» и «Стон» — и один перевод с армянского народной легенды «Ахтамар». Вошла в сборник статья профессора армянской словесности в Лазаревском институте восточных языков Григория Халатьянца «Давид Сасунский. Образчик армянского народного эпоса». Большая часть материалов опубликована с автографами авторов.

В создании сборника участвовал и великий князь Константин Константинович Романов, нашедший своё призвание в поэзии. В «Братской помощи…» под его литературным псевдонимом К. Р. и с его автографом опубликованы стихотворения «Из Апокалипсиса» (1883), «Я баловень судьбы» (1884) и «Мост вздохов» (1882).

Поддержку редакции сборника оказал и Лев Толстой. 17 апреля 1897 года в письме Григорию Джаншиеву он писал: «Милостивый государь Григорий Аветович, очень сожалею о том, что не мог принять деятельного участия в предпринятом вами добром деле. Болезнь и другие обстоятельства помешали мне докончить то, что я намеревался предложить вам в Сборник. От всей души желаю ему успеха и достижения цели, ради которой он предпринят. С совершенным уважением остаюсь готовый к услугам. Лев Толстой». Полное факсимиле текста письма Льва Николаевича редакция включила в сборник.

Не смог остаться в стороне и Антон Чехов. «Готовится литературный сборник в пользу армян, пострадавших от турецких зверств. Инициатором сборника является Григорий Аветович Джаншиев, который и просил меня написать Вам, не будете ли Вы столь любезны дать что-нибудь из своих литературных произведений для этого сборника. Надеемся, что Вы о своём любезном согласии известите меня или Г.А. Джаншиева. <…> Может быть, Вы спросите, причём тут я… Кроме личного знакомства с Г.А. Джаншиевым, может быть, я также буду сотрудником этого сборника в его художественном отделе, если только состоится это прибавление», — писал в январе 1897 года Чехову художник-карикатурист Михаил Чемоданов. «Будьте добры, передайте Григорию Аветовичу, что я согласен вполне. Только, пожалуйста, напишите, к какому сроку нужен рассказ и какой нужен рассказ — новый или же уже бывший в печати?» — ответил Антон Павлович на полученное предложение.

Принять участие в издании сборника Чехову помешала болезнь. Вернуться к своему обещанию он смог год спустя, когда готовилось второе издание «Братской помощи…». На этот раз к нему обратился лично Джаншиев: «С искренним удовольствием узнал я вместе с другими Вашими читателями, что здоровье Ваше поправляется. Эта приятная новость дала мне надежду, что, может быть, на сей раз удастся исполнить Ваше любезное обещание дать что-нибудь для „Братской помощи армянам“. Первое издание разошлось в три месяца, и с января начинает печататься второе. Был бы крайне Вам признателен, если бы Вы прислали несколько страничек, на число 7 февраля. Сам чувствую, что срок короток, но удлинять невозможно, так как сборник выйдет в конце февраля. Я даже ничего не имею против такой комбинации: я бы набрал Вашу статью в рукописи, а потом передал бы в „Русские ведомости“, в крайнем случае я удовольствовался бы даже разрешением перепечатать Вашу прелестную последнюю вещицу, напечатанную вчера в „Русских ведомостях“, или что-нибудь в этом роде. Просил бы только черкнуть два слова, чтобы я мог воспользоваться Вашей подписью для автографа». Так, во втором издании сборника «Братская помощь…» 1898 года с согласия Чехова был напечатан рассказ «На подводе».

На страницах сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» представлены четыре оригинальных рисунка Ивана Айвазовского. Рисунки «Сошествие Ноя с Арарата» и «Свежая погода» иллюстрируют первый отдел сборника со статьями общего характера. Второй отдел, посвящённый постигшим армян несчастьям, сопровождают рисунки «С Мраморного моря к ночи» и «Выгрузка пассажиров на Мраморном море», сюжет которых нашёл живописное воплощение в известной картине Айвазовского «Ночь. Трагедия в Мраморном море» (1897).

Сопровождают сборник оригинальные заставки-иллюстрации Вардгеса Суренянца, выполненные в армянском стиле. Заставки Суренянца также венчают страницы со стихотворениями великого князя Константина Константиновича Романова. Стихотворение «Из Апокалипсиса» украшает заставка, отсылающая к Евангелию от Матфея: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (глава 11, стих 28). Очень красива заставка-иллюстрация Суренянца «Апофеоз поэзии», предваряющая стихотворение Константина Константиновича «Я баловень судьбы».

Выдающийся русский учёный-естествоиспытатель Климент Аркадьевич Тимирязев (1843–1920) принял участие в создании сборника «Братская помощь…» своей статьёй, посвящённой фотографии как одному из способов созерцания природы и, вместе с тем, одному из видов искусства. Статья «Фотография и чувство природы» была опубликована впервые, в ней Тимирязев затронул события, послужившие поводом для издания «Братской помощи…».

КЛИМЕНТ ТИМИРЯЗЕВ. НАУКА И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Свою научную деятельность Климент Тимирязев посвятил изучению физиологии растений. Главным направлением исследований учёного стал фотосинтез — один из важнейший биологических процессов, обеспечивающих жизнь на Земле. В ходе фотосинтеза растения с помощью энергии света из неорганических веществ (углекислого газа и воды) вырабатывают органические вещества (углеводы) и высвобождают в атмосферу кислород. В изучении фотосинтеза Тимирязев сыграл важнейшую роль. Учёному удалось разобраться в том, каким образом фотосинтез протекает и какое место в этом процессе занимает зелёный пигмент растений — хлорофилл.

Климент Тимирязев установил, что главным звеном в процессе фотосинтеза является хлорофилл. Именно благодаря хлорофиллу листья растений усваивают энергию солнечного света и, таким образом, осуществляется фотосинтез. Экспериментальные исследования Тимирязева показали, что зелёный лист растения лучше поглощает обладающие наибольшей энергией красные и синие лучи солнечного спектра и от этого зависит интенсивность фотосинтеза.

«Животное и растение разделили между собою труд: животное расходует то вещество и ту энергию, которые запасаются растением; в свою очередь, растение необходимую для него энергию получает от солнца. Животное зависит от растения, растение зависит от солнца. Таким образом, мы восходим до самого общего представления о жизни растения, до понятия о его значении, о его роли в органическом мире. Это роль посредника между солнцем и животным миром. Растение или, вернее, самый типический его орган — хлорофилловое зерно — представляет то звено, которое связывает деятельность всего органического мира, всё то, что мы называем жизнью, с центральным очагом энергии в нашей планетной системе. Такова космическая роль растения», — писал Тимирязев в книге «Жизнь растения». Этот труд учёного, вышедший в 1878 году и написанный с несомненным литературным мастерством, в увлекательной форме и доступным языком, многократно переиздавался не только на русском, но и на иностранных языках. Особой популярностью книга пользовалась в Англии, где её тиражи соперничали с тиражами книг Чарльза Диккенса.

Климент Аркадьевич Тимирязев был не просто человеком науки. Неся свет просвещения, он был посредником между наукой и народом. «С первых шагов своей умственной деятельности я поставил себе две параллельные задачи: работать для науки и писать для народа, то есть популярно», — говорил учёный, прочитавший в Политехническом музее множество публичных лекций.

На лекции Климента Аркадьевича в Московском университете стекались со всех факультетов и курсов. «Ходил Тимирязева слушать я изредка, чтоб увидать прекрасного, одушевлённого человека, — вспоминал писатель Андрей Белый, учившийся на физико-математическом факультете университета. — <…> В Тимирязеве поражал меня великолепнейший, нервно-ритмический зигзаг фразы взлетающей, сопровождаемый тем же зигзагом руки и зигзагами голоса, рвущегося с утёса над бездной, не падающего, взлетающего на новый, крутейший утёс, снова с него взвивающегося до взвизгов, вполне поднебесных; между взлётами голоса — фразу секущие паузы, краткие, полные выразительности, во время которых бурное одушевление как бы бросалось сквозь молодеющий лик…»

Научные знания Климент Тимирязев применял на практике. «При выборе своей научной специальности — физиологии растений — я в известной степени руководствовался и её отношением к земледелию, определяя это отношение весьма просто. Наука призвана сделать труд земледельца более производительным», — писал учёный.

В начале 1870-х годов Климент Тимирязев приступил к преподавательской работе в Петровской земледельческой и лесной академии (ныне Российский государственный университет — Московская сельскохозяйственная академия имени К.А. Тимирязева). Здесь в 1872 году по инициативе профессоров К.А. Тимирязева и И.А. Стебута была построена первая в России теплица.  

Для распространения своих идей по улучшению земледелия Тимирязев организовал в Нижнем Новгороде на Всероссийской художественно-промышленной выставке 1896 года опытную станцию с вегетационным домиком — стеклянной теплицей, где проводились опыты на основе гидропоники: выращивалась гречиха в сосудах, наполненных питательным раствором. В вегетационных домиках при помощи опытов учитывается, сколько растениям нужно воды и разных питательных минеральных солей, сколько и какие удобрения им требуются.

Не мог учёный остаться в стороне и во время засухи и неурожая 1891 года. В марте 1892 года Тимирязев выступил в Москве с публичной лекцией «Борьба растений с засухой».

Учёному и просветителю в начале Тверского бульвара на площади Никитские Ворота стоит памятник. Работа скульптора Сергея Меркурова и архитектора Дмитрия Осипова была установлена здесь в 1923-м, спустя три года после смерти учёного. Тимирязев, обосновавший космическую роль зелёных растений, облачён в мантию почётного доктора естественных наук Кембриджского университета, на пьедестале памятника высечены определённая им кривая зависимости ассимиляции от солнечного света и надпись «К.А. Тимирязеву — борцу и мыслителю».

ПРИРОДА, ЧЕЛОВЕК, ИСКУССТВО. ТИМИРЯЗЕВ И «БРАТСКАЯ ПОМОЩЬ…»

Одним из главных увлечений Климента Тимирязева была фотография. Соединивший научный подход, любовь к природе и изучение процессов фотографирования, в конце 1890-х годов он стал признанным фотопейзажистом. Сегодня уникальный архив снимков выдающегося учёного можно увидеть в Мемориальном музее-квартире К.А. Тимирязева.

Статья Климента Аркадьевича «Фотография и чувство природы» впервые появилась на страницах литературно-научного сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам». Датирована она 18 апреля 1897 года и опубликована с автографом автора. В качестве эпиграфа к своей статье Тимирязев взял изречение Фрэнсиса Бэкона «Ars est homo additus naturae» («Искусство — это человек плюс природа»).

В статье «Фотография и чувство природы» Климент Аркадьевич раскрывает мысль, что фотография справедливо может считаться «одним из самых действительных средств, которое современная наука даёт в руки человеку для увеличения эстетического наслаждения природой». Фотография, как отмечает учёный, «сохраняет связность и полноту непосредственного впечатления».

При чтении статьи Тимирязева сейчас, через 125 лет после её написания, невозможно не почувствовать её актуальность и предвидение автора. «Не всякому дано быть художником — активным, но зато число пассивных, страдательных художников, тех, кто только чутки к красоте природы и её воспроизведению в искусстве, конечно, должно быть неизмеримо больше — иначе не было бы почвы для искусства. Вот этому-то значительному числу людей, любящих и природу, и искусство такою несчастною любовью — любовью без взаимности, — является на помощь фотография. Я убеждён, что придёт время, когда люди будут чаще бродить по лесам и полям не с ружьём, a с камерой фотографа за плечами, и не затем, чтоб подшибить какую-нибудь несчастную пичужку, и лишь мимоходом, урывками полюбоваться на природу, — a затем именно, чтоб любоваться природой и при случае унести с собою возможно художественное её воспроизведение», — пишет Тимирязев. Учёный подводит читателя к рассуждению о принадлежности художественной фотографии к искусству, наряду с гравюрой и живописью.

«Отраслям искусства, подобным гравюре, фотографии и пр., y немцев присвоено название vervielfältigende Künste — искусства размножающие, воспроизводящие; но разве в ином, более широком смысле, задача всякого искусства не сводится на то, чтобы размножать действительность, природу и прежде всего жизнь с её радостями и горем? Чего просит простой смертный от искусства, как не возможности в пределах одной краткой жизни переживать тысячи таких же жизней, более светлых и более тёмных, прочувствовать, увидеть вновь, что уже чувствовал и видел, что могли чувствовать и видеть вокруг него или отдалённые от него, пространством или временем, такие же люди как он сам?» — задаётся вопросами Тимирязев, замечая, что «успехам искусства способствует не только то, что увеличивает число тех, кто его создаёт, но и всё то, что увеличивает ряды тех, кто его воспринимает».

Фотография демократизирует искусство, считает Тимирязев, «и прежде всего ту его область, которая по своему существу сама демократична — красоту природы». «Природа и есть тот источник красоты, которого достаёт на всех, из которого всякий черпает по мере разумения», — пишет Климент Аркадьевич.

Чувство природы, сближающее всех людей, заключает в себе «какую-то смутную память об общем детстве человечества, как и воспоминание о личном детстве, с годами становящаяся только более дорогой». Среди природы, как замечает Тимирязев, находит успокоение человек, бегущий от людей, ищущий только передышки, для того чтобы вернуться вновь к борьбе, среди той же природы сознаёт человек ещё сильнее свою близость к людям, охотнее делится их радостями.

Среди природы более чуток человек и к человеческому горю. Завершая свою статью, Тимирязев обращается к убийствам армян в Османской империи. «…эти стоны, эти крики безнадёжной мольбы за жизнь несомненно звучат ужаснее, когда раздаются среди мирной, среди ликующей природы».

A те картины, которые в эти минуты носятся в воображении, встают немой укоризной перед совестью современного человека, — разве их ужас не вырастает от той обстановки, при которой они разыгрываются? Над головой бирюзовый свод неба; там и сям вонзаются в него стрелки тёмных кипарисов и белых минаретов; y ног текучая лазурь; слух ласкает ропот морской волны, набегающей на берег, a в воздухе разлит какой-то опьяняющий аромат. Мысль убаюкивается мечтой о безмятежной жизни, среди бесконечно щедрой и улыбающейся человеку природы и… «вдруг… страшный, какой-то жалобный, молящий, протяжный, громкий крик и вслед за ними несколько выстрелов — быстро промелькнуло несколько фигур, впереди бежал кто-то, спотыкаясь, обессиливая. За ним гнались человек десять — всё это произошло в какое-нибудь мгновение, и вслед затем мы увидали распростёртый труп бежавшего. Это был поденщик-армянин, работавший y пристани — смерть захватила его за работой, он успел пробежать от преследователей каких-нибудь сто шагов».

ВАРДГЕС СУРЕНЯНЦ. ПОРТРЕТ ДАРВИНА

В 1894 и 1895 годах художник Вардгес Суренянц создал картины «Покинутая» и «Попранная святыня». В них художественное отражение нашла трагедия массовых убийств армян в 1894–1896 годах. Обе картины, передающие ужас резни, связаны с памятниками армянской культуры — архитектурой и рукописями. «Самые тончайшие струны армянской души являлись её [армянской архитектуры] матерью и воспитателем. Она в победные годы народа надевала свои самые роскошные одеяния и ликовала вместе с народом, а в годы отчаяния снимала с себя украшения и надевала траур. Удары неумолимой судьбы испещрили её чело бороздами», — писал Суренянц.

Во время подготовки к изданию сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» состоялось знакомство Вардгеса Суренянца и Климента Тимирязева. Встреча армянского художника и русского учёного, которых объединило общее благое дело, послужила началом их дружбы. Спустя несколько лет Суренянц подарил Тимирязеву свою работу — портрет английского биолога-эволюциониста, автора книги «Происхождение видов путём естественного отбора» Чарлза Дарвина (1809–1882). Свой подарок художник сопроводил подписью: «Глубокоуважаемому Клименту Аркадьевичу от автора». Датированный 19 апреля 1902 года, хранится портрет в Мемориальном музее-квартире К.А. Тимирязева.

Портрет Чарлза Дарвина выполнен Вардгесом Суренцем в технике выжигания по дереву, одного из видов пирографии. Эта тонкая и мастерски выполненная работа знакомит с малознакомой стороной творчества художника, который вошёл в историю искусства как основоположник армянской исторической живописи. Для сотрудников Армянского музея Москвы портрет Дарвина стал большим и удивительным открытием.

Вардгес Суренянц решил запечатлеть образ английского учёного и преподнести именно его в качестве подарка вовсе не случайно. Художнику было известно, что Тимирязев очень уважал Дарвина и хорошо знал его учение о естественном отборе как движущей силе развития живой природы.

Климент Аркадьевич Тимирязев был одним из первых в России пропагандистов идей Чарлза Дарвина. В 1864 году, спустя пять лет после выхода «Происхождения видов», в журнале «Отечественные записки» Тимирязев опубликовал серию научно-критических статей «Книга Дарвина, её критики и комментаторы». Год спустя опубликованные в «Отечественных записках» статьи о дарвинизме вышли отдельным изданием под названием «Краткий очерк теории Дарвина». В 1883-м в свет вышла книга «Чарлз Дарвин и его учение», сыгравшая важную роль в развитии дарвинизма в России.

В 1877 году Климент Тимирязев выступал за границей с лекциями о результатах своей научной работы по изучению хлорофилла. Тогда же и состоялась встреча с Чарлзом Дарвином. Тимирязев посетил его в местечке Даун (ныне часть Лондона), где Дарвин в своём доме вёл спокойную и размеренную жизнь.

Чарлз Дарвин, несмотря на свою болезнь, принял молодого учёного из России. «Хлорофилл — это, быть может, самое интересное из веществ во всём органическом мире», — сказал Дарвин в беседе со своим гостем, узнав о его исследованиях. Кстати, говорили учёные на английском языке, Тимирязев владел им в совершенстве. Мать Климента Аркадьевича была по происхождению англичанкой, воспитанию и образованию своих детей она посвящала много внимания.

В 1909 году Климент Тимирязев представлял Московский университет на праздновании столетия со дня рождения Чарлза Дарвина в Кембридже. На этих торжествах русский учёный был избран почётным доктором естественных наук Кембриджского университета. Его докторскую мантию можно увидеть среди экспонатов Музея-квартиры К.А. Тимирязева.

АРМЯНСКИЕ ВЕЧЕРА

Наряду с фотографией ещё одним увлечением Климента Тимирязева был театр. Климент Аркадьевич любил устраивать у себя дома музыкальные вечера. Часто учёный и его жена Александра Алексеевна играли на рояле в четыре руки. Ставились у Тимирязевых и театральные постановки, для которых привлекались сын Аркадий, близкие, знакомые и друзья.

«Искусства силою всевластной кипучей жизни молодой, то огненно, то нежно страстно звучит Ваш голос золотой…» С таким посвящением подарил Климент Тимирязев свою книгу «Жизнь растения» молодой актрисе Марии Николаевне Муромцевой-Климентовой, тем самым выразив восхищение её исполнением партии Татьяны в опере Петра Чайковского «Евгений Онегин».

Климент Тимирязев помогал Марии Муромцевой-Климентовой в организации армянского вечера, проводившегося в Российском Благородном собрании 16 января 1900 года в пользу студентов-армян Императорского Московского университета. На обложке программы вечера помещён портрет армянского актёра Петроса Адамяна, завоевавшего мировую славу благодаря исполнению шекспировских ролей — Гамлета, Отелло, короля Лира. Воплощённые на сцене образы также украшают обложку программы. На армянском вечере звучали «Ночь» Петра Чайковского, каватина из оперы Бородина «Князь Игорь», из армянских произведений — «Ари, им сохак» («Прилетай, мой соловей») на стихи Рафаэла Патканяна и «Цицернак» («Ласточка») на стихи Геворга Додохяна. Завершали вечер танцы.

В Мемориальном музее-квартире К.А. Тимирязева программа армянского вечера 1900 года не единственная. Хранятся в фондах музея и программы армянских вечеров за 1901 и 1902 годы.

9 декабря 1901 года армянский вечер в Благородном собрании в пользу нуждающихся студентов-армян Московского университета устраивал артист Императорских театров С.Г. Власов. Обложку этой программы украшает портрет Мхитара Себастаци, основателя ордена мхитаристов, и вид на остров Сан-Ладзаро-дельи-Армени в Венеции. Ещё один портрет, представленный на обложке, принадлежит Григорию Джаншиеву, издателю сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам». Среди исполнявшихся на вечере произведений можно было услышать «Крунк» («Журавль») Комитаса и симфоническую поэму Чайковского «Fatum». Завершала вечер бытовая картина «Свадебное шествие» с национальными танцами под оркестр восточной музыки.

Следующий армянский вечер С.Г. Власов организовал 8 декабря 1902 года. Прошёл он в пользу Касперовского приюта для бедных армян, открытого при церкви Сурб Хач в Армянском переулке по инициативе генерал-майора, участника Отечественной войны 1812 года Павла Меликова (Погоса Меликянца) и при деятельном участии семьи Лазаревых.

О МУЗЕЕ-КВАРТИРЕ К.А. ТИМИРЯЗЕВА

Мемориальный музей-квартира К.А. Тимирязева расположен в центре Москвы, во дворе Романова переулка рядом с храмом Иконы Божией Матери «Знамение» на Шереметевом дворе. Здесь, в доме № 4, стр. 2, кв. 29, Климент Аркадьевич жил с женой Александрой Алексеевной и сыном Аркадием чуть больше двадцати лет, до самой своей смерти в 1920 году.

После смерти учёного, внёсшего неоценимый вклад в российскую и мировую науку, вышло постановление ВЦИК, согласно которому были приняты меры по сохранению в неприкосновенности кабинета, библиотеки и рукописей Тимирязева. В 1942 году состоялось открытие Музея-кабинета учёного-естествоиспытателя К.А. Тимирязева, сразу принявшего первых посетителей. Сегодня музей находится в ведении РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева.

Уникальность Музея-квартиры К.А. Тимирязева состоит в сохранности той первозданной обстановки, в которой жил и работал учёный. Огромная заслуга в этом принадлежит бывшему директору музея Алексею Андреевичу Дручеку. Именно благодаря его преданности делу и уважению к истории удалось сохранить квартиру Тимирязева — исключительный памятник, воплотивший профессорский быт конца XIX – начала XX века. В начале 2000-х в здании, где находится квартира учёного, расположился бизнес-центр «Романов двор». Чтобы не допустить утраты культурного объекта, Алексей Андреевич раскрыл руководителям бизнес-центра всю значимость этого места и масштаб личности Тимирязева. После этого бизнесмены не просто обещали оставить музей нетронутым, но и оказали ему поддержку (укрепили фундамент здания, вмонтировали в кирпичные стены металлические колонны, усилили потолки). Так, в новом здании XXI века удалось сберечь историю — квартиру великого русского учёного.

Переступив порог квартиры Климента Тимирязева, посетителю сложно будет поверить, что её хозяева здесь давно не живут: уже 102 года, как нет Климента Аркадьевича, а сына его Аркадия не стало в 1955-м. Каждая комната музея-квартиры становится открытием — здесь место, где переплелись наука и жизнь человека. Коллекция музея включает 29 тысяч единиц хранения: книги обширной профессорской библиотеки, личные вещи, предметы быта, изготовленные самим Тимирязевым научные приборы.

Знакомство, как и в любом встречающем гостей доме, начинается с прихожей. Среди экспонатов гостиной, где хозяева принимали гостей, стоит рояль, на котором играли супруги Тимирязевы, висят репродукции из Дрезденской картинной галереи и фотографии Петровской земледельческой и лесной академии. В центре кабинета Климента Аркадьевича находится его письменный стол, на котором разложены книги и расставлены фотографии жены и сына. Вдоль одной из стен стоят стеллажи с редкими книгами по специальности, многие из которых были приобретены за границей у букинистов. В библиотеке учёного также есть книги с произведениями Байрона, Гейне, Гёте, Руссо, Шекспира. Среди портретов выдающихся учёных в кабинете висит портрет Чарлза Дарвина. В соседнем кабинете сына действует экспозиция, посвящённая Тимирязеву и Дарвину. Здесь представлена мантия Климента Аркадьевича, почётного доктора Кембриджского университета.

Музей-квартира К.А. Тимирязева хранит историю учёного, совершавшего научные открытия, занимавшегося просвещением и направлявшего свой труд на благо людей. Он раскрыл, как протекает фотосинтез, благодаря которому на Земле есть жизнь — такая, какой мы её знаем. И за всеми этими свершениями стоял человек, не просто изучавший жизнь, но и ценивший её. Участие в издании сборника «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам» — одно из тому свидетельств.

Журналист, редактор Рипсиме Галстян

Армянский музей Москвы благодарит Мемориальный музей-квартиру К.А. Тимирязева
и его директора Наталью Леонидовну Зайцеву за помощь в подготовке статьи

Сайт Музея-квартиры К.А. Тимирязева: timmuseum.timacad.ru

Использованная литература:

1. Братская помощь пострадавшим в Турции армянам / завед. редакц. Гр. Джаншиев. — Москва : Типо-литография К.Ф. Александрова, 1897.

2. Геноцид армян в Османской империи. Сборник документов и материалов / предисловие М.Г. Нерсисяна. — Ереван : Издательство АН Армянской ССР, 1966.

3. А. Дживелегов. Григорий Аветович Джаншиев ‖ Г.А. Джаншиев. Эпоха великих реформ. Том 1. — Москва : Издательский дом «Территория будущего», 2008.

4. Джаншиев Григорий Аветович ‖ Большая российская энциклопедия.

5. К.А. Тимирязев. Жизнь растения / А.А. Дручек, автор биографического очерка о К.А. Тимирязеве. — Москва : РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева : ФГБНУ «Росинформагротех», 2018.

6. Климент Аркадьевич Тимирязев: материалы к биобиблиографии / сост. А.А. Дручек, В.М. Баутин. — Москва : Издательство РГАУ-МСХА, 2015.

7. В.М. Баутин. Алексей Андреевич Дручек — директор Музея-квартиры К.А. Тимирязева ‖ Известия Тимирязевской сельскохозяйственной академии. — Москва : Издательство РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, 2011.

8. А.А. Дручек. Музей-квартира Климента Аркадьевича Тимирязева в Москве. — Москва : Издательство РГАУ-МСХА имени К.А. Тимирязева, 2015.

9. Б.А. Келлер. Преобразователи природы растений: К.А. Тимирязев, И.В. Мичурин, Т.Д. Лысенко. — Москва : Военное издательство Министерства вооружённых сил Союза ССР, 1948.

10. В.Н. Дёмин. Андрей Белый. — Москва : Молодая гвардия, 2007. — (Жизнь замечательных людей).