В интервью EADaily директор армянского филиала Института стран СНГ Александр Маркаров размышляет о ситуации в Нагорном Карабахе, имеющихся проблемах в армяно-российских отношениях, попытках Запада вытеснить Москву из Закавказья, а также углублении кризиса вокруг Ирана.

— В переговорном процессе по заключению мирного договора между Арменией и Азербайджаном сегодня, по сути, сложилась патовая ситуация. Нет подвижек и в вопросе деблокады перекрытой Азербайджаном единственной дороги — Лачинского коридора, — соединяющей Нагорный Карабах с Арменией. Насколько долго может продлиться нынешняя неопределённость?

— Настолько долго, пока сторонам не удастся договориться по нескольким принципиальным вопросам, так сказать, болевым точкам. Речь прежде всего идёт о проблеме границ между Арменией и Азербайджаном: где она проходит, делимитация, демаркация. То есть в каких границах будет происходить взаимное признание? Если дело дойдёт до подписания мирного договора, признаёт ли правительство Армении Арцах (армянское историческое название Нагорного Карабаха. — Ред.) частью Азербайджана? Ещё одна проблема в рамках переговорного процесса — это статус транзитной артерии через территорию Армении — то, что азербайджанская сторона называет «Зангезурский коридор». Как минимум эти аспекты составляют те гордиевы узлы, которые необходимо разрубить в переговорном процессе.

Добавлю и гуманитарную составляющую, которую необходимо решить и которая не может не быть частью данного процесса. Имею в виду находящихся в азербайджанском плену армянских военнослужащих.

Таким образом, позиции Еревана и Баку если не диаметрально противоположны, то, по крайней мере, весьма различны.

— Из Еревана постоянно звучат критика и недовольство в адрес России по поводу её пассивности по разблокированию Лачинского коридора и реакции на агрессию Баку на суверенную территорию Армении. Параллельно официальный Ереван предпринимает конкретные шаги по углублению своих связей с Соединёнными Штатами и Западом. Некоторые эксперты и наблюдатели уже говорят о смещении внешнеполитического вектора Армении от Москвы в сторону Запада. Можно ли утверждать, что отношения между стратегическими союзниками — Арменией и Россией имеют тенденцию к ухудшению?

— Если к этому вопросу обратиться формально, то армянское руководство по-прежнему перманентно озвучивает свою следующую позицию: отношения между Арменией и Россией носят стратегический характер. Вместе с тем в данном аспекте существуют реальные индикаторы.

Известно, что переговоры по деблокаде между российскими миротворцами и Азербайджаном ведутся, но пока, как мы видим, к положительному результату они не приводят. Соответственно, и очевидное недовольство в армянском обществе. Вопросы к России, в принципе, естественны: «Почему российский миротворческий контингент, расположенный в Лачинском коридоре, не может использовать свой ресурс для прекращения блокады со стороны азербайджанских „экоактивистов“, или „экотеррористов“?». С другой стороны, мандат миротворцев, скажем так, весьма обтекаемый, поэтому достаточно сложно применить какие-либо меры воздействия на так называемых гражданских лиц.

Что же касается разворота Армении на Запад, напомню, что внешняя политика Еревана периодически основывалась на принципе комплементаризма, что означало совмещение или сохранение определённого баланса между интересами вовлечённых в Закавказье мировых и региональных игроков. В то же время вспоминается высказывание экс-президента Сержа Саргсяна, смысл которого сводится к следующему: довольно сложно быть комплементарным, когда в вопросе безопасности сотрудничаешь с одним мировым центром, а в плане экономики — с другим. Полагаю, что вряд ли сегодня реально представить изменение внешнеполитического вектора Армении на Запад, поскольку её безопасность и экономическая составляющая по-прежнему ассоциируются с одним центром силы — Россией.

Таким образом, политические элиты Армении должны воспринимать реальную ситуацию на земле. Она, как уже отметил, определена, с одной стороны, существенным российским присутствием в стране, а с другой — невозможностью либо нежеланием Москвы — параллельно с конфликтом на Украине — быть вовлечённой в ещё один очаг напряжения. К тому же влияние России в регионе ограничено, в том числе после войны 2020 года в Арцахе, и особенно с подписанием Турцией и Азербайджаном в 2021 году Шушинской декларации о союзнических отношениях, по которой их сотрудничество получило углублённое содержание.

Поэтому Москва старается поддерживать своё присутствие в Армении и вообще в Закавказье, пытаясь дипломатическими методами минимизировать существующие здесь проблемы и тем самым не форсировать развитие ситуации. Но в итоге подобная политика негативно отражается на существующих настроениях граждан Армении.

— Тем не менее согласны ли вы с мнением, что возможности и влияние России сегодня существенно ограничены вследствие продолжающегося конфликта на Украине и совместных, в частности экономических, интересов с турецко-азербайджанским альянсом? А может, речь идёт об активизации Соединённых Штатов и Запада по вытеснению России из региона, и в этом вопросе они весьма грамотно используют руководство Армении?

— Процесс вытеснения России из Закавказья — это не одномоментное действие, а многоходовка, которая давно осуществляется различными западными акторами. После развала СССР довольно долгое время с их стороны было понимание, что постсоветское пространство — за исключением Прибалтики — является зоной влияния России, и сама Россия была весьма заинтересована в сохранении своего влияния на пространстве СНГ. Однако в последние годы ситуация существенно изменилась, и теперь, в частности с учётом событий на Украине, ей весьма сложно проводить проактивную политику одновременно в различных регионах так называемого ближнего зарубежья. Соответственно, в условиях нынешней конфронтации с Западом Турция и — в меньшей степени — Азербайджан с экономической точки зрения выступают в качестве одного из тех немногих альтернатив, которые использует Россия.

В нынешней ситуации политика армянских элит в первую очередь должна вытекать из их же понимания, что такое приоритет касательно национального интереса Армении. Если этот интерес воспринимается как сближение с Западом, то тем самым у Еревана появляется повестка, альтернативная сотрудничеству с Россией или как минимум комплементарная по отношению к ней. Если же национальный интерес воспринимается с точки зрения продолжения стратегического сотрудничества с Россией и при этом на основе принципа «дружить не против кого-то, а и с кем-то», то в таком случае элиты должны артикулировать соответствующую политику.

— Сегодня ситуация в Закавказье накалена до предела. И очевидно, что интерес мировых игроков к региону углубляется. Какие у вас ожидания от их геополитического соперничества, в частности, в Нагорном Карабахе и Армении?

— Соперничество мировых игроков идёт не только вокруг Армении и Арцаха, а и вообще в регионе. По сути, речь идёт о политике по выдавливанию России из Закавказья.

На сегодня, по крайней мере, есть один элемент, который позволяет говорить о некоей константе. Это — присутствие российских миротворцев в Арцахе, которое частично определяет архитектуру взаимоотношений Армения — Азербайджан — Арцах. Останется ли этот контингент после 2025 года (завершение 5-летнего срока пребывания миротворцев. — Ред.), здесь есть разные варианты. Для Баку присутствие внешнего игрока на территории, которую он считает своей, неприемлемо и нежелательно.

Поэтому в ближайшие два с половиной года ситуация в Арцахе может быть относительно предсказуемой. Что произойдёт потом, об этом судить гораздо сложнее. Всё будет зависеть и от внерегиональных факторов, в том числе как будут развиваться события на Украине. Если Москва не сможет представить азербайджанской стороне убедительные аргументы касательно необходимости присутствия миротворцев и они будут вынуждены уйти, в подобном случае обстановка в Арцахе станет трагичной — вплоть до исхода армянского населения.

— Последним свидетельством явного осложнения обстановки вокруг Закавказья являются недавняя атака беспилотников на военные объекты в Иране, вооружённое нападение на посольство Азербайджана в Тегеране, резкое ухудшение ирано-азербайджанских отношений. Создаётся впечатление, что посредством дестабилизации Ирана предпринимается попытка нейтрализации фактора этой страны в предстоящих региональных преобразованиях.

— Иран сегодня объективно выступает в качестве союзника Армении, учитывая то обстоятельство, что для этой страны присутствие внерегиональных игроков на её северных и северо-западных границах является нежелательным сценарием.

Интерес в смене нынешнего иранского режима на Западе существует давно, и это открыто артикулируется. В свою очередь, для Израиля наличие Ирана с потенциально ядерным оружием — экзистенциальная угроза. С учётом нынешнего крайне правого правительства Нетаньяху позиция Израиля в отношении Тегерана теоретически будет радикализироваться.

Углубление и интенсификация кризиса вокруг Ирана, естественно, увеличит нестабильность, в том числе и для соседней Армении. И это ещё одна возможность для недружественных Тегерану и Еревану стран продвигать свои интересы, которые, безусловно, не будут соответствовать национальным интересам Армении, Арцаха и армянства в целом.

Карен Тер-Арутюнян