Евгений Вахтангов — первый и, пожалуй, единственный режиссер в истории театра, достигший практического синтеза методологий двух революционных мастеров русской актерской школы — Станиславского и Мейерхольда. Он считал сочетание этих методик апогеем театрального синтеза и назвал его «фантастическим реализмом». Эта концепция породила театральный парадокс: создание актерской техники, которая была бы внешне очень стилизованной, но внутренне реалистичной. Иначе говоря, актер должен испытывать на сцене реальные и правдоподобные чувства, но представлять их в театральном, «фантастическом» виде.

Три выдающихся русских театральных деятеля оказали на него определяющее влияние: Станиславский, Немирович-Данченко и Сулержицкий. Все они понимали театр как место общественного воспитания, как способ познания и утверждения абсолютной жизненной правды. Вахтангов не раз признавал, что сознание того, что актер должен стать чище, лучше, как человек, если хочет творить свободно и вдохновенно, он унаследовал от Сулержицкого. Определяющее профессиональное воздействие на Вахтангова оказал, конечно, Константин Сергеевич Станиславский.

В театральной методике Вахтангова особую ценность представляет ее режиссерская часть, искусство постановки спектакля, приемы совместной работы режиссера и актера над сценическим образом. Работу актера над ролью Вахтангов называл творческой частью системы, и считал, что система, сама по себе, не определяет ни стиля постановки, ни жанра спектакля, ни даже самих способов актерской игры. Работать на ролью — означает искать, развивать в актере отношения, нужные для роли. Чтобы понять образ, нужно воспроизвести его чувства, а затем выразить эти чувства сценически. Актер, правдиво существующий на сцене, это такой актер, который в одно и то же время и живет в предлагаемых обстоятельствах роли, и контролирует свое сценическое поведение.

В вахтанговской методике работы актера над ролью внешнее и внутреннее всегда сосуществовало на равных. Каждое физическое действие в театре должно иметь внутреннее оправдание, а любая характерность не может быть «прилепленной» — она не принуждение, а естественное состояние, внешнее выражение определенной внутренней сущности. Вахтангов не любил долгих разборов пьес за столом, но сразу искал действие, пытался нащупать тип образности пьесы и психологическую сущность отдельных персонажей. Он без устали предлагал артистам фантазировать вокруг роли: «сегодня я помечтал, а завтра это будет играться помимо моей воли», — утверждал он

Свой театральный метод Вахтангов незадолго перед смертью стал называть «фантастическим реализмом», заявляя, что принцип; «в театре не должно быть никакого театра» — должен быть отвергнут. В театре должен быть именно театр. Для каждой пьесы необходимо искать специальную и единственную сценическую форму. И вообще, не надо путать жизнь и театр.

Театр никогда не сможет стать абсолютной реальностью — поскольку существует условность сцены, актеров, представляющих других людей, выдуманные персонажи и ситуации пьесы.

«Фантастический реализм» — реализм потому, что чувства в нем подлинны, человеческая психология реальна. Фантастическими же являются сами условные сценические средства. Актер не должен натуралистически изображать персонажа. Он должен играть его, пользуясь всем арсеналом сценической выразительности.

Зритель в театре «фантастического реализма» не забывает, что он в театре, однако это вовсе не препятствует искренности его чувств, неподдельности его слез и смеха.

Вахтангов хотел сменить и костюмы, и, чтобы подчеркнуть условность происходящего на сцене, актеры наряжались на глазах у зрителей, превращаясь из обычных людей в персонажей спектакля на глазах у всех. Вахтангов впервые проиллюстрировал для своей публики границы волшебного превращения актера в персонажа. Вахтангов, который был ярым революционером, считал, что его новая манера игры отвечает требованиям времени, так как революция также служила некой границей между старым и новым.

Таким образом, Вахтангов сумел создать на сцене мир, в котором могли происходить фантастические, волшебные и сказочные события (отказ от натуралистического реализма Станиславского), но сохранил реалистическую психологическую реакцию актеров на эти события, тем самым сохранив психологические актерские прорывы Станиславского. Вахтангов начал ставить пьесы, используя свой фирменный прием, который многие театроведы и историки мира (в том числе Бертольт Брехт) считают окончательным и совершенным синтезом противоположных школ реализма Станиславского и театральности Мейерхольда.